Читать книгу "ИМ ХОчется этого всегда - Макс Нарышкин"

Гора черепов — улыбающихся, поддакивающих, качающихся в согласии, клацающих зубами — эта гора жила своей жизнью, а вокруг нее летали выбитые из черепов корпоративной тиранией зачатки его мыслей. Живая гора черепов — вот то, что виделось мне в первую очередь, когда по разработанному кем-то сценарию моего сна я переносился в новый его эпизод, и дрянь в синем платьице в горошек — во вторую.

Это бесполое существо — я все больше и больше склоняюсь к той мысли, что это именно она прожгла мой „Зегна“, бежит за мной и что-то клокочет. То забежит вперед и, спустив до коленей трусы, на которые глаза бы мои не смотрели, расставит широко свои кривые ноги, покажет мне что-то и прокричит:

— Прокладки Discreet! Я СБРОСИЛА ВСЕ ЛИШНЕЕ! ОСТАЛСЯ ТОЛЬКО КОМФОРТ! — то намажет морду чем-то красным и рычит: — ОБЪЕМ, С КОТОРЫМ ХОЧЕТСЯ СТОЛКНУТЬСЯ! БУГЖУА-А…

Я представляю, какое отвращение испытывал Боб Хоскинс, когда ему приходилось делать несколько дублей с такой тварью-мультяшкой в истории про Кролика Роджера.

Тьфу!..

И я снова встаю, чтобы выпить. Нужно напиться до той степени, когда возможность потерять сознание станет равновелика желанию трахнуть эту, в синеньком. Тогда, быть может, увидев меня таким, какой я есть на самом деле, она сама убежит.

Нечего и говорить, что просыпался я часто, принимал стременную за стременной, качался в седле с все большей амплитудой, но никак не мог отъехать. Лишь время от времени снова проваливался в бездну, но не навсегда, а лишь на секунду. И когда оказывался на дне ее (на дне бездны — ха!..), опять начинался пламенный кошмар. Но что бы со мной там снова ни происходило, два факта оставались постоянно неизменными — гора черепов и кривоногая тварь в синеньком платьице, цепляющая меня за рукав и не вытирающая пену с губ.

Когда я в своем сне дошел до ручки, я услышал звонок. Сначала мне показалось, что час пробил и меня наконец-то отволокут в ад, где в котле со смолой я могу в спокойной обстановке подумать и о черепах, и о девочке. Я ждал прилета парней с пятачками между глаз и вилами в копытцах, но они не летели, а звонок все звучал и звучал. В конце концов до меня дошло, что это звонок моей двери и это вовсе не черти, поскольку даже черт не беспокоит человека, когда тот пьет или спит.

Когда я, порядком поддатый и в халате нараспашку, отворил, на пороге стояли не черти, но я куда с большим удовольствием впустил бы сейчас чертей.

Хмурый следователь прокуратуры и с ним угрюмый дядька лет сорока стояли плечо к плечу, как два Колобка из мультфильма.

— Те же и незнакомец, — прохрипел я, откидывая руку в сторону и поднося ее к лицу, чтобы понять, что показывают стрелки на моих „Лонжин“. — Вы в курсе, что сейчас пять минут четвертого?

— Пройдем в квартиру, — сказал следователь, и он не просил, а приказывал.

Затворив за ними дверь, я поплелся следом, и полы халата развевались за мной, как туника Нерона.

— Ботиночки следовало бы снять, — поглядывая поверх коротко стриженных голов, заметил я, и на этом закончил формирование в себе едкой неприязни, которая теперь, я знаю, меня не покинет.

Швондеры сели в мои кресла без разрешения, я же предпочел остаться джентльменом и подошел к бару.

— Напитки какой крепости предпочитаете пить в это время суток? — Сыграв колокольчиком, дверца обнажила мои запасы. Клянусь богом, эти любители погулять по ночам не пили ничего из того, что сейчас видели.

Употреблять они не стали и мне не рекомендовали. На том основании, что разговор предстоит серьезный. Я надеюсь на это, потому что в противном случае просто не пойму смысла этого визита.

— Я повторю свой вопрос, который задал вам в офисе, Игорь Игоревич, — и следователь постучал коготками по подлокотнику кресла. — Были ли враги у Коломийца?

Присев на край кровати — больше присесть было некуда, разве что на пол, я улыбнулся:

— А я повторю свой ответ в офисе — вы мне нравитесь.

— Приберегите свои шуточки для других дураков! — взрычал вдруг его спутник, который, кстати, мне не представился, и из этого следовало, что я с ним мог вообще не разговаривать.

— Для других дураков у меня и шуточки другие.

— Он нарывается на неприятности, — объяснил сообщник следователя следователю.

— Я спал в своей квартире, вам своим храпом не мешал, однако вы вломились ко мне и говорите, что я нарываюсь на неприятности. Пошел вон отсюда, — как можно спокойнее сказал я угрюмому.

Следователь почувствовал непреодолимое желание вмешаться. Мне показалось, что он и сам несколько тяготился присутствием своего спутника. Положив руку на его плечо, следователь объяснил мне:

— Игорь Игоревич, это начальник уголовного розыска, мы все сегодня немного устали, и потому есть предложение закончить разговор быстро. Поверьте мне, вы нуждаетесь в этом даже больше, чем мы.

— Серьезно? Тогда давайте заканчивать. Меня заждалась маленькая шлюшка в синеньком платьице.

Начальник уголовного розыска с бешенством посмотрел сначала на следователя, потом на меня, а потом встал и направился в ванную. Из ванной он прошел во вторую комнату, пробыл там некоторое время — я слышал, как там из-под кровати выезжает мой отпускной чемодан, потом посетил туалет, после чего изучил кухню. Не найдя то, что искал, он вернулся на свое место.

Пока он гулял по моей квартире, я успел спросить у следователя: „Он идиот?“ — и получить ответ: „Вы сами себе жизнь портите“.

— Где она? — спросил угрюмый.

— Кто?

— Та самая.

— Шлюшка в синеньком платьице?

— Да, — он с ненавистью впился взглядом в мое заспанное лицо.

— Она придет, как только вы уйдете.

— Откуда она?

— Не знаю. Я шел по Шаболовке, она сидела в песочнице. Ее губы были разорваны, из носа текла кровь, перед собой она держала ладони, в которых лежали зубы. Увидев меня, она сказала: „Ни фуя себе, дяденька, как я чихнула!“ Я ее пригрел, и по пятницам она ко мне приходит, чтобы послушать сказку.

Мысленно пообещав забить меня до смерти, когда придет его очередь, — я только так могу понять выражение его лица, он затих и отвалился на спинку кресла. Следователь начал, как я понимаю, издалека:

— Были ли у вас в компании проблемы личного характера?

— У меня с кем?

— Не обязательно у вас. Вообще.

— Любая компания кишит личными конфликтами, — растерев лицо, я вздохнул. — Офис — это аквариум, в котором хозяин держит рыбок. Эти рыбки иногда дерутся из-за корма, за место под лампой, у компрессора… Из-за этого часто случаются недоразумения. И наиболее сообразительные рыбки ждут своего часа. Однажды утром вы просыпаетесь, подходите к аквариуму, а в нем несколько рыбок плавают вверх брюшком. Это те, кто не прижился в коллективе. Приходится брать сачок и, сожалея о вложенных в них деньгах, выбрасывать их в мусоропровод. Но это закон природы, с этим приходится смиряться.