Читать книгу "Милый ангел - Колин Маккалоу"

— А я думал, Рыцари бывают только молодые. Ему же за пятьдесят.

— Не обязательно, — щегольнула я недавно приобретенными познаниями. — Кстати, их называют не только Рыцарями, но и Валетами.

Он подался вперед, глядя на меня прищуренными глазами.

— Знаешь, принцесса, временами ты просто вылитая наша хозяйка.

Я приняла эти слова как комплимент.

Когда Пэппи с профессором ушли вдвоем, оставив студенточек на грани помешательства и массового самоубийства, мы с Тоби тоже решили вернуться домой. Мы не мешкали, но когда вышли на Элизабет-стрит, Пэппи и ее спутника нигде не было видно. Мне не хотелось, чтобы Тоби провожал меня до квартиры, — я думала, Пэппи с профессором у нее, но он настоял, и пришлось согласиться.

Под дверью Пэппи — ни лучика света, из-за двери ни единого звука — отлично! Наверное, у профа есть своя берлога, куда он водит пылких студенток.

За кофе мы с Тоби болтали о борделях по обе стороны от нашего Дома. Оказалось, Тоби придумал прозвища всем местным проституткам — мисс Честити, Терпение, Благоразумие, Умеренность, Благородство, Постоянство, Верность, Целомудрие, хозяйку дома номер 17d окрестил мадам Фуга, а хозяйку дома 17b — мадам Токката. Если вспомнить, что его единственная любовь в эту минуту лежала в постели с чванным лысым старпером, Тоби держался молодцом и смешил меня до слез. Мои комнаты он раскритиковал за обилие розового цвета, а в занавеске из бус усмотрел подсознательное стремление жить взаперти в гареме, но я не обиделась.

— Странно, что ты до сих пор не отдубасила меня, как Дэвида, — заметил Тоби, пристально глядя на меня. — Ладить с женщинами я не умею.

— А с лесбиянками общаешься.

— Они не взвешивают парней на брачных весах. По-моему, с женщинами у меня ничего не выходит по одной причине: я говорю то, что думаю. — Он вздохнул и потянулся. — Когда-нибудь ты станешь симпатичной худосочной старушкой, и все-таки я убежден: грудь у тебя потрясающая.

Пора было менять тему.

— А что ты думаешь о Гарольде?

Тоби оскалился.

— Не знаю. А что?

— Он меня ненавидит.

— Ну, это ты загнула, Харриет.

— Честное слово! — уверяла я. — Я встречалась с ним всего несколько раз, но он меня уже до икоты запугал. В глазах столько ненависти! А я никак не пойму, в чем перед ним провинилась.

— Видно, считает, что ты втерлась в доверие к миссис Дельвеккио-Шварц, и ревнует, — предположил Тоби. — Но ты не волнуйся: он уже списан. Наша старушка сыта по горло его фортелями.

Я проводила его до двери, на ступеньке крыльца он остановился.

— Может, спустишься на дорожку? — спросил он.

Я подчинилась. Стоя на ступеньке, Тоби был чуть выше меня.

— Уже лучше. Теперь мне хватит роста. — Он мягко, но решительно положил ладони мне на плечи. — Спокойной ночи, принцесса, — произнес он и поцеловал меня.

Я думала, что после сегодняшнего тягостного вечера он жаждет простого и бесхитростного утешения. Нет, не похоже. Он обнял меня, приложив ладони к спине, притянул к себе и целовал по-настоящему. Мои глаза сами собой открылись в ужасе, когда незнакомая, но приятная дрожь прошла по телу до челюсти и достигла губ. И я опять закрыла глаза и отдалась настроению. Вот оно, блаженство! После Дэвида и Норма я не верила своему счастью. Тоби и пальцем не шевельнул, а мне казалось, что его ладони прожигают мне спину до костей. Все только для меня: он не спешил и не отставал, а когда мне понадобилось глотнуть воздуха, уткнулся лицом в мою шею и крепко поцеловал ее. О-о-о! Какая богатая палитра реакций! «Ну же, Тоби, — думала я, — убедись, что грудь у меня на самом деле потрясающая».

А этот негодяй отпустил меня! В возмущении я открыла глаза и увидела его озорную усмешку.

— Спокойной ночи, — произнесла я, будто ничего и не было.

В глазах Тоби заплясали смешливые искры, он небрежно чмокнул меня в щеку и зашагал по дорожке прочь, не оглядываясь.

— С первым апреля! — бросил он напоследок.

Я умчалась в дом, грохнула дверью и минуту поскрипела зубами, пока не отлегло. Ну и пусть первое апреля: главное, я сегодня впервые целовалась по-настоящему, и мне понравилось. Наконец-то мне перепала капелька удовольствия, которое может доставить только мужчина. Кровь так и забурлила.

Понедельник

4 апреля 1960 года

Пэппи забежала домой, чтобы перед уходом на работу перехватить у меня кофе, и вытащила меня из постели на два часа раньше, чем требовалось. Но мне так не терпелось узнать, что с ней происходит, что о двух пропавших часах сна я не горевала. Пэппи буквально сияла — красавица!

— Где ты пропадаешь? — спросила я.

Пэппи объяснила, что у профессора крошечная квартирка в Глибе, недалеко от Сиднейского университета.

— Когда мы примчались туда, то сразу заперли дверь, отключили телефон и до сегодняшнего утра никуда не выглядывали. О, Харриет, он чудо, идеал, король и божество! У меня никогда не бывало ничего подобного! Можешь себе представить: мы лежали рядом обнаженные и ласкали друг друга шесть часов подряд, и только потом он первый раз взял меня! — При этом воспоминании у нее засветились глаза. — Мы совсем друг друга измучили: лизали, сосали, едва не кончали, потом останавливались, переводили дух и начинали все заново, пока не взлетели на вершину одновременно, представляешь? В один и тот же миг! А потом погрузились в такую пучину тоски, что оба разрыдались.

Эти признания смутили меня, я попросила избавить меня от скабрезных подробностей, но для Пэппи не существует запретов — так она устроена.

— Ты стесняешься саму себя, Харриет, — укоризненно заявила она. — А тебе давно пора поладить с собственным телом.

Я вскинула голову.

— Рада бы, да не с кем.

Тоби, Тоби, Тоби.

— Ты просто боишься.

— Забеременеть — конечно, боюсь.

— Миссис Дельвеккио-Шварц говорит, что женщина беременеет, только если захочет ребенка всей душой.

Я фыркнула.

— Спасибо, у меня нет ни малейшего желания проверять на себе теорию миссис Дельвеккио-Шварц. Вот так-то, Пэппи. Значит, все это время ты развлекалась с профессором. Вы только сексом занимались или поболтать тоже успели?

— Мы говорили без умолку! Покурили гашиша, пока лежали обнявшись, потом слегка нюхнули кокаина — я и не думала, что от всех этих веществ наслаждение становится почти невыносимым!

Я поняла: если я попытаюсь упрекнуть ее, мы поссоримся. И спросила, женат ли профессор.

— Женат, — жизнерадостно подтвердила Пэппи, — на унылой зануде, которую он терпеть не может. У них семеро детей.

— Ну надо же, насколько она ему противна!.. А где они живут?