Читать книгу "Приглашение в зенит - Георгий Гуревич"

После Солнечной системы переселение к другим звездам. Снова столкновение интересов — местнозвездных и общечеловеческих.

И так далее до бесконечности.

И спор: вечно ли рваться в бесконечность? Не лучше ли очертить круг, найти оптимальный режим, ограничить рост населения, производства, потребления… и продолжительность жизни тоже. В самом деле: столько хлопот с этой жизнью! Хоронить куда проще.

Между прочим, художественная литература, как правило, возражала против бессмертия. Возражая, доказывала, что бессмертные будут несчастнейшими людьми.

У Свифта в “Путешествиях Гулливера” бессмертные — противные, выжившие из ума маразматики.

Они смертельно устали и жаждут смерти ради покоя, убеждает Э. Сю, используя легенду о Вечном Жиде.

Из‑за одиночества несчастен бессмертный Камилл у братьев Стругацких. Все кругом гибнут поголовно, а он, бедняга, вынужден жить.

Бессмертным надоест жить — уверяет Карел Чапек.

Бессмертные вообще расчеловечатся — грозит Геннадий Гор.

Редкостное единодушие. Мне‑то кажется, что оно рождено не столько подлинными опасениями, сколько самоутешением: недостижимый виноград зелен и невкусен; недостижимое бессмертие невкусно, противно даже, не стоит мечтать.

Однако не замечаете ли вы, что противники бессмертия ссылаются только на частные недостатки. Возражение Свифта, например, снимается сразу. У нас же речь идет о сохранении молодости. Молодость хотим мы продлить, а не годы, лишь бы годы, хотя бы и дряхлые.

Снимается и возражение насчет одиночества бессмертного среди смертных. Жизнь продлевается всем, так требует Ксан.

Четвертое возражение против бессмертия — скука. Жить надоест. Мне‑то оно не кажется существенным. Если кто‑нибудь кончил самоубийством от скуки, такого даже не очень жалеют. Плечами пожимают: с жиру бесился.

Но все‑таки жизнь будущего человека надо избавить от однообразия. Подумаем. Жизнь многократно омоложенного! Тема же!

Эту я не стал откладывать. Написал повесть. Называется “Ордер на молодость”. И начинается она такими словами:

“Уважаемый друг!

Жители нашего города поздравляют Вас с почетной датой — шестидесятилетием со дня рождения — и благодарят Вас за многие годы полезного труда. Нам было приятно жить и работать вместе с Вами.

Попутно напоминаем Вам, что, по мнению современной медицины, 60–летний возраст наиболее благоприятен для биологического перепрограммирования и перенастройки организма мужчин на очередную молодость. В этой связи просим Вас посетить ближайший центр омоложения в любое удобное для Вас время, предварительно заполнив прилагаемую анкету”.

Герой мой глянул, руками развел, так и сел на месте. Как? Уже.

То есть удивляться не было причины. Отлично помнил, что ему шестьдесят. В таком возрасте не забываешь о возрасте, поясница напоминает. Там саднит, тут ноет, то и это подлечить пора. “Ну что ж, в молодость так в молодость! Что там еще? Анкету заполнять им, бюрократам несчастным. Ах, целая тетрадка: “Каким был, каким хочу стать?” Каким хочу? Молодым, разумеется. Еще что? Пол? Был “м” и останусь “м”. Все, что ли? Нет, еще раздел второй: “По желанию омолаживаемого операцию юнификации можно сочетать с метаморфизмом. Продумайте внимательно, какие видите Вы недостатки в своей внешности, характере и способностях, что хотели бы исправить?”

Тут герой задумывается надолго: что исправить? Много надо бы переделать. Ведь он у меня в отличие от литературных героев романов о будущем человек обыкновенный, средний… и в жизни не раз уступал тем, кто выще среднего. И он начинает вспоминать свои неудачи и недостатки, прикидывать, какие черты характера улучшить, какие потребовать таланты.

Таланты по заказу — еще одна тема.

Это я тоже написал. Это опубликовано в “Фантастике–87”.

Вот как получается, казалось бы, взял я чисто биологическую тему: продление молодости, отмена старости. Но за биологической ниточкой покатился клубок — от новых сроков жизни к новой демографии, от демографии к новой географии, от географии к новой космографии, от нее к новой физиологии и новой психологии, к новым условиям жизни и к новым отношениям.

Новые отношения, новые и конфликты.

Испокон веков на театральных подмостках разыгрывается волнующий конфликт треугольника: она и два претендента. Один молодой, прекрасный, пылкий, другой — старый, противный, но знатный или богатый или хотя бы заслуженный, опытный. Испокон веков зрители бурно аплодируют победе молодости, радуются посрамлению старости и богатства. Радуются победе молодости в театре, хотя в подлинной жизни частенько побеждают денежки старших.

Не изменит ли отмена старости этот заслуженный конфликт? С имуществом — так полагаем мы — в будущем никто считаться не будет. Но ведь старики отныне не старики. У них зрелость, ум, опыт, уважение, положение. И не предпочтут ли красавицы этих, оправдавших надежды зеленым юнцам, надежды только подающим?

А куда же денутся отвергнутые юноши первой молодости? Так и останутся неприкаянными холостяками? Или их подберут омоложенные матроны? Водевильная ситуация? Ницше предлагал именно такой порядок для нормальной семьи: мужчины средних лет женятся на молоденьких, вводят их в жизнь, потом зрелые женщины разводятся со своими стариками и берут на воспитание юношей. Может быть, именно это сочтут рациональным для общества нестареющих?

Новые условия, новая и мораль. Жениться не на всю жизнь. Однажды, выступая перед очень юными читательницами, будущими работниками детских садов, спросил я: получив вторую молодость, оставят ли они себе прежнего мужа? Тут все оказались единодушны. “Другого”, — голосовали они хором.

К конфликту личному, любовному добавляется и служебный. В нашей быстропротекающей жизни старики, отработав свое, уходят на пенсию. Академики уступают место докторам наук, те — кандидатам, младшие становятся старшими, неостепененные пишут диссертации. И движутся–движутся вверх по лестнице бывшие студенты, добиваются самостоятельности, получают задания все крупнее, интереснее, проявляют оригинальность, вносят новизну.

А как же в многовековой жизни? Первое омоложенное поколение так и останется первым, самым старшим, второе — вторым, седьмое — седьмым — на седьмой степени подчинения. И нет оснований ершиться. Старшие и в самом деле опытнее, а сил у них не убавляется, с какой же стати их замещать? Как будут решать эту проблему нестареющие наши потомки? Может быть, выберут английскую систему младших сыновей. Там первенец оставался дома, получал целиком наследственное имение, младшие отправлялись за море искать счастье в чужих странах. Не стоит ли и тут отправлять младшее поколение в чужие земли (на чужие планеты?). Пусть там и строят новый мир по–своему.

Пожалуй, справедливо. Но разумно ли? Старшим достанется благоустроенный центр, младшим — необжитые окраины, целина. Старшим — академии наук и искусств, младшим — голые камни в пустыне. К тому же у старших опыт и знания, а у младших — только молодой задор.