Читать книгу "Приглашение в зенит - Георгий Гуревич"

Почему это не делается, не проектируется, не обсуждается? Да потому, что главное не решено — как потом оживлять?

А хорошо бы. Люди умирают и не навеки прощаются Уславливаются о встрече, строят планы на вторую жизнь.

Написать, что ли?

Можно бы, но как‑то и самому не хочется мусолить эту кладбищенскую тему. Искусство церемонно, оно склонно отворачиваться от уродливого. Смерть уродлива же? Безусловно. А вот медицина не имеет права быть брезгливой; врач обязан копаться в крови и гное, чтобы добыть больному здоровье… чтобы жизнь и молодость возвращать тоже.

Такое уж правило на белом свете: чтобы жить в чистоте, нужно грязь выносить своими руками.

8. КРОНА

И сколько же людей окажется на Земле?

— Давка будет, как в автобусе, — сказал мне другой встревоженный шестиклассник.

— Не давка, конечно, но людей будет много, все больше и больше. Как ни странно, однако, отмена старости не создает, только обостряет демографический кризис.

Приведу несколько цифр. Совсем немного. Но читатели фантастики не боятся цифр.

Самая главная из них — чертова дюжина, тринадцать. Чтобы род человеческий не вымер постепенно, на каждые десять смертей должно приходиться тринадцать рождений. Три лишних младенца необходимы, чтобы перекрыть вольный или невольный саботаж нечаянных и убежденных холостяков, больных, бесплодных, рано умерших.

Рождаемость меняется год от года, различна в разных странах, но грубо, по всему земному шару сейчас приходится на 10 смертей около 30 рождений. Тринадцать необходимых и еще семнадцать для чистого прироста. В результате число жителей на планете удваивается примерно за сорок лет. Если же мы с вами уменьшим смертность с десяти до двух–одного, даже до нуля, чистый прирост будет не семнадцать, а двадцать семь и население удвоится за тридцать лет.

Сорок или тридцать лет — не столь уж принципиальная разница. Важно, что удваивается. Растет и растет настораживающая геометрическая прогрессия. Сейчас 5 миллиардов, 6 миллиардов к 2000 году, десятка два миллиардов — к 2100–му, сотни миллиардов в N–ском веке. Куда деваться?

— В космос! — бодро кричат юные слушатели.

— Да, в космос. Не сразу, конечно.

К вашему сведению, на планете сегодня вспахана только одна десятая доля суши. Девять десятых пустуют. Правда, это не лучшие земли, так называемые “неудобные”: пустыни, болота, тропические заросли, тайга, тундра, льды, горные склоны. Но ведь и неудобные земли можно превратить в удобные, хлебородные, вложив в них труд, немало труда, даже очень много труда, и получить отсрочку на целое поколение.

Не забывая экологических сложностей.

Но все равно, где‑нибудь в начале или в середине XXI века, задолго до перенаселения и окончательного освоения океана в космос начнут уплывать вредные и энергоемкие производства: химические, энергетические, атомные, металлургические… Однако на заводах нужны люди, их следует обслуживать, за обслугой и рабочими потянутся семьи, а семьям надо создавать человеческие условия. Нельзя детишек держать в скафандрах, нельзя растить в невесомости.

Для космических поселении в нашей Солнечной системе существуют три варианта.

Первый был предложен Циолковским пятьдесят лет тому назад. Константин Эдуардович предлагал заполнить околосолнечное пространство искусственными спутниками Солнца, он называл их “эфирными островами”. Дело в том, что планете Земля достается одна двухмиллиардная доля солнечного света. Теоретически Солнце могло бы обогревать два миллиарда таких планет, как наша. Планеты Циолковский не предполагал строить. Его острова — это цилиндры диаметром с километр, от силы в несколько километров. Донышком они обращены к Солнцу, солнечные лучи освещают оранжерею, где в невесомости растут невиданные плоды на километровых стеблях. К сожалению, нет лица без изнанки. Во всякой идее своя оборотная сторона. Эфирные острова мелки. На каждом можно поселить тысячу жителей, от силы — десять тысяч. Это большое село, колхоз, маленький городок с одним–двумя заводами. Но заводу нужно сырье, и работает он на потребителя. А сырье и потребители где‑то витают в космосе, у каждого своя орбита. То они близко, то далеко. Вообразите себе экономику государства, все жители которого плавают по морям и у каждого судна свои рейсы.

Не знаю, думал или не думал о недостатках эфирных островов американский физик Дайсон, но он предложил выход: скрепить все острова, образовать вокруг Солнца сплошную оболочку. На внутренней ее поверхности могут поселиться люди — в два миллиарда раз больше, чем на Земле. Чтобы все они не падали на Солнце, оболочка вращается, центробежная сила создает вес. Дайсон так верил в неизбежность своих оболочек, что даже предложил астрономам искать их на небе. Свое солнце они заслоняют, но сами должны светиться инфракрасным светом.

К сожалению, в отличие от физика Дайсона я — рядовой инженер–конструктор в прошлом — не верю в эти оболочки. Лопнут они, по–моему. Лопнут, потому что при вращении на полюсах скорость нулевая, там невесомость, а на экваторе — максимальная и максимальный вес. Значит, все воды потекут на экватор и продавят его неизбежно.

Мыльный пузырь — эта дайсонова оболочка.

Мне лично больше по душе третий вариант: реконструкция Солнечной системы.

В космосе нет приготовленной для нас целины. Планеты надо перелицовывать, подгонять до человеческой мерке, перекраивать, перешивать.

На Луне и на Марсе нет воздуха. Придется создавать атмосферу. На Венере атмосферу необходимо менять: кислород извлекать из углекислого газа. Из малых планет надо склеивать большие, большие и громоздкие — раскалывать, осколки перемещать, буксировать к Солнцу поближе, расставлять их по правилам тяготения, так чтобы друг друга не сбивали с орбиты.

Увлекательные технические проблемы, Я с удовольствием разбирался в них в свое время. Есть у меня рассказ “Архитектор неба”. Есть и другой — “Первый день творения” — о создании подходящих для человека планет.

А вот о жизни на сонме планет не писал. Сохраняют ли они тесную связь с Землей? Будет ли борьба общечеловеческих и местнопланетных интересов?

В ином ракурсе встает эта проблема в рое искусственных планетоидов по Циолковскому. Там резкое противопоставление жизни летающих деревень и столичной планеты Земля. И столкновение стремлений: патриархальные старожилы — патриоты своего цилиндра — удерживают молодежь дома, а девушки какие‑нибудь, три сестры, только одно твердят: “На Землю, на Землю… в Москву!”

Противоположная проблема в системе населенных планет. Целые миры с почти самостоятельной экономикой, расставлены они широко, транспорт труден и невыгоден. Отсюда тенденция к самостоятельности. И вот небольшая планета Л… (Луна, очевидно) решает выйти из сообщества. Что будет дальше? Фантастика дальнозорка; можно дать хронику на сотню лет вперед. Написать, что ли? Или чересчур острая тема?