Читать книгу "Азбука легенды. Диалоги с Майей Плисецкой - Семен Гурарий"

И глупости, конечно. Просто нет хитрости, потому и делают часто во вред себе. А я знаю людей, которые никогда себе ничего во вред не сделали. И это не обязательно бездарные люди, могут быть и очень талантливые.

Я же не понимала часто опасностей. Больше того, ломала ноги, рвала связки. Чувство самосохранения у меня почти отсутствует.

До сих пор?

Может быть, сейчас меньше. Или, как говорят, умудренная опытом стала. Но раньше было просто бесшабашное отношение к себе. Это я вам точно говорю. Я могла выйти на сцену неразогретая, холодная, не предполагая, что порву связки. Или есть люди, которые не ссорятся никогда и ни с кем, тоже опасаясь за себя. А я ссорилась и говорила в лицо. Это от того, что я до конца не понимала опасностей. На этом обжигалась много раз.

С другой стороны, Майя Михайловна, если человек не знаком с чувством страха, он вроде бы ничего и не ценит. Потому и не боится ничего потерять.

Может, и так. Пожалуй, я с вами соглашусь. А может, это еще какая-то другая черта. Не надо забывать и про оттенки. Не все в жизни так однозначно. Оттенки характера, варианты мозгов, если можно так выразиться.

Хорошо, что Вы эту тему расширили. Ведь феномен страха присутствует в любой человеческой жизни. И потом, интересно было о нем поговорить именно с Вами, ведь коллизии и события Вашей жизни могли бы полностью искорежить и переломать Вашу личность.

Ну вот видите, у меня как такового страха-то и не было. Животного страха и не было. И повторяю, не от того, что такая смелая была, а от того, что недостаточно об этом думала. Такая, знаете, непуганая птица и осталась. Никогда не дрожала. Если только волновалась, то перед коллегами.

Вспоминаю вот какой момент – в первых классах школы, когда спрашивали, кто это напроказничал, то говорила: я. Хотя не имела понятия, что и как, но мне было любопытно, какое наказание за это будет.

Значит, Вы не просто так брали вину на себя, а из интереса.

Да, мне было интересно, что за это будет. Но повзрослев, я на собраниях ничего такого уже не говорила.

Однако вернемся к балету. Можно ли сегодня говорить о национальном стиле в классическом балете?

О национальном в чистом виде уже невозможно. Все перемешалось, и это нормально. Раньше азиатский балет был очень отсталый. Существовал, конечно, французский рафинированный балет со своими традициями. Итальянский. Влияние в XIX веке французской и итальянской хореографии было огромное. Потом русские пропустили все через себя, провентилировали, появился Фокин и другие выдающиеся русские деятели балета, и на Русских сезонах в Париже в начале XX века все это они выплеснули в мир уже в русифицированном облике. Русская эра в мире балета началась после дягилевских сезонов и последующих волн эмиграции. Почти во всех кордебалетах мира вы могли бы при желании найти русских танцовщиков, которые работали успешно и как педагоги. Помню, как я похвалила Алисию Алонсо: «У вас хорошая школа». На что она ответила с гордостью: «У меня же русская школа, я училась у Князева». Думаю, хорошо все же тогда учили «старые» петербуржцы.

Существует ли немецкая школа балета?

Немецкая школа балета есть. Это прежде всего Пина Бауш. Хотя она и не называла свои постановки балетом. У нее другая пластика, принципы положения тела, движений. Это было интересно и имело свою публику. Вообще же, у каждого постановщика свой стиль мыслить, показывать, добиваться результата. Они совершенно отличаются, каждый показывает свои комбинации. Хотя принцип вообще-то один и тот же. Ведь даже у Баланчина все построено на пяти позициях и арабесках. От этого никуда не денешься. Характерные же танцы – там совсем другое. Знаете, там не должно быть чистописания, как в букваре.

Наверное, одни хореографы (как писатели или композиторы) тяготеют к малым формам, другие – к батальным сценам, одни более поэтичны или даже философичны, другие сильны в постановке характерных танцев.

Конечно. Есть и были хореографы, приверженцы и мастера малых жанров. На большую развернутую драматургию, на спектакль они не всегда тянут. Знаете, меня упрекали часто, что я пригласила Николая Андросова на постановку «Конька-Горбунка» в Большой театр. Он ставил до этого прелестные, замечательные номера для концертов и для конкурсов. А спектакль как-то не получился. Так что бывают хореографы малых форм. Но это не только хореографы. Сравните Чехова и Льва Толстого. И в кино. Сегодня режиссер ставит батальные сцены, а потом интимные. Хотя мой любимый Уайлдер вряд ли поставил бы батальные сцены. Не уверена.

Стиль народных танцев, безусловно, влияет на характерные балетные сцены. Но народные танцы, насколько я знаю, вроде бы специально не изучают в балетных училищах. Как гласят легенды, Вы частенько в своих поездках участвовали в импровизированных народных танцах, когда Вас просто гостеприимно приглашали в танцевальный круг – в Армении, в Испании, в Грузии… А в Египте Вы якобы участвовали даже в танце живота. И, по рассказам очевидцев, моментально не просто спонтанно вписывались в танец, а буквально триумфировали. Как Вам удавалось это?

Не знаю как. Надо понять, вероятно, почувствовать стиль танца и уловить характерные движения. Остальное – это врожденная музыкальность. Движения народного танца можно, конечно, собезьянничать. Но чувство стиля? Формально повторять не получится. Вы знаете, чувство национального стиля – это важнейшая вещь. Если это поймать, все выйдет. Чувство стиля у меня вроде бы было всегда. Или, вернее, способность ощутить основные особенности того или иного стиля. От чего это зависит? Вероятно, это дается от рождения. Можно ли этому научить? Не уверена, что до конца. Я пыталась часто это объяснять молодым коллегам, но меня не понимали. Во всяком случае, у меня это не получалось.

Учиться этому все же следует.

Несомненно.

Чисто гипотетический вопрос: если бы Вам представилась в свое время возможность станцевать в ансамбле гениального Игоря Моисеева, то Вы бы согласились?

Моисеев гений? Слишком стали разбрасываться, даря гениальность. Он был способный танцовщик, замечательный организатор и… не очень хороший человек.

Но станцевала бы я в его ансамбле с большим удовольствием. И танцевала бы в том национальном стиле, который потребовался бы. Мне было бы интересно. Знаете, танцевать можно сидя. Без ног… Походке можно научить, прыжку – нет. Как и стилю. Или есть, или нет. От природы.

Однажды в Испании в маленьком зрительском зале для нас, русских, танцевали фламенко испанцы. И вдруг меня во время представления пригласила в круг одна испанка танцевать, но знаете, как вызов. И я вышла, и танцевала, и сорвала овацию. Мой тогдашний партнер Боря Ефимов, сидевший в зале, потом сказал, что вот вы вышли и никого не было видно. Это звучит, как хвастовство, но я рассказываю вам, чтобы объяснить вот это удивительное, завораживающее ощущение, когда ты овладеваешь стилем народного танца. А не успехом или неуспехом. Это меня всегда привлекало.