Читать книгу "Мечта на поражение - Алексей Калугин"

– Он напал неожиданно!… Откуда я мог знать, что он у меня за спиной?…

На этот по-детски глупый вопрос Гупи отвечать не стал. Потому что ответ мог быть только один – ежели человек не чувствует, что у него за спиной происходит, значит, он уже не жилец. В отличие от Трепла, Гупи точно знал, что этот парень из Зоны уже не вернется. Двое других, скорее всего, тоже здесь останутся. Но этот – сто процентов.

До поля, к которому вел отряд Муха, Гупи никогда не добирался. Нечего там делать, подсказывала ему интуиция. А когда они наконец вышли на окраину поля, Гупи смог воочию убедиться в том, насколько был прав, доверяя своему шестому чувству. Может быть, Рикошет не трендел, и в былые времена на поле, действительно, росла конопля, из семян которой масло давили, а из сухих стеблей вязали веники. Ныне же вся огромная площадь окруженной редким перелеском некогда возделываемой земли была оккупирована невиданной растительностью с широкими листьями темно-пурпурного цвета с зубчиками по краям, будто у крапивы, с мясистыми, извивающимися стеблями и длинными, гибкими усами, которыми они цеплялись друг за друга, чтобы подтянуться повыше. Вся эта огромная растительная масса постоянно двигалась, вздымалась и шуршала, словно гигантское, бесформенное тело обожравшегося монстра, которого мучили скопившиеся в кишечнике газы.

Заброшенные поля, заросшие мутировавшей растительностью, были едва ли не самыми опасными местами. Среди буйства обезумевшей растительности не всякую аномалию приметишь. «Гравиконцентрат» или «Жарка» – те, наоборот, отмечают свое присутствие поломанными стеблями и сожженными листьями, а, скажем, в «Разрядник» или в «Чертову паутину» влететь можно за милую душу. В зарослях любая тварь могла поджидать в меру беспечную жертву. А кроме того, и сами растения, то ли изменившиеся под воздействием радиации и еще бог знает каких мутагенных факторов, то ли и вовсе занесенные в Зону из других пространств и миров, могли представлять собой немалую опасность. Даже если забыть о плотоядных растениях, листья и стебли мутантов могли оказаться покрытыми стрекательными клетками, вырабатывающими кислоту, а то и, того хуже, быстродействующий токсин. Ну, и в довершение прочего, пыльца таких растений могла вызвать тяжелейший приступ аллергии. Диггер рассказывал, что как-то раз, спасаясь от невесть с какого перепугу забредшего на Агропром псевдогиганта, вышел с тремя отмычками на край поля, заросшего мутировавшими подсолнухами. Знал, что не стоит это делать, но выбора не оставалось. И, как назло, сильный ветер подул со стороны поля. Такой сильный, что видно было, как красноватая пыльца летит, ухватившись за его космы, завиваясь петлями. Один из отмычек весь багровыми пятнами пошел, а другой начал волдырями покрываться и дышать тяжело, со свистом, как астматик. У самого Диггера глаза стали слезиться так, будто он мешок самого ядреного лука перечистил и мелко нашинковал. От псевдогиганта они в тот раз ушли, а вот отмычка, что опухать начал, умер прежде, чем группа до схрона добралась. Как рассказывал Диггер, у парня гортань распухла так, что он задохнулся.

Муха повел отряд в обход поля. Он шел уверенно, будто не раз уже ходил этим маршрутом. Но мелкие, едва уловимые признаки подсказывали опытному наблюдателю, что «монолитчик» здесь впервые и выбирает дорогу, основываясь на чьем-то очень подробном рассказе. Тогда выходит, Рикошет тоже соврал, когда сказал, что ему уже доводилось ночевать в застрявшем во временно#й аномалии автобусе?… Ладно, посмотрим, что это за чудо такое невиданное.

В данный момент Гупи беспокоило другое. Он словно кожей чувствовал, что из фиолетовых зарослей за ними кто-то наблюдает. Детектор жизненных форм, на который то и дело поглядывал Гупи, уверял, что поблизости нет никаких тварей. Но сталкер отказывался ему верить. Что-то тут было не так. Он был убежден, что в зарослях кто-то притаился, хотя и сам не понимал, откуда взялось это чувство. Быть может, растительность была не только странной на вид, но и обладала странными свойствами? Например, экранировала ДЖФ-сканер.

Ощущение реальной опасности, само по себе мерзопакостное, усугублялось тем, что у Гупи не было оружия. Если в лесу, когда следом за ними шли зомби, сталкер не боялся нападения, будучи уверен, что даже без ножа справится с мертвяками, то сейчас он чувствовал себя будто голым перед тем, кто внимательно наблюдал за ним, сам при этом оставаясь невидимым.

Конечно, это могло оказаться иллюзией, игрой воображения, подстегнутой ощущением незащищенности. Но от таких мыслей Гупи, почему-то, не становилось легче.

– Эй, Рикошет, – негромко окликнул «монолитчика» Гупи. Почти так же, как не так давно позвал его Трепло.

– Чего тебе? – на ходу быстро глянул назад Рикошет.

– Дай автомат.

– Я же сказал…

– В зарослях кто-то есть.

– Да ну? – Рикошет посмотрел на дисплей портативного ДЖФ. – Ничего не видно… Он погладил пальцем кнопку настройки и пожал плечами. – Должно быть, у тебя детектор барахлит, Гупи.

– Детектор тут ни при чем, – недовольно скривился Гупи. – Я знаю, слышишь, знаю, там кто-то есть.

– Нет там никого! – уверенно заявил Рикошет.

Как будто забыл, а может, и вовсе не знал, что в Зоне никогда, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным.

– Дай автомат, Рикошет! – Гупи повысил голос настолько, что даже шедший впереди Вервольф оглянулся. – Боишься, что я убегу?… Куда? Ночь на носу! Я что, похож на идиота?

– Не паникуй, Гупи…

– Иди ты к черту! Ты еще не знаешь, что такое паника!

– Отдай ему автомат, Рикошет, – неожиданно встал на сторону Гупи Вервольф.

– Я разве просил у тебя совета? – изобразил недоумение «монолитчик». – Вервольф, твое дело стрелять, а думать я буду.

«Грешник» недовольно сплюнул и отвернулся.

– Слушай, Рикошет, не будь дураком…

– Отвяжись, Гупи!

Гупи понял, что продолжать спор бессмысленно. Рикошет относился к трудному в общении типу людей, которые, приняв однажды решение, уже никогда от него не отступаются. Даже если сами понимают, что ведет оно их к могиле. Такое качество хорошо, должно быть, в учебном лагере. Но в Зоне необходимо быть гибким, в десятый, в двадцатый раз менять решение, если того требует ситуация. Там, где гибкий согнется, крепкий сломается. «Ладно, – подумал Гупи, глядя Рикошету в спину, – я тебе это твое «отвяжись» еще припомню. Случай представится, а я не забуду».

И не успел он мысленно пригрозить Рикошету, как живая стена фиолетовых зарослей, вдоль которых они шли, сначала всколыхнулась, будто глубоко и нервно вздохнула, а потом вдруг лопнула и словно выпростала из себя огромного, злобно ощетинившегося, черного, с коричневатыми подпалинами на боках зверюгу.

В отличие от прочих обживших Зону тварей, чернобыльский кабан-мутант не отличался никакими сверхспособностями. Если, конечно, не считать таковыми мощь, скорость и фантастическую живучесть, помноженную на регенеративные функции всего организма. Шкура у кабана-мутанта такая толстая и плотная, что даже пули рикошетят от нее, словно от бронежилета. А острые, раздвоенные копыта и шесть крепких, торчащих из пасти клыков, превращали его в идеальную машину убийства, отключить которую было не так-то просто.