Читать книгу "Бладхаунд. Играя на инстинктах - Алексей Фролов"

с него охотник и начнет. В этот раз он не будет рисковать.

Он немного ускорился, забирая влево, чтобы вклиниться между Стронгом и остальными. Это произошло у горящего ремонтного блока – охотник привалился спиной к полуобвалившейся кирпичной стене с почерневшей облупившейся краской, и затянул Сумеречную Колыбельную. Как он и рассчитывал, это заставило эскейперов быстрее передвигать трясущимися от страха ногами, но Стронг… на этого парня Колыбельная будто не подействовала вовсе.

Рейнджер медленно снял с плеча дробовик и дослал патрон в патронник звучным щелчком, который оглушительной волной прокатился по замершему лесу. Идиот, теперь охотник знает, где он с точностью до сантиметра.

Продолжая напевать Колыбельную, Бладхаунд двинулся в сторону Стронга, огибая его полукольцом со стороны кукурузного поля. Он уже понял, что здоровяка его черная песнь будто притягивает. Эссенциал говорил, что есть люди, на которых Дары Порчи не действуют, или же действуют как-то иначе. Что ж, бесстрашие Стронга уже обернулось против него же – он отделился от остальных обреченных.

Рейнджер оказался неплохим следопытом, он шел за Бладхаундом к полю и ни один сук не хрустнул у него под ногой. Однако охотнику достаточно было его дыхания и учащенного пульса, чтобы точно сказать – жертва позади, двадцать пять шагов на восток. А потом он присел, скрываясь за обветшалой оградой поля, и яростно втянул ноздрями воздух. О Порча, ему не показалось. Стронг – женщина!

Он извлек из-за пояса топор и медленно провел ржавым лезвием по правой щеке под глазом, потом повторил это с левой щекой. На месте порезов взбухла черная пузырящаяся кровь и потекла к подбородку двумя тлетворными ручейками. Охотник вновь улыбнулся – боль помогла подавить приступ слепого желания броситься к Стронгу напрямик и разорвать его горячее тело голыми руками. Нет, он не убьет бравую тестостеронку, столь лакомый кусочек воистину достоин бессрочной экскурсии в Храм Тайн!

Бладхаунд услышал потревоженные стебли кукурузы и прервал Колыбельную. Стронг тут же замерла и сделала шаг назад, а потом громыхнул дробовик. Но не потому, что Рейнджер решила выстрелить, а потому что брошенный охотником топор угодил женщине в руку, начисто отсекая несколько пальцев. Оружие скрылось в кукурузе, Стронг с рычанием отскочила, выхватила нож из-за пояса левой, неповрежденной рукой. Глядя на это, Бладхаунд в голос хохотнул.

Стронг обернулась на звук – он был уже не в кукурузе, а у нее за спиной. Она замахнулась ножом на черную тень, сотканную из тенет надвигающейся ночи, но матовое лезвие прошило воздух. Бладхаунд тем временем непринужденно подхватил с земли свой топор и невесомым взмахом вскрыл женщине ахиллово сухожилие на левой ноге. Она вскрикнула и стала заваливаться на бок, но охотник не дал ей упасть.

Он крепко обнял раненую Стронг, плотно прижав ее к себе, так что она не могла шевельнуть рукой с ножом, чтобы попытаться ударить его. Взглянув в медовые глаза Рейнджера, подернутые сеткой возрастных морщин в уголках век, Бладхаунд подумал, что она, наверное, была красива еще каких-то лет пять назад. Но служба в Пепельных Долинах, что раскинулись от северной стены Арк-Сити до нового полюса, быстро состарила женщину, взамен дав ей силу. Силу, которой, увы, не хватило, чтобы совладать с Благословленным Порчей.

– Чего скалишься, мразь! – прорычала Стронг, пересиливая чудовищную боль в ноге, а затем смачно плюнула в лицо Бладхаунду. Охотник улыбнулся еще шире и своим неестественно длинным языком нарочито медленно слизнул со щеки ее плевок. Женщину передернуло от отвращения.

– Не смогу я, смогут другие! – продолжала рычать Стронг. Она напрягала свои железные мускулы, закаленные годами изматывающих тренировок, но не могла пересилить хватку Бладхаунда. Только голова женщины осталась относительно свободной, и поняв это, она тут же попыталась укусить своего мучителя. Раз, другой, но охотник каждый раз ловко убирал в сторону подбородок или отклонялся назад, чтобы она не могла добраться до шеи.

А потом, когда женщина собралась укусить его снова, он неожиданно ринулся ей навстречу и поцеловал. Нет, это лишь показалось, что он хочет ее поцеловать. На самом деле в последнее мгновение охотник раззявил пасть – слишком широко для анатомии обычного человека – и обхватил зубами рот женщины вместе с половиной ее щек. И укусил! Свел вместе обе свои челюсти, разрывая ее такую тонкую плоть, ломая и кроша ее желтоватые от постоянного курения зубы, раздавливая с глухим хрустом ее альвеолярные отростки. Напоследок он перекусил ее полный невысказанной злобы язычок и тут же отступил, освобождая Рейнджера.

Она упала на колени и заорала, и вместе с неистовым криком из ее покалеченного рта вырвался фонтан ярко-алой крови, в котором нечеловечески острый глаз Бладхаунда с удовлетворением обнаружил белесые осколки зубов. Но крик почти сразу прервался – поток крови был так силен, что женщина начала захлебываться. Однако охотник не мог пока даровать ей смерть.

Удар ногой в основание шеи – и хрипящая кашляющая кровью Стронг распласталась на сухой каменистой почве. Не отрывая от нее исполненных первозданной тьмой глаз, Бладхаунд сорвал со спины рюкзак и вытряхнул его содержимое. Меньше минуты ему понадобилось, чтобы вбить в землю вокруг женщины пять зачарованных кольев. А вот с цепями пришлось повозиться – Рейнджер даже в таком состоянии пыталась отбиваться. Но когда охотник дважды погрузил свой кулак в остатки ее лица, запал бой-бабы сразу приугас. Однако сознание она не потеряла – Бладхаунд знал свое дело.

Распяв женщину спиной вверх прямо на земле, он разорвал на ней одежду и нанес пять ран – на шею, по запястьям и на лодыжках. Затем капнул в каждую рану своей черной крови, прошептал несколько слов на языке тенебрисов, закатив глаза от наслаждения, и… прежде чем уйти, охотник на миг остановился. Он что-то почувствовал в себе, что-то неприятное, саднящее. Будто какая-то часть его была против всего этого. Охотник тряхнул головой и странное ощущение исчезло.

– Все в порядке! – огрызнулся он через левое плечо на сочащийся ядом вопрос Эссенциала и сосредоточился на окружающем пространстве. Прошло мгновение и ему открылись сразу две вещи.

Во-первых, их тут шестеро. Он, четыре оставшихся в живых эскейпера и кто-то еще. Это существо либо находится слишком далеко от охотника, либо умело скрывает свое присутствие, но пахнет оно не как человек. Или точнее – не-вполне-человек. Это не пугало – Бладхаунда ничто не могло испугать – и даже напротив, заставило его губы непроизвольно растягиваться в жестокой ухмылке, а в глубине проклятой души, опутанной осклизлыми щупальцами Порчи, всколыхнулось давно забытое чувство. Надежда. Надежда на