Читать книгу "Китаец. Незримая война - Евгений Колесов"

Пока я ел, Катюша нежно веселилась с детьми, рассматривая игрушки, которыми они хвастались. Наблюдать, как они веселились, без улыбки было нельзя.

Любить детей — это, безусловно, талант, как мужчины, так и женщины. Моя супруга детей любила, она была не только прекрасной женой, но и нежной, заботливой мамой. Мне казалось, что дети ее любили больше, чем меня, но, разумеется, у меня не было никакой ревности. Наоборот, это я их научил любить и ценить маму. Первое, чему я учил детей, когда они только начинали делать первые шаги, — целовать маму. Мать, отдавшая столько сил, свое здоровье, чтобы эти маленькие комочки появились на свет, должна всю жизнь получать любовь, заботу, встречать их понимание и терпение. Задача отца взрастить все эти качества в детях, в том числе и своим примером.

Откушав спагетти с жареным стейком, я почувствовал себя сытым и довольным.

— Папа, — увидев, что я поужинал, обратился Ваня. — Давай ты поучишь меня играть в шахматы?

— С удовольствием, мой дорогой, где будем играть? В кабинете или зале?

— В моей комнате, — с серьезным видом предложил он.

Мы зашли в комнату сына, на полу которой нас ждали аккуратно расставленные шахматные фигуры. Иван выбрал белый цвет. Как говорил Александр Алехин, четвертый чемпион мира по шахматам, эта великая игра учит быть объективным в первую очередь. Помня это, я старался передать сыну спокойствие, необходимое в игре. На удивление Иван за доской был всегда спокоен и, проиграв, истерик не устраивал, а просто просил сыграть еще раз. Я не отказывал.

Играя с сыном, я поддавался, но не просто сдавая фигуры направо и налево, а просил его внимательно думать и рассуждать вслух о ходах, которые ему приходили в голову. Ход его мыслей, как и сама игра, был неспешным и для его возраста здравым. Определенно, шахматы ему нравились.

Разве может родитель, а в особенности отец отказать ребенку в его развитии? В его желании не смотреть мультики по телефону, а развиваться по-настоящему, пробуждая в себе интерес к одной из самых древних, интеллектуальных игр.

После пары партий наши девочки пришли нас проведать.

— Машенька, когда мальчики играют в шахматы, нужно тихо смотреть, разговаривать нельзя, потому что они очень внимательно думают. Шахматы — игра очень сложная, поэтому отвлекать нельзя, — учила мама.

Машенька, будучи, как и Ванютка, ребенком спокойным и вдумчивым, маму слушала и молча смотрела, не понимая, что происходит на доске.

— Шах, — гордо и громко произнес Иван.

Ему определенно нравилось произносить это слово. Впрочем, допускаю, что и слово «мат» ему бы тоже нравилось произносить, но пока он мне такого ни разу не заявлял. Я схватился за голову, изображая испуг и беспокойство от нависшей над моим королем угрозы. Сын на мои эмоциональные всплески реагировал спокойно, не забывая при этом давать советы:

— Папа, не бойся. Ты можешь отойти вот сюда, — он указывал своим маленьким пальчиком на клеточку, отойдя на которую мой король мог найти вожделенное спасение.

Когда я делал предлагаемый им ход, он меня хвалил словами «молодец» и «да, правильный ход».

Я никогда не заставлял сына играть в шахматы, исповедуя самый правильный, как мне казалось, подход: ребенка не нужно заставлять, а нужно лишь пробуждать в нем интерес. И это всегда работало.

Доиграв партию, которая закончилась очередной моей победой, я объяснил сыну, а заодно и внимательно слушающей дочери, что расстраиваться после поражений нельзя, потому что даже самый сильный и великий шахматист к победам пришел через поражения. Не бывало так, чтобы их не было. Поэтому важно сохранять спокойствие и при победе, и при поражении. Разумеется, было бы неправильно объяснять сыну эту буддийскую мудрость каждый раз, но время от времени я ему это говорил. Зашедшая няня позвала детей купаться, и они с радостью убежали, крича ей на китайском, какие игрушки они возьмут с собой в ванну.

Сидя на полу, мы молча придвинулись друг к другу и сидели так еще пару минут.

— Ты точно думаешь, что учить в четыре года три иностранных языка для ребенка не сложно?

— Разумеется, нет. Ты видела, сколько у меня в кабинете книг по детскому развитию? — улыбнулся я.

— Да, — ответила она и легла мне на ноги.

— Представляешь, я их все прочитал, — усмехнулся я, поправив пальцем на переносице воображаемые очки. — Пойдем к детям в ванную.

Мы зашли в плескающееся царство.

— Так, где у нас губка? — спросил я и, увидев на полке, взял в руку. — Смотри, какой фокус, — я сдавил в кулаке губку, держа над водой. Дети, думая, что я буду плескаться с ними, радостно заверещали.

Я опустил губку в воду и раскрыл кулак. Губка впитала ее в себя.

— Что бы я сейчас ни предпринял, больше воды губка в себя впитать не сможет, видишь? — сказал я жене, чтобы на бытовом примере объяснить истину.

— Вижу, — улыбаясь над моим простым экспериментом, сказала Катюша.

— Так и мозг, вобрав в себя информацию, которой ему достаточно в данный момент, больше не примет, как ни старайся. У мозга есть как бы предохранитель, который его защищает от перегрузок. Самое важное, чтобы ребенок был спокоен и больше играл. Чтобы не замечал, как идет процесс обучения, потому что мой главный секрет — обучение через игру. Играем, веселимся и учимся. Главное, чтобы ребенок даже не чувствовал, что его учат, чтобы для него все воспринималось как игра. Разумила? — рассмеялся я, намеренно коверкая слово.

— Да, — услышал я смех в ответ. — Учитель ты мой. — Она обняла меня и поцеловала. — Пойдем попьем чаю, — предложила Катюша заботливо.

Мы, пожелав детям радостных искупашек, оставили их под присмотром нашей китайской няни.

* * *

В столовой в большой вазе по центру стола торжественно благоухали подаренные мной розы.

— Садись, я сделаю нам ароматный чай, — предложила Катя.

Ей, как и мне, больше по душе был черный чай. Зеленый я пил редко, а она не пила совсем. Он ей не нравился.

Еще на заре наших отношений мы договорились, что она никогда не будет меня спрашивать о работе. Не то чтобы это было не ее дело. Хотя? Это именно не ее дело, поэтому на разговоры на эту тему в нашем доме было наложено табу. Она не знала о моей работе ровным счетом ничего. Для нее я был «командиром писарей в штабе». Начинать разговор на тему работы всегда было моей инициативой.

— Катюш, мне нужно будет уехать на недельку, переаттестация. Сейчас говорят, самоизоляция, очередей нет, поэтому лучший момент.

Она молча слушала и пила чай.

— Далеко?

— Нет, тут рядом. В Рязань, — соврал я, улыбаясь.

Ей совсем не нужно было знать, куда на самом деле лежал мой маршрут. Постоянно визжащий про коронавирус телевизор нет-нет да показывал Китай. Нет, знать этого ей точно было не нужно.