Читать книгу "Только представьте... - Сьюзен Элизабет Филлипс"

— Очень уж холодно сегодня, — заметила она, ставя поднос на стол, — вот я и подумала, что вам нужно подкрепляющее. Чтобы согреться, разумеется.

Она заставила себя поднести руку к вырезу блузки, чтобы подчеркнуть намек.

Кейн уставился на нее, и в Софронии снова зашевелился знакомый страх. Пришлось снова напомнить себе, как он был добр к ней, хотя ее пугало что-то опасное, таившееся под личиной невозмутимости и неизменной учтивости.

Взгляд Кейна замер на пышной груди.

— Софрония…

Она подумала о шелковых платьях и уютном домике. Домике с крепким замком.

— Ш-ш-ш…

Софрония подступила к нему и положила распластанную ладонь на мускулистую грудь. Чуть дернула плечом, и шаль сползла до самой талии.

Все семь месяцев жизнь Кейна была наполнена одной лишь тяжкой работой. И никаких развлечений. Теперь же его веки опустились. Длинные изящные пальцы сомкнулись на ее запястье. Его кожа, осмугленная солнцем Каролины, была темнее ее собственной.

— Ты уверена? — шепнул он, сжав ее подбородок.

Софрония вынудила себя кивнуть. Он нагнул голову, но за мгновение до того, как их губы встретились, сзади послышался шум. Они обернулись и увидели стоявшего в дверях Магнуса Оуэна. Обычно добродушное лицо было искажено злобной гримасой: очевидно, он понял, что означает эта сцена. Ворвавшись в комнату, он бросился на человека, которого считал ближайшим другом и который когда-то спас ему жизнь.

Неожиданное нападение застало Кейна врасплох. Он покачнулся и едва удержался на ногах, но, тут же придя в себя, приготовился к новой атаке.

Софрония, дрожа от ужаса, наблюдала, как Магнус замахивается, но Кейн вовремя отступил и поднял руку, чтобы отразить удар. Магнус снова развернулся и на этот раз попал Кейну в челюсть. Тот упал, тут же вскочил, но не подумал обороняться. Постепенно Магнус опомнился и, видя, что Кейн не собирается драться, бессильно опустил руки. Кейн пристально посмотрел ему в глаза, перевел взгляд на Софронию и, подняв опрокинутый в драке стул, мрачно проворчал:

— Шел бы ты спать, Магнус. Завтра дел полно. И ты иди, Софрония. На сегодня ты мне не нужна.

Он так выразительно произнес последнюю фразу, что ошибиться было невозможно. Все было кончено, еще не успев начаться.

Софрония вылетела из комнаты, содрогаясь от негодования. Как смеет Магнус лезть в ее дела?!

Она сама себе не признавалась, что боится за него. Здесь, в Южной Каролине, всякого негра, посмевшего ударить белого, ждет жестокое наказание!

Она почти не спала, каждую минуту ожидая появления дьяволов в белых балахонах, но ничего не случилось. Назавтра Магнус и Кейн работали бок о бок, очищая поле от кустарника. Страх мгновенно сменился жгучей ненавистью. Он не имел никакого права лезть в ее жизнь!

Вечером Кейн велел ей оставить бренди на столике за дверью библиотеки.

Глава 6

Темплтонская академия для молодых леди утопала в свежих весенних цветах. Камины прятались за пирамидами белых тюльпанов, на каминных полках стояли хрустальные вазы с букетами сирени. Даже зеркала были задрапированы гирляндами белоснежных азалий.

Глаза собравшихся в бальном зале гостей были устремлены на возвышение с очаровательной, увитой розами аркой, откуда должны были появиться выпускницы 1868 года.

Кроме счастливых родителей, сюда были приглашены члены наиболее выдающихся нью-йоркских семей. Ни одна из родовитых маменек не могла позволить своему сыну пропустить такое событие, как первый выход в свет девушек из Темплтона, и тем более выпускной бал: лучшего места, чтобы найти достойную невестку, в городе просто не существовало.

Мужчины помоложе излучали, беззаботную уверенность в себе, несмотря на то что у некоторых пустые рукава безупречно скроенных фраков бессильно свисали с широких плеч, а многие, еще не отпраздновавшие свой двадцать пятый день рождения, тяжело опирались на трости. Бумажники холостяков постарше лопались от прибылей, приносимых процветающей послевоенной промышленностью, и видимыми знаками их успеха служили бриллиантовые запонки и тяжелые золотые цепочки от часов.

Сегодня джентльмены из Бостона, Филадельфии и Балтимора впервые получили привилегию встретиться с самыми блестящими дебютантками нынешнего сезона. В отличие от нью-йоркских соперников эти джентльмены не имели времени посещать утренники и дневные воскресные приемы, предшествующие сегодняшнему балу. Поэтому они внимательно прислушивались, как местные женихи обсуждают победительниц нынешнего турнира невест. Чьи ставки выше в этих скачках породистых кобылок?

Прелестная Лилит Шелтон украсит гостиную любого мужчины и к тому же получит от папаши десять тысяч долларов.

У Маргарет Стоктон кривые зубы, но она принесет в брачную постель восемь тысяч, к тому же она хорошо поет — очень милое качество в супруге.

Элсбет Вудуард стоит всего пять тысяч, зато она мила, добра и очень хорошенькая — из тех женщин, которые не доставят супругу ни малейшего огорчения. Определенная фаворитка.

Фанни Дженнингс вне игры. Младший сын Вандервельтов уже говорил с ее отцом. Жаль, поскольку ее цена — восемнадцать тысяч.

Все это продолжалось до бесконечности: одна, вторая, третья… Когда беседа незаметно перешла к результатам последнего матча по боксу, кто-то из бостонцев не выдержал:

— Как насчет той, о которой я слышал? Южанке? Старше всех остальных? Вроде бы ей уже двадцать один.

Ньюйоркцы дружно отвели взгляды. Наконец кто-то неловко откашлялся.

— Ах да. Это, должно быть, мисс Уэстон.

В этот момент оркестр заиграл мелодию новомодного вальса «Сказки Венского леса» — сигнал к появлению выпускниц. Мужчины замолчали.

Одна за другой в проеме арки появлялись девушки в белых бальных платьях. Каждая на миг замирала и приседала в изящном реверансе. Под громкие аплодисменты они спускались по усыпанным розовыми лепестками ступенькам и брали под руку отцов и братьев. Элсбет так ослепительно улыбнулась лучшему другу брата, что тот, до этой минуты считавший ее занудливой надоедой, вдруг изменил свое мнение. Лилит Шелтон наступила на подол платья и чуть не умерла от стыда, но она была истинной темплтонской девушкой и на лице ее по-прежнему играла легкая улыбка. Маргарет Стоктон, несмотря на кривые зубы, все же выглядела достаточно привлекательной, чтобы удостоиться внимания члена одной из менее процветающих ветвей семейства Джей.

— Катарина Луиза Уэстон!

Среди нью-йоркских джентльменов словно пробежала неуловимая рябь: незаметный наклон головы, легкое движение, едва слышный шепоток. Джентльмены из Бостона, Филадельфии и Балтимора, учуяв, что происходит нечто необычное, устремили взоры в направлении арки.

Она медленно вышла из тени и остановилась на верхней ступеньке. Мужчины сразу увидели, как разительно отличается она от остальных девушек. Да, это не ручная кошечка, которая сворачивается клубочком у мужских ног или греет домашние туфли к приходу повелителя. Эта женщина предназначена зажигать огонь в крови. Настоящая пантера, гибкая обитательница джунглей. Блестящие черные волосы, схваченные наверху серебряными гребнями, падали на плечи буйными темными локонами. Широко расставленные фиалковые глаза обрамлены такими густыми и длинными ресницами, что, кажется, под их тяжестью веки должны сами собой закрываться. Рот, несколько шире, чем требовали каноны красоты, но такой спелый и влажный, что любой мужчина мечтал лишь об одном: припасть к этим коралловым губам.