Читать книгу "Носорог для Папы Римского - Лоуренс Норфолк"

— Я тебе уже три раза говорила, — сказала Амалия с девчоночьей раздражительностью. — Он утонул. Они все утонули, кроме тебя, Сальвестро.

Глаза человека закрылись. Брови как у волка, подумала Виолетта и тут же помотала головой, отгоняя неуместную мысль. Займись-ка ты делом, настоятельно посоветовала она себе. Открытие малышки выбило ее из колеи. Как внести его в палаццо?

— Он скоро умрет, — раздался голос у нее за спиной. — Когда они перестают дрожать, то умирают. Я видела такое раньше.

Позади нее стояла женщина, называвшая себя Минеттой, а рядом с ней — еще три женщины, и все смотрели на неподвижное тело, которое и в самом деле перестало дрожать. Дрожало ли оно раньше? Виолетта не могла вспомнить.

— Нет, не умрет!

Амалия явно была возмущена подобным предположением, как будто ей лично нанесли оскорбление.

— Мы отнесем его в дом, — сказала тогда Минетта. Она двинулась было, чтобы обернуть их будущую ношу одеялом, как вдруг одна из ее товарок испустила негромкий визг.

— Ой!

Она стояла на чем-то, что Виолетта приняла за большой, мягко округленный камень. Он был серым, со странной текстурой, и когда та женщина надавила на него ногой, камень вдруг прогнулся. Она отпрыгнула.

— Он мягкий!

— Что это такое? — спросила Минетта.

Первая женщина беспомощно смотрела на остальных, те смотрели на нее, а потом снова на камень, который не был камнем.

— Ну так? — воззвала женщина, и по ее голосу чувствовалось, что она находится на грани истерики, причинами которой в равной мере были дождь с пронизывающим ветром и загадка, скрывавшаяся в песке.

Некоторое время все молчали.

— Я знаю, что это такое, — сказала Амалия.

Она восторженно улыбалась, стиснув руки у себя за спиной, поводя плечами и покачиваясь, — их недоумение явно доставляло ей удовольствие. Она указала на существо, лежавшее на одеяле, вроде бы пытавшееся подняться и, возможно, двинуться в сторону предмета, ввергшего их в ужас.

— Он тоже знает, что это такое.

Человек то ли что-то проворчал, то ли закашлялся.

— Ну так и что же? — спросила женщина.

— Не скажу, — ответила Амалия.

В Рим направляется корабль: трехмачтовый, с прямыми парусами, с трепещущими вымпелами, сигнализирующими о чуме, что, возможно, объясняет скудость достоверных отчетов очевидцев. Он находит себе сухие доки неподалеку от стен городов, которые прилежно огибает, каждую ночь укладываясь на ночлег в складках прилежащих холмиков или в импровизированных лесах из дородных древесных стволов. Его самые верхние реи можно мельком увидеть поверх приземистых холмов, а остов остается более или менее укрытым за сменяющими друг друга вечнозелеными зарослями. Из каркаса выступает так много досок, что кажется, будто он ощетинился короткими перьями. У него, наверное, когда-то имелись и крылья. В обросшем ракушками дне прорезаны четыре люка, позволяющие ему передвигаться необычным образом. Из пробитого дна высовываются четыре огромных серых ноги.

Здесь все наоборот: вместо того, чтобы находиться в корабле, Зверь несет его на себе. Судно, естественно, разобрано, но есть каюты, выстроенные из шпангоутов, чтобы защитить героическую команду от суровости погоды — лигурийской, тосканской, сиенской или умбрской. Говорят, что он серый, шарообразный и примерно с собор величиной. В некоторых рассказах он спасает детей из-под водяных колес или с верхушек высоких деревьев. В других разоряет сельскую местность наподобие калидонского вепря. Некоторые из рассказчиков обходятся без корабля, а некоторые — и без команды, хотя последний вариант встречается реже. Вич и Фария очень деятельно ведут себя в городе и прежде всего интересуются тем, с какого корабля команда. Испанский это Зверь или же портингальский? Торговцы Слухами вряд ли окажутся настолько недальновидными, чтобы не обратить внимание на небольшой, но весьма прибыльный дипломатический рынок. Но самым глубоким карманом располагает, как известно, Папа, и все его знакомцы в трактирах и тавернах, в салонах, нефах и на улицах более чем ясно дают понять, что папский интерес сосредоточен на Звере.

Вследствие этого Зверь с ошеломляющей скоростью меняет как форму, так и величину — рынок Слухов ничего не стоит, если не приспосабливается к обстоятельствам, — день изо дня угождая тому, Что Хочет его святейшество, а это, как все понимают, прямо связано с тем, За Что Платит его святейшество, и среднего размера поток сольдо, взятых из папской казны и обеспеченных новейшим из займов, сделанных Филиппо Строцци, поток, льющийся понемногу из неряшливых кошельков разного народа — амбициозных членов курии, рифмоплетов, уличных торговцев, переживающих упадок мелких дворян и переживающих подъем удачливых карьеристов, — пока что помог приобрести лишь согласие относительно того, что Зверь сер, огромен и у него есть рог на конце носа. Если он окажется еще более многоликим и неуловимым, заметил его святейшество в разговоре с Гиберти, придется пригласить его в Камбрейскую лигу.

Так или иначе, Зверь высадился на сушу и направляется к нему. Это продолжается уже несколько недель. Треугольник, в котором слухи порождают Зверей, с основанием, простирающимся от Лигурийских Альп до долины Комаккьо, неизбежно имеет вершину в Риме, это воронка, опускаясь в которую «настоящий» Зверь омывается в море наличных вместе со своими подобиями, чтобы после последнего просеивания появиться здесь. Или почти здесь. Направление очевидно даже тогда, когда точное местоположение неясно. Десять дней назад имела место целая россыпь наблюдений вокруг Монтепульчано, а после этого — другая, поменьше, ниже Витербо. Рынок южных и восточных сообщений едва не обвалился, и вероятность появления Зверя на западе из небольшой превращается в нулевую. К северу от Рима — вот наиболее правдоподобный вариант, если Зверь действительно существует.

— Он будет здесь еще до вечера, — говорит Гиберти, стоящий у него за спиной. Догадаться о мыслях Папы несложно. В последнее время у него вообще только одна мысль. — Здесь, в городе, если только уже не явился.

— Уже явился! Невозможно. Если бы он был в Риме, как мог бы я об этом не знать? Если бы он зарычал в Трастевере, я бы услыхал это во сне. Если бы он нагадил на камни Аппиевой дороги, то его дерьмо оказалось бы в моем распоряжении еще до того, как перестало бы испускать пар.

— Его никто не видел, — прямо отвечает Гиберти. — Все слышали о нем только потому, что это очень выгодно, ваше святейшество.

— Неправда, — возражает Лев. — Величина, цвет, особые приметы? Серый, огромный, с рогом на носу. В этом все сообщения сходятся. Чем же ты объяснишь это, циничный мой секретарь?

— Тем фактом, ваше святейшество, что ваши агенты предлагают уплатить от трех сольдо до целого золотого скудо за любые сведения о звере, которого они описывают как серого, огромного и с рогом на носу…