Читать книгу "Констанция. Книга шестая - Жюльетта Бенцони"

— Да здравствует достоинство! — сорвав с головы шляпу, прокричал хозяин харчевни.

— Прекрасно, — констатировал Казанова и достал из своего дорожного несессера какие-то бумаги.

Поставив роспись на чеке, протянул его хозяину харчевни.

— Вот, возьмите. Это кредитное письмо, подписанное самим графом Валленштайном. Надеюсь, что оно удовлетворит вас. Экипаж покинул площадь, а хозяин харчевни, медленно выговаривая слова, стал читать:

«Обязуюсь в течение шести месяцев со дня подачи сего письма оплатить сумму, затраченную предъявителем. Подпись: граф Валенштайн. Имя предъявителя: шевалье де Сен-Галь».

Экипаж уже исчез, а хозяин харчевни, аккуратно свернув кредитное письмо, уже намеревался вернуться к себе, однако в этот момент на площадь на взмыленной лошади влетел офицер.

Спрыгнув с коня перед хозяином харчевни, он воскликнул:

— Я из лагеря генерала ла Файетта! Кто-нибудь из представителей национальной гвардии был здесь?

Хозяин харчевни показал пальцем в ту сторону, где только что скрылся экипаж.

— Здесь был какой-то майор, он только что уехал в экипаже.

Офицер яростно сверкнул глазами.

— Этот майор должен был скакать верхом, а не прохлаждаться в карете. Ладно, с ним мы еще разберемся. Где у вас располагается революционный комитет?

Хозяин харчевни повел офицера за собой.

— Ну-ка, дайте мне что-нибудь поесть, — повелительно сказал тот.

— Сию минуту, месье.

Офицер уселся за один стол с пассажирами почтового дилижанса, которые немедленно обратились к нему с вопросами о положении в Париже.

— Перед королевским дворцом Тюилрьи собралась большая толпа, — рассказывал он. — Но люди хотели только посмотреть на все, они ничего не трогали. Какая-то дама уселась прямо в покоях королевы и стала торговать вишнями. Генерал ла Файетт был поднят с постели и немедленно прибыл в Тюилрьи в сопровождении мэра Парижа гражданина Байи и председателя учредительного собрания гражданина де Богарне. Обнаружив, что король исчез, он приказал поднимать парижан набатом и пушечными выстрелами.

— Но ведь пушечные выстрелы — это знак боевой тревоги для батальонов национальной гвардии и солдат парижского гарнизона, — сказал господин де Ванделль.

— Именно так, месье. Сегодня к полудню под ружьем находилось уже семьдесят тысяч человек. Потом генерал ла Файетт продиктовал мне приказ, с которым были отправлены офицеры по всем главным дорогам.

— Продиктовал вам приказ? — переспросил мистер Пенн. — А вы служите у генерала ла Файетта?

— Да, я его адъютант. Простите, что забыл представиться. Луи де Ромеф.

— Приказ мы слыхали, — сказал Ретиф де ля Бретон, — а что было после этого?

— Из королевского дворца в Тюилрьи генерал ла Файетт отправился в ратушу. Там уже собралась целая толпа горожан. Они гроздьями повисли на уличных фонарях и памятниках. Это было ужасное зрелище. Я был рядом с генералом и видел, что разъяренные парижане были готовы на все. В какой-то момент они так рассвирепели, что даже попытались вздернуть на фонаре командира батальона дворцовой стражи герцога д'0мона. Только благодаря помощи генерала ла Файетта его не повесили. В этой обстановке только главнокомандующий национальной гвардии не терял самообладания. Толпа так рассвирепела, что была готова вздернуть даже генерала ла Файетта, но он нашел в себе силы шутить. Он закричал: «В конце концов, каждый гражданин выиграл двадцать су ренты от отмены цивильного листа». Но и этим не удалось успокоить горожан. Они отправились к обществу друзей конституции, требуя выявить виновных в побеге короля и наказать их. Тогда генерал ла Файетт сказал: «Если вы считаете, что для блага Франции нужно арестовать короля, то я лично на себя беру эту ответственность». Но генерал ла Файетт не говорил о том, что король бежал. Он сказал, что семейство Людовика XVI было похищено против воли короля.

К столу подошел кучер почтовой кареты. — Господа, дилижанс готов к отъезду. Я прошу всех кто собирается продолжить путь, занять свои места.

Но пассажиры дилижанса не спешили подниматься со своих мест.

— Да, идея о похищении короля и его семейства, выдвинутая генералом ла Файеттом, была очень умным ходом, — резюмировал Ретиф.

— Но почему он так сказал? — недоумевал господин де Ванделль.

— Я думаю, что генерал ла Файетт хотел предотвратить столкновения различных политических партий. Это был единственно верный ход.

В сопровождении Жакоба и Мари-Мадлен, Констанция вышла во двор. Лицо ее было припухшим и заплаканным, глаза покраснели от слез, однако она уже взяла себя в руки. Увидев офицера, сидевшего за столом с ее спутниками, она замерла.

— Это же господин Луи де Ромеф, адъютант генерала ла Файетта, — встревоженно сказала она. — Боже мой, сколько же офицеров следует за королем.

Раздался звук почтового рожка, и пассажиры стали медленно подниматься со своих мест. Итальянская певица, жена пожилого судьи, недовольно протянула:

— О, опять этот дилижанс. Какая пытка ехать в одной карете с людьми, которые все время разговаривают о революции. Лучше я сяду рядом с кучером.

Ее муж поморщился.

— Дорогая, ну о чем ты говоришь? Дама должна ехать в карете.

— Дама всегда остается дамой, где бы она ни ехала, — парировала его супруга. — Вы можете болтать там о своем учредительном собрании и прочей чепухе, а я поеду рядом с гражданином кучером.

Свежие лошади резво бежали по проселочной дороге мимо полей, на которых работали крестьяне.

— Эй! — кричал с крыши дилижанса Франсуа Кольбер. — Вы видели короля? Кто-нибудь видел короля? Он уехал, не оставив обратного адреса. Он бежал, переодевшись в костюм лакея. Ищите его в своих курятниках или стойлах! Королевский дворец Тюилрьи теперь свободен! Он сдается внаем! Прошу всех в Париж! Добро пожаловать в Тюилрьи! Теперь в карете ехали лейтенант Луи де Ромеф, Томас Пени, вдова виноторговца из Шампани, желчный судья и Констанция де Бодуэн.

— Что вы собираетесь делать, лейтенант? — спросил мистер Пени адъютанта генерала ла Файетта.

— В первом же пункте нашей остановки я намерен выяснить все новости, касающиеся похищенного короля.

— Бежавшего, — уточнил господин Пени.

— Бежавшего или похищенного — это интересует только якобинцев, которые хотят унизить его королевское величество в национальном собрании, — едко отозвался судья. — Он стал теперь лишь тенью монарха.

— Многие в Париже до сих пор считают короля своим покровителем, — возразила Констанция, которая до сих пор с отсутствующим видом смотрела в окно. — Его возвращение в Париж станет для этих людей праздником.

— По-моему, вы заблуждаетесь, сударыня, — возразил ей Ретиф де ля Бретон. — С тех пор, как началась революция, горожане и крестьяне поняли, что они бедны. У них стали открываться глаза на истинные причины происходящего. Знаете, мадам, смерти боятся все, но некоторые при этом еще задают себе вопрос: а будут ли после смерти последние первыми и наоборот? Некоторые решили обеспечить себе первенство еще в этой жизни, и таких с каждым днем становится все больше. Так что, боюсь, сударыня, король не найдет в Париже той поддержки, на которую рассчитывает. По-моему, его там уже никто не любит.