Читать книгу "Чужие дети - Диана Машкова"

– Само собой, – Катя погладила большого ребенка по голове, – но детей, которые от горя становятся агрессивными или сбегают, отправляют в психиатрическую больницу. В детском доме нельзя себя плохо вести.

– А что там можно?

– Выживать, как умеешь, – Катя на мгновение задумалась, – петь и танцевать. Выступать на концертах.

– Как это петь и танцевать, – губы у Насти задрожали от гнева, – если у тебя отняли семью? Это бред!

– Вот в этом, Настена, дело. Дети в детском доме не могут по-настоящему веселиться. Не могут учиться. У них нет желания жить или что-то делать из-за сильной боли и обиды в душе. Их просто заставляют, а они должны скрывать, что им плохо. Глупая такая игра.

– И что, там всем детям хреново? Может, кому-то нравится, кто-то привык?

– Не выражайся, – Катя строго посмотрела на дочь, – конечно, большинство привыкают. Иначе они не смогли бы выжить. Но, знаешь, было одно научное исследование в румынских детских домах. Ученые обратили внимание на то, что у детей в учреждениях сильная задержка роста. Сначала решили, что в пище мало витаминов. Это быстро исправили, стали кормить детей обогащенным питанием. Ребята только прибавили в весе, а в росте нисколько. Потом подумали, что им не хватает физической активности, спорта. Этот недостаток тоже устранили. Никаких результатов. Наконец, ученые начали исследовать гормональный фон детей и получили жуткие результаты. Оказалось, что у ребенка в сиротском учреждении уровень гормона стресса такой же, как у взрослых при бомбежке. Представляешь? Причем у всех детей без исключения. Если ребенок отказник, с рождения живет в детском доме, он просто понятия не имеет, что может быть по-другому. Но его организм реагирует на отсутствие мамы как на катастрофу. С этим ничего нельзя поделать. Гормон стресса подавляет гормон роста. А заодно и учебную мотивацию, и память, и эмоциональный интеллект. Только в семье, когда рядом близкие и надежные люди, ребенок может развиваться так, как задумано природой. В детдоме это невозможно. Они все там очень маленькие. И Юля тоже перестала расти, когда попала туда. Она совсем маленькая, вот увидишь. Только пытается казаться взрослой. Такая форма защиты.

Машуня неожиданно расплакалась у Кати на руках. Так горько и с такой страшной обидой, что Катя перепугалась и стала укачивать ее на руках. Она ругала себя за то, что завела этот тяжелый разговор при маленьком ребенке. Кто бы там что ни думал, а малыши прекрасно понимают, о чем говорят взрослые.

Настя молчала. Из ее испуганных глаз тоже потекли слезы. Они бежали все быстрее и быстрее по уже почти взрослым, но пока еще детским щекам. Катя быстро обняла старшего ребенка и прижала к груди.

– Вы мои любимые, – тоже чуть не плача заговорила она, держа младшую дочку на коленях, крепко прижав к себе, а свободной рукой поглаживая старшую по голове, – мои пупсики. Не волнуйтесь. Я никогда ничего опасного не сделаю и никуда не денусь. И папа тоже всегда будет рядом. Я только хотела, чтобы ты, Настя, поняла, как трудно Юле. Это ведь ее история, именно так с ней в детстве и было – жила с мамой, любила ее, а потом вдруг раз, и детский дом. Это же катастрофа! Пойми. Вся ее прежняя жизнь разрушилась.

– Мы заберем ее к себе? – Настя подняла на маму глаза.

– Нет, – Катя мотнула головой, – Юля только в гости к нам будет ходить, ей нужна поддержка.

– Я поняла, – Настя всхлипнула и положила голову на колени маленькой Маши, притихшей на Катиных руках, – хорошо. Я хочу ей помочь.

Они еще посидели вместе, поговорили о школе, о грядущих экзаменах. Потом все вместе убрали со стола и потихоньку разошлись – Катя с Машей отправились в детскую комнату читать сказку, а Настя ушла к себе под удивительным предлогом: учить уроки.

Поздно вечером, когда Катя уложила Машу, Настя приоткрыла дверь в спальню родителей и потопталась на пороге.

– Чего тебе, малыш?

– Ничего, – Настя поморщилась, услышав свое детское прозвище, – мам, скажи, это ведь из-за Юли вы с папой вчера поругались?

– Настя, ну что ты…

– Я слышала. – Настя прикрыла за собой дверь и забралась к Кате в кровать. – Поэтому он и домой не идет?

– Да, – Катя тяжело вздохнула, – папа не понимает, чем мы можем Юле помочь. Тем более когда у нее жива и здорова родная мать.

– А где она?

– В тюрьме.

– Ужас. – Настя поежилась.

– Бывает в жизни, оказывается, и так, – Катя поцеловала дочь в макушку, – но ребенок-то не виноват.

– Мам, – Настя прижалась к матери, – давай я с папой поговорю, а?

– Даже не знаю, – Катя растерялась, – вообще-то это я должна сделать.

– Почему?

– Потому что я взрослая. И его жена.

– А я дочь, – Настя хитро улыбнулась, – вот увидишь, он пойдет нам навстречу.

– Спасибо, – Катя обняла Настю, – так ты не возражаешь против Юли?

– Мам, тебе честно сказать?

– Да.

– Мне все равно, – Настя пожала плечами, – возможно, потому что я просто не понимаю пока, с чем мы столкнемся. Но чтобы ты знала. Я не хочу, чтобы из-за этой самой Юльки или какого-то другого ребенка вы с папой ссорились. Хотя тебя я тоже понимаю. Каждый имеет право жить своей жизнью и делать то, что считает важным и нужным.

– Ничего себе, – Катя зарылась носом в Настину макушку, – какая у меня взрослая и мудрая дочь.

Глава 11

– Это ты меня кинула! – орал Леха, брызгая слюной.

– Да пошел ты! – Юлька, испуганно отступая, больно ударилась бедром о стиральную машину. – Сам нарвался и меня еще подставил!

– Да ладно! – Леха зло хохотнул. – Ты, что ли, в больнице почти два месяца провалялась с осколками в животе, а потом еще до кучи в психушке?

– Никто тебя не заставлял соседа по палате в больнице мочить!

– Мое дело! – крикнул Леха, бешено сверкая глазами. – Какого хрена он меня вонючим детдомовцем обозвал? Получил по заслугам!

– Идиот!

– Кто, я?

– Нет, я! – Юлька откинула темную прядь со лба. – Лучше бы мы сразу Максу эти чертовы планшеты отдали! На хрена было убегать? Он мой все равно потом отнял и накостылял еще.

– Че-то я не вижу, чтобы ты была в синяках.

– Дебил! А то не знаешь, как можно бить, чтобы не оставалось следов?

– Ну и правильно, – Леха немного поостыл, словно почувствовал себя отмщенным, – тебе вот точно это на пользу. До мозга не доходит, до почек дойдет.

– Отдай сейчас же мой телефон!

– Обойдешься. Ты мне должна.

Юлин телефон в руке Лехи вдруг зазвонил, он не глядя нажал на кнопку и ответил. Девчонка запрыгала вокруг него, пытаясь забрать аппарат, но Леха ловко уворачивался и защищался острыми локтями.