Читать книгу "Два лица Востока - Всеволод Овчинников"

В основе учения Будды лежат четыре истины. Первая: жизнь полна страданий. Вторая: причиной их служат неосуществленные желания. Третье: чтобы избежать страданий, надо избавиться от желаний. Четвертая: дабы достичь этого, нужно пройти путь из восьми шагов. Нужно сделать праведными свои взгляды, представления, слова, поступки, быт и, наконец, стремления, мысли, волю. Тот, кто пройдет эти восемь шагов, достигнет просветления, или нирваны.

Итак, даосизм проповедует недеяние, а буддизм – нежелание. Это привело к их своеобразному сосуществованию на китайской почве. В древности не существовало четкой грани между религией, философией и наукой. Применительно к Китаю можно сказать, что «три великих учения» как раз и олицетворяют эти ветви духовной культуры. Буддизм – прежде всего религия. Даосизм – диалектическая философия. Конфуцианство – наука, именуемая этикой.

За одиннадцать лет жизни в Поднебесной я вновь и вновь убеждался, что китайский национальный характер – это река, в которой слились три истока. С конфуцианством связана склонность расставлять все по своим местам, вести себя по предписанным правилам, возвеличивать ученость.

Но в глубине души каждый китаец также и даос, считающий, что бессмысленно вмешиваться в естественный ход вещей, а лучше плыть по течению в лодке без весел.

Китайской натуре присуща и некая богобоязненность, связанная с буддийскими представлениями о том, что благие поступки будут вознаграждены, а за грехи придется расплачиваться.

Загадки монастыря Шаолинь

Сухие взгорья. Редкие клочки полей на склонах. В природе доминируют блеклые, желто-серые тона. Это бассейн Хуанхэ – Желтой реки, ставший колыбелью китайской цивилизации. А гора Цзуншань, куда я держу путь, издревле почиталась как одна из пяти священных гор Срединного царства. В 495 году на ее восточном склоне был основан монастырь Шаолинь. И вот эти глухие, труднодоступные места вновь стали местом паломничества. Причина – телевизионный сериал «Монастырь Шаолинь», подхлестнувший повсюду в мире интерес к ушу – китайским боевым искусствам. А местом их рождения принято считать именно Шаолинь.

Тринадцать монахов спасли императора

Одна из фресок монастыря рассказывает, как тринадцать здешних монахов спасли Ли Шимина – будущего основателя прославленной династии Тан. Узурпатор захватил Ли Шимина в плен и держал его в заключении в Лояне. Благодаря владению приемами ушу монахи сумели проникнуть в стан врага и вызволить пленника. Вступив в 618 году на престол, император Тайцзун (как нарек себя Ли Шимин), щедро отблагодарил монахов. Шаолинь получил почетный титул «Первый монастырь Поднебесной».

Рассказ о том, как тринадцать монахов спасли будущего основателя династии Тан, – хороший сюжет для телесериала. Но у монастыря Шаолинь есть и другая причина быть исторической достопримечательностью. Иероглифы над его воротами напоминают: «Здесь была основана школа Чань».

В монастыре есть статуя Бодхидхармы, который в 527 году пришел сюда из Индии проповедовать буддизм и стал первым патриархом школы Чань. Это слово означает «созерцание, медитация». Именно так, личным примером и действовал пришелец из-за Гималаев: девять лет просидел лицом к стене в одной из каменных пещер на горе Цзуншань.

Молва об этом распространилась окрест. И когда Бодхидхарма (которого китайцы именуют Дамо, а японцы – Дарума) вернулся из своего скита в монастырь, его примеру захотели последовать другие. Один из учеников по имени Хуэй Кэ весь день простоял по колено в снегу перед храмом, желая убедить учителя, что искренне хочет найти путь к просветлению.

«Я поверю в это, если на снегу зацветут алые цветы», – сказал Дамо. И тогда юноша отрубил себе кисть левой руки и кровью окропил снег вокруг храма. После этого Дамо передал ученику свою миску для подаяния.

Здесь родилась школа Чань (Цзэн)

Методы традиционной буддийской йоги сочетаются в школе Чань с приемами активной медитации, заимствованными из даосской психотехники. Ее последователи считают, что можно достичь просветления не только отшельничеством и постом, но и активной жизнедеятельностью. То есть развивать восприятие прекрасного через живопись, поэзию, каллиграфию. Или совершенствовать свое тело с помощью боевых искусств. Школа Чань (по-японски Дзэн) на многие века определила «философию жизни» народов Дальнего Востока, своеобразие их этических и эстетических воззрений.

В одном из монастырских храмов настоятель показал мне старинную фреску. На ней изображены монахи, выполняющие различные упражнения с целью обрести «шесть гармоний». Первые три ступени этого пути требуют безупречной координации движений: руки – ноги, локти – колени, плечи – бедра. Эти три гармонии составляют внешнюю сторону боевых искусств, говоря по-современному – технику ушу.

Но чтобы подняться выше, одного мастерства мало. Нужно, что называется, вложить душу. Нужно овладеть искусством еще трех, уже не внешних, а внутренних гармоний: сердце – разум, разум – дух, дух – сила. Обычно человек действует по формуле «разум – сила». Но если волевой импульс сначала воспламеняет дух и концентрирует его в нужном месте, сила многократно увеличивается.

Загадочное искусство «цигун»

Умение управлять своей жизненной силой и составляет суть загадочного искусства «цигун». Это слово, многократно звучавшее в нашем разговоре, я бы рискнул перевести как «усердие духа». Во всяком случае, это ближе к истине, чем объяснение, которое обычно дается в наших справочниках: «вид дыхательной гимнастики, применяемый в китайской народной медицине».

Лишь уяснив суть слова «цигун», можно провести точную грань между терминами «ушу» (боевые искусства) и «кунфу» (что обычно переводится как «китайская национальная борьба»). Проще всего это выразить формулой: «кунфу – это ушу плюс цигун». Именно монахи школы Чань добавили к приемам восточных единоборств умение управлять своей жизненной силой, выявлять скрытые резервы человеческого организма. По словам настоятеля, умение управлять своим «ци» сохраняет здоровье и продлевает жизнь.

Кроме боевых искусств, этому способствуют и другие формы активной медитации, например каллиграфия и стихосложение. (Мне прежде как-то не приходило в голову, что состязания в каллиграфии и фехтовании при конкурсах на государственные должности в феодальном Китае, а также поистине массовое увлечение японцев таким жанром поэзии, как хайку, где в единственной строфе раскрывается один художественный образ, – все это связано с приемами цигун.)

Мы долго ходили по монастырскому двору, где, как в музее, расставлены человеческие фигуры в натуральную величину, демонстрирующие, как монахи обретают «усердие духа».

Монах по имени Ши Янху выполнил прием «железная кольчуга». Он разделся до пояса и попросил бить его толстым стальным прутом. Мои робкие удары вызвали смех. Два монаха взялись за дело сами, причем колотили и по плечам, и по спине, и по животу, и по самому болезненному месту – левому боку. Когда по просьбе Ши Янху я пощупал его тело, оно показалось словно выточенным из дерева.