Читать книгу "Астро. Любовник Кассиопеи - Эдуард Тополь"

Уронив голову на грудь, я уснул прямо в кресле.

Сквозь сон я почувствовал, как FHS подняла меня на руки и, словно ребенка, понесла куда-то. Да, я сознавал, что меня несет на руках жестокая и безжалостная стерва, прилетевшая на Землю, чтобы поработить нас только за то, что мы полезли в космос. Но выпростать себя из сна я уже не мог, а, наоборот, именно как дитя лег щекой на ее высокую теплую грудь.

Конечно, если бы какой-то голливудский режиссер включил в свой фильм такую сцену — великанша, как две капли воды похожая на Миллу Йовович, несет на руках сорокачетырехлетнего капитана ВМС США, зал рыдал бы от смеха, а критики затоптали бы такого режиссера в грязь!

Но это было, это было с мной, каюсь.

Больше того, когда она уложила меня в постель и ушла — как по-вашему, что мне приснилось?

Мне приснилось, как я, годовалый малыш, бегу, пошатываясь, на своих толстых ножках по солнечному калифорнийскому пляжу, а мама — моя молодая, красивая, загорелая мама в одном купальнике присела и раскинула мне навстречу свои полные руки. И я, добежав до нее, плюхаюсь лицом прямо в ее большую теплую грудь…

Часть третья

1

Эту главу моей истории я бы хотел пропустить, поскольку описывать ее мне больно и стыдно. И будь я профессиональным писателем или голливудским сценаристом, я нашел бы фабульный ход, с помощью которого избежал бы этих страниц. Но историческая правда выше любых авторских ухищрений, и потому…

Если вы помните, когда зеленый летающий пращур доставил Энни в Sunny Pine и бросил на руки Кэтти, FHS-77427, захватившая меня в плен, тут же выключила телетрансляцию.

Теперь я обязан хотя бы коротко рассказать, что в моем доме было дальше.

Пращур никуда не делся, не улетел восвояси, то есть в Л-А, а остался с Кэт и Энни на случай, если я не выполню своего обязательства и FHS решит ликвидировать и меня, и мою семью. Когда он разоблачился, то есть снял свой рогатый, как у мотоциклистов, шлем-колпак и зеленый скафандр, то оказался волосатым двухметроворостым дылдой со скошенным черепом, сутулой спиной и руками до колен. Типичный питекантроп. Сторожа своих пленниц, он, не говоря ни слова, улегся, как пес, на пол в прихожей и так, без движения, пролежал целые сутки, никого не впуская в дом и не выпуская из него.

Впрочем, Энни, потрясенная случившимся с ней, тоже заперлась в своей мансарде и не выходила даже к матери. Хотя Кэтти стучалась к ней, хотела как-то помочь, поговорить. Но Энни твердила: «Оставь меня в покое!» и не открывала дверь.

И на третий день Кэтти оставила ее в покое. Но вовсе не потому, что Энни ее попросила об этом. А потому что….

Ну, вы уже догадались — потому что в эту минуту ожил экран нашего настенного LG и стал показывать обращение FHS-77427 к жителям Калифорнии и других западных штатов. А потом и мое выступление в роли ее «фаворита».

Увидев это, Кэтти застыла на месте с помертвевшим лицом.

Она была со мной на Медвежьем плато и видела, как я улетел на воздушном шаре в Л-А, но она не имела никакого понятия о том, что случилось дальше. Да, инопланетяне вернули ей дочку, а двухметроворостый верзила-питекантроп вынес из дома и передал какому-то летающему курьеру полиэтиленовый кофр с моей парадной формой и коробку с ботинками. Но, оказывается, вот зачем! Чтобы я стал «фаворитом» этой «Миллы Йовович»!

После того как закончилось это телешоу, Кэтти, словно замороженная, сидела у погасшего экрана. Начитавшись женских исторических романов, она хорошо знала значение слова «фаворит».

И тут это случилось. Получив радио— или телепатический приказ, верзила-питекантроп молча вошел в дом с большими пластиковыми мешками для мусора и стал сгребать в них всю женскую одежду из шкафов. А когда с той же целью он стал подниматься в Эннину спальню, Кэтти вдруг схватила кухонный нож и бросилась за ним. Конечно, это был нервный срыв, минута безумия и отчаяния. Но питекантропы не входят в людские сантименты. Звериным слухом услышав шаги за спиной, он повернулся и одним ударом косматой ноги пнул Кэтти так, что она кубарем скатилась с лестницы. Энни, конечно, выскочила из мансарды на шум, увидела внизу, на полу окровавленную и недвижимую мать и с криком бросилась к ней. Но на ее пути, на лестнице был разъяренный пращур, который решил, что Энни несется на него. Схватив Энни за горло, он одной рукой поднял ее в воздух и наверняка задушил бы или размозжил ей череп, если бы не давешний приказ FHS охранять и ее и мать. Зарычав от бессилия, он перенес Энни за перила лестницы и выпустил из рук. Энни шмякнулась на пол с трехметровой высоты, а разъяренный янычар в бессильной злобе стал крушить все в доме — мебель, зеркала, окна и даже стены. Только сломав в ванной керамическую раковину джакузи, он остыл, собрал в черные мусорные мешки всю одежду, ювелирку и даже статуэтки с книжных полок и, не обращая внимания на валявшихся на полу Кэтти и Энни, вынес эти мешки на улицу. Там по всем улицам, от дома к дому разъезжали огромные фуры транспортных компаний Mayflower, Atlas Van Lines, Red Lion и даже U-Pack, реквизированные пришельцами и управляемые ими же. Почти все обитатели домов, напуганные казнями на «Пирамиде Кукулькана», сами выносили им мешки с одеждой и коробки со своими драгоценностями. Двухметроворостые янычары, как мусор, швыряли эти мешки в свои фуры и отдельно, в картонные ящики из-под бананов и апельсинов высыпали драгоценности.

Наши вещи разделили общую судьбу, и «наш» охранник вернулся в дом.

Здесь он увидел все еще валявшихся без сознания Энни и Кэтти, взял с кухонной плиты графин с водой и вылил на них эту воду. Энни и Кэтти зашевелились. Увидев это, он допил воду в графине, вышел из дома и сел на крыльце, спокойно наблюдая за сбором и погрузкой одежды и драгоценностей в грузовые фургоны.

…А я в это время спал и видел детские сны.

Часть четвертая

1

Как происходит брачный процесс у пчел? Чтобы не загружать вас очередной цитатой из Метерлинка, объясняю своими словами. Когда наступает день икс (чуть было не написал Bees Valentine Day, Пчелиный День святого Валентина), Царица-матка выходит из улья и взлетает в небо. Трутни-мужики толпой устремляются за ней, но она, опережая их, летит все выше и выше, и постепенно слабые и тяжелые на подъем трутни отстают или даже гибнут от разреженного воздуха. Но царица продолжает набирать высоту, и только когда изо всей воспарившей армады, возбужденной страстью и эрекцией, остается один-единственный Ромео, она подпускает его к себе и даже впускает в себя — но так, чтобы не выпустить никогда! Да, да! — после сакрального мига соития «совокупительный орган трутня отрывается и остаётся в половом отверстии матки, а сам трутень мгновенно умирает и падает вместе с маткой на землю». Она же, царица, пожирает его голову и внутренности и, удовлетворенная, оплодотворенная и отяжелевшая, возвращается в улей. Там ее встречает толпа восторженных девственниц-рабынь, и она с бешеной скоростью принимается откладывать яйца…