Читать книгу "Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин"

25 января, накануне похищения, Кутепов провел первую половину дня, занимаясь неотложными делами, в канцелярии РОВСа на рю де Карм. В 8 часов утра он, как обычно, принял доклад своего помощника, полковника Зайцова. «У А.П. (Кутепова. — В.Г.) новые планы, новые проекты, — вспоминал тот этот день. — Несмотря на полное разочарование А.П. только что состоявшимся свиданием в Берлине с приезжими из России, он полон веры в успех своей борьбы». На понедельник Кутепов назначил Зайцову два доклада — утром и днем, так как днем в его канцелярии должно было состояться свидание, которому он придавал большое значение и на котором полковник тоже должен был присутствовать. «Выхожу от него в 10 часов утра и прощаюсь с ним в столовой, — вспоминал Зайцов то утро. — Ничто, казалось, не предвещало трагедии на завтра. Конечно, А.П. знал, что он всегда под угрозой, но в этот день он был совершенно спокоен и полон веры в будущее. Увы, это последнее свидание, и более мне его видеть не пришлось. На следующий день его похитили большевики».

Утром 25 января генерал Кутепов встретился с редактором журнала «Часовой» капитаном В.В. Ореховым. Он сообщил ему, что за 10 месяцев в Фонд Спасения Родины собрано уже более 200 тысяч франков, и это значительная сумма для поддержки активной работы против СССР. Все это «очень беспокоит наших врагов», заметил генерал. В последнее время, по его словам, на границе намечается массовый исход «беженцев» из России. Под этим термином Кутепов подразумевал чекистов, которые пытались проникнуть в ряды эмиграции, и в частности в РОВС.

Председатель РОВСа добавил, что недавно на своей квартире он встречался с одним из таких «беглецов», умным, интеллигентным человеком, задававшим обстоятельные вопросы. В ответ на вопрос собеседника: «Как Вы принимаете на своей квартире совершенно неизвестных людей?» — генерал ответил, что они меня «не забывают». На днях из России «боевые офицеры» прислали бутылку старой наливки, заметил Кутепов и добавил, что думает раньше отправить ее в лабораторию. Генерал информировал редактора «Часового» и попросил написать в следующем номере журнала, что ему стало достоверно известно, что на РОВС и, в частности, на него как председателя Союза в самом ближайшем времени будут предприняты «отчаянные нападения заграничного ГПУ». Известно, добавил Кутепов, что в средствах борьбы большевики не разбираются, и среди этих средств главную роль будет играть провокация. «Мы должны предупредить всех наших офицеров, всех членов РОВС, — говорил генерал. — Напишите об этом. В такие минуты, как никогда, нужны выдержка, спокойствие, дисциплина и связь со своими воинскими начальниками».

Закончив в полдень, как обычно по субботам, свои дела в канцелярии, Кутепов отправился с семьей, женой и 5-летним сыном Павлом в предместье Парижа Беллвю. Здесь он встретился со своим секретарем, поручиком М.А. Критским и поздравил его с прошедшими именинами, подарив, казалось бы, скромный, но значимый подарок — бутылку вина 1921 года, памятного по совместному сидению в Галлиполи. Жена Кутепова отправилась в гости к жене генерал-лейтенанта и председателя Союза Галлиполийцев М.И. Репьева, Татьяне Васильевне, которая в тот день — Татьянин день — отмечала именины, а Кутепов и Критский поднялись к последнему, жившему в том же доме, на рю Александр Гильмон, 80.

Критский, прошедший Гражданскую войну в Добровольческой армии и с 1919 года служивший старшим адъютантом в разведывательном отделении штаба корпуса Кутепова, был доверенным лицом последнего и не случайно занимал должность секретаря его канцелярии. Он был не просто канцелярским работником, но, будучи профессиональным разведчиком, журналистом и военным писателем, обладал широким кругозором и развитым мышлением, хорошо ориентировался в текущих событиях, и в том числе в СССР. Поручик подробно рассказал Кутепову о борьбе крестьянства, о широко развернувшемся низовом терроре, о восстаниях, жестоко подавлявшихся режимом. Обсудив ситуацию, собеседники пришли к выводу, что психологическая обстановка в стране намного лучше, чем в годы Гражданской войны. Клокотавшим массам крестьянства не хватало лишь крепкого руководящего ядра. Именно РОВС, как ядро, должен был, по их мнению, возглавить народ и повести его к победе над большевиками.

Собеседники сошлись в стремлении поскорей перебраться в Россию и повести за собой бунтующее крестьянство. В ходе беседы обсуждался якобы и план десанта на Кубань, который Кутепов намеревался лично возглавить. Здесь предполагалось высадить до четырех тысяч офицеров. Получив согласие Критского ехать вместе с ним в Россию, Кутепов сказал, что завтра с женой поедет искать дачу на лето, а в понедельник подробно обсудит с ним сложившийся замысел поездки на родину и попросил его наметить план в общих чертах.

Расставшись с Критским, генерал ушел к Репьевым, где собрались многочисленные гости. Позднее он посетил вечер Объединения офицеров Гренадерского полка. По свидетельству окружающих, в ночь на 26 января председатель РОВСа возвращался домой в отличном настроении. Вез его русский таксист Фортунато, входивший в бригаду шоферов-галлиполийцев, добровольно дежуривших и охранявших генерала в его поездках по Парижу. Кутепов пожелал водителю спокойной ночи и отменил очередное дежурство, намеченное на воскресенье.

В воскресенье, 26 января 1930 года, в 10 часов 30 минут утра генерал Кутепов покинул квартиру в доме, где проживал в Париже с семьей по адресу ул. Русселе, д. 26. Он сказал жене, что идет в церковь Союза Галлиполийцев, где будет проходить панихида по генералу Каульбарсу, а затем на одно из военных собраний. Генерал обещал быть к обеду в час дня, а после этого вместе с женой и сыном выехать за город. Председатель Галлиполийского Собрания генерал Репьев был предупрежден о его намерении быть на панихиде к 12 часам дня. Но там Кутепов не появился, что, впрочем, не вызвало тревоги. Его коллеги решили, что председатель РОВСа занят срочными делами и не смог быть на прощании с покойным. Тревога была поднята домашними лишь около трех часов дня, когда обычно пунктуальный генерал не появился домой к обеду. Это было тем более удивительно, что днем Кутепов, как уже упоминалось, собирался вместе с женой и сыном отправиться за город. Его вестовой Федор, живший вместе с семьей Кутепова, выяснил, что генерала не было ни в Галлиполийском Собрании, ни у кого-либо из хороших знакомых.

Жена Кутепова, Лидия Давыдовна, вызвала начальника военной канцелярии генерала Н.Н. Стогова, который в свою очередь поспешил к помощнику Кутепова полковнику А.А. Зайцову. Тот был поражен произошедшим, и по его настоянию домашние поставили в известность полицию. В 18 часов в квартиру Кутепова прибыли вызванные его женой генералы Е.К. Миллер, П.Н. Шатилов, М.И. Репьев и вице-адмирал М.А. Кедров.

В половине седьмого вечера в дом, где проживал Кутепов с семьей, прибыл уполномоченный префектуры для выяснения обстоятельств. Начались поиски, хотя первоначально не исключалось, что генерал задержался по делам, срочно выехал в предместье Парижа или стал жертвой несчастного случая. Полиция развернула его поиски во всех госпиталях, моргах, полицейских участках. К 23 часам префектура пришла к выводу, что генерал действительно исчез. Допуская возможность похищения его большевиками, власти по телеграфу дали информацию об исчезновении Кутепова на границы, в порты, пограничные железнодорожные станции и в аэропорты. Радиограммы о случившемся вместе с фотографией генерала были посланы во все полицейские и пограничные инстанции, всем военным атташе Франции за границей. При этом полиция просила сотрудников председателя РОВСа хранить в тайне сам факт его исчезновения в течение ближайших дней, чтобы иметь больше шансов напасть на след.