Читать книгу "Повестка - Джон Гришэм"

– А должны?– поинтересовался Рэй.

– В общем-то так заведено. Либо дом, либо траурный зал. Нонет так нет, ничего страшного. Косо смотреть на вас не будут.

– Они могут прийти в ротонду. Или этого недостаточно?–спросил Рэй.

– Думаю, вполне.

– Я не намерен просидеть всю ночь в траурном залепохоронного бюро, кланяясь старухам, которые двадцать лет меня в глаза невидели,– повернулся к брату Форрест.– Хочешь – ступай один. Меня не жди.

– Посмотрим.

– Истинный душеприказчик!– фыркнул младший.

– Душеприказчик?– переспросил Гарри Рекс.

– Да. Отец оставил завещание. Датировано воскресеньем.Простенькое, на одной страничке. Все имущество переходит к сыновьям. Меня онназначил душеприказчиком. Утвердить завещание в суде отец поручил тебе, ГарриРекс.

Перестав жевать, толстым указательным пальцем Гарри Рекспотер переносицу.

– Ну и ну,– озадаченно протянул он.

– Что такое?

– Месяц назад я по просьбе судьи составил подробнейшеезавещание.

Забыв о еде, братья обменялись недоумевающими взглядами.

– Наверное, старик передумал,– сказал Гарри Рекс.

– А что было в том завещании?– спросил Рэй.

– Извини. Судья являлся моим клиентом. Информацияконфиденциальная.

– Ничего не понимаю,– проговорил Форрест.– Вынужден признатьсвою полную юридическую безграмотность.

– Силу имеет лишь последнее завещание,– объяснил ГарриРекс.– Оно автоматически отменяет все предыдущие. То, что было подготовленомной, теперь просто не существует.

– Почему же ты не хочешь сказать, о чем в нем говорилось?–спросил Форрест.

– Потому что как юрист я не имею права обсуждать последнююволю своего клиента.

– Но ведь твое завещание потеряло всякую силу, так?

– Да. Тем не менее я не произнесу о нем ни слова.

– Жаль.– Форрест пристально посмотрел на Гарри Рекса, и всетрое принялись жевать.

Интуиция подсказала Рэю: во что бы то ни стало необходимоознакомиться с первым завещанием, и как можно быстрее. Если в нем упоминаютсятемно-зеленые коробки, то Гарри Рексу о них известно. Если ему это известно, тоденьги должны быть срочно перемещены из багажника «ауди» в отцовский стеллаж:ведь они – часть наследного имущества, опись которого приведена в официальномдокументе.

– А не лежит ли где-нибудь в кабинете судьи копия твоегозавещания?– небрежно осведомился Форрест.

– Нет.

– Точно?

– На сто процентов. При составлении нового завещания староепросто уничтожается. Вряд ли завещателю захотелось бы, чтобы наследникивступили в бессмысленный спор о том, какому документу верить. Некоторые старикиуточняют свою последнюю волю чуть ли не ежегодно, и мы, их юристы, обязательносжигаем старый текст. Судья свято придерживался этого правила: как-никак онтридцать лет вел дела, связанные со спорами о наследстве.

Явное нежелание Гарри Рекса делиться с братьями информациейоб их усопшем отце лишало дальнейший разговор всякого смысла. Рэй решил выждатьмомент, когда он сможет остаться с другом семьи наедине.

– Мэйгарджел уже наверняка посматривает на часы,– заметилон, поворачивая голову к Форресту.

– Тогда в путь.

Вслед за Мэйгарджелом его ассистент вкатил в ротондузадрапированные темно-красным бархатом носилки, на которых стоял фоб. За нимшествовали братья и торжественно вышагивал эскорт – двенадцать бойскаутов вформе цвета хаки.

Поскольку судья Ройбен В. Этли с оружием в руках защищалинтересы страны в годы Второй мировой войны, дубовый гроб был покрытзвездно-полосатым флагом. Отдавая честь капитану армии США, вытянулся по стойке«смирно» взвод резервистов. В центре ротонды, возле деревянных этажерок сбукетами цветов, стоял Гарри Рекс в строгом черном костюме.

Церемонию прощания счел своим долгом почтить каждый юристокруга. Присутствовали также представители местных властей, мэр города,начальник управления полиции, судейские чиновники, депутаты. С балюстрадывторого и третьего этажей за процедурой наблюдали жители Клэнтона.

В соответствии с традицией Рэй заставил себя надетьтемно-синюю пару, купленную тремя часами ранее у Поупа, единственного на весьгород торговца готовой мужской одеждой. Костюм ценой в триста тридцать долларовявлялся самым дорогим в магазинчике. Поуп настойчиво предлагал скидку, однакоРэй отказался. Форрест выбрал костюм серого цвета. Стоил он на пятьдесятдолларов дешевле и был оплачен Рэем. Галстука Форрест не носил уже лет двадцатьи поклялся, что не сделает исключения даже для похорон. Переубедить егооказалось под силу лишь Гарри Рексу.

Братья стояли у изголовья, Гарри Рекс занял место ближе кизножью. Между ними высился установленный Билли Буном, бессменным уборщикомздания, пюпитр с портретом усопшего. Написан портрет был лет пятнадцать назад,причем все в городе знали, что работа местного художника не произвела на судьюособого впечатления. Полотно висело в комнате отдыха председателя суда, двойныедвери надежно скрывали его от посторонних глаз. После того как Ройбен В. Этлиоказался не у дел, отцы города поместили портрет в зале заседаний, прямо надкафедрой.

Расписание процедуры по минутам было отпечатано на листкахплотной желтоватой бумаги, которые дежуривший у дверей служитель вручал каждомувходящему. Рэй не отрывал глаз от набранных готическим шрифтом строчек: ощущаясебя в центре внимания, он избегал встречаться взглядами с присутствовавшими.Прочитанная его преподобием молитва была краткой – оба брата настояли на том,чтобы не затягивать прощание с усопшим. Похороны были назначены на завтра.

Затем вперед выступили бойскауты, и сестра во Христе ОледаШумперт из церкви Святого Духа низким контральто начала выводить первые строфыскорбного псалма «Сольемся воедино за рекой». Никакой поддержки ее мощномуголосу не требовалось. Грустная песнь вызывала слезы. Даже Форрест смахивалвременами с ресниц непрошеную влагу, щеки его подрагивали.

Стоя у гроба и вслушиваясь в печальные звуки, что эхомотдавались от свода ротонды, Рэй впервые ощутил всю тяжесть потери. Сколькозамечательных дел могли бы осуществить они втроем, как многого сыновьялегкомысленно не успели! Но жизнь есть жизнь. Отец шел по ней своим путем, дети– своим, и каждый был доволен.