Читать книгу "Пояс из леопарда - Андрэ Нортон"

Я высоко поднял голову — снова заныли раны на спине — и принюхался к ночному воздуху. Запах человека! Передо мной кто-то из тех, кем я был раньше, до того, как проклятие пояса наложило на меня свои чары. А тот человек, который по доброй воле выбрал лес как среду обитания, наверняка имеет какое-то отношение к Силе!

Я пробирался сквозь деревья. С каждым шагом пение становилось всё громче. Я уже различал отдельные слова, но они ничего не значили для меня. Голос был молодой, высокий, женский.

Я больше не сомневался в том, что он принадлежит обладательнице Силы. Моё возбуждение нарастало. Ни один человек не останется невозмутимым, когда рядом с ним творят колдовские дела.

Наконец, я притаился за поваленным деревом и выглянул на поляну, озарённую ярким светом луны. Трава переливалась словно изумрудная. Казалось, лунное сияние оживляет всё вокруг и приводит в смутное движение.

Вокруг ярко освещённого круга росли серебристо-белые цветы на высоких стеблях, которые представляли собой как бы миниатюрные копии Луны, под которой они раскрывали свои бутоны, словно впитывая в себя её свет. Они издавали нежнейший аромат, свежий, словно у весенних цветов, хотя на дворе стояла уже поздняя осень.

И я увидел ту, которой принадлежал голос. Она стояла рядом с широкой корзиной, срывала нераскрытые бутончики цветков и бросала в неё. Маленькие ловкие руки непрерывно двигались. И при этом она также непрерывно пела.

В лунном свете её полуобнажённое тело казалось белоснежным и немного призрачным. Единственной одеждой девушке служило нечто вроде короткой юбки, позвякивавшей при каждом её движении.

Эта странная юбка была сделана из серебряных дисков, нанизанных на цепи, которые крепились к узкому пояску, стянутому вокруг тонкой талии.

На груди висел магический символ в виде рогатого месяца, сделанный из переливающегося камня. Тёмные, очень длинные волосы девушки были перехвачены на затылке серебряной заколкой и плавно струились вдоль спины, ниспадая локонами ниже юбки.

Я никогда не видел никого, кто был бы хоть отдалённо похож на неё, даже среди лесных людей. Мой звериный нюх подсказывал мне, что она человек, но ни одна девушка Клана не стала бы бродить одна в лесу и творить колдовские дела в сиянии Луны. Она, должно быть, Мудрая Женщина. Но при этом она так же отличалась от Урсиллы, как первые лучи восходящего солнца непохожи на палящий дневной жар.

Три раза обошла она ярко озарённый круг, срывая бутоны, пока корзина её не наполнилась. Потом взяла её обеими руками и, стоя ко мне вполоборота, высоко подняла свой урожай, обратив взор к Луне. При этом она продолжала петь. Слов я по-прежнему не разбирал, но, должно быть, она благодарила Луну за то, что собрала.

Была ли она хороша собой? Не знаю, я не мог судить об её красоте, исходя из понятий Главной Башни. Но что-то внутри меня вспыхнуло и вырвалось наружу сквозь обличье зверя. В ту минуту, когда я посмотрел на неё, я стал человеком, мужчиной, которого влечёт то, что заложено глубоко внутри женщины.

Так велика была её Сила, её собственная Сила, а не та, которой обладают Мудрые, что я без раздумий поднялся и вышел на свет, забыв о том, в каком я виде, да и обо всём остальном.

Девушка опустила корзину и посмотрела на меня.

На её по-прежнему спокойном лице промелькнуло удивление.

Её взгляд заставил меня вернуться в укрытие. Незнакомка подняла корзину и поставила себе на бедро. Свободной рукой она начала рисовать в воздухе какие-то знаки — наверное, для защиты или распознавания.

Я воочию увидел линию, которую девушка нарисовала в воздухе. Она горела — ярко, словно факел. Потом незнакомка громко заговорила, будто задавала мне какие-то вопросы. Но слова её звучали странно, и я их не понимал.

Я не отвечал, и это озадачило её. Ещё раз девушка начертила знак, словно хотела убедиться, права она или нет. Потом, когда линии растаяли в темноте, она заговорила вновь, в этот раз на языке Кланов и равнин.

— Кто ты, ночной странник?

Я попытался назвать себя, произнести собственное имя. Но из моей пасти вырвался лишь звериный рык.

Она направила на меня два пальца и произнесла Слова не спуская с меня настороженных глаз.

Я снова попытался заговорить. Но не смог даже пошевельнуть языком. Это меня напугало не на шутку. Она напустила на меня свои чары! Девушка больше не смотрела в мою сторону, уверенная, должно быть, в том, что я не смогу вмешаться в её дела. Она направилась к краю опушки. Там поставила корзину на землю и набросила на себя плащ с капюшоном, в мгновение ока превратившись в тёмную тень.

Подхватив корзину, незнакомка скрылась среди деревьев. Я не то зарыдал, потеряв свою единственную надежду, не то взвыл, как дикое животное, у которого отобрали добычу. Но её чары оказались настолько могущественными, что я не мог ни шагу ступить, ни пошевелить ни единым мускулом.

Я тщетно пытался освободиться, прилагая для этого неимоверные усилия. Наконец заточение моё стало ослабевать, и вскоре я смог чуть пошевелить лапой. Понемногу силы возвращались. Как только ноги смогли идти, я направился к тому месту, где видел девушку в последний раз, и стал принюхиваться к её следу.

Поначалу я брёл, качаясь, натыкаясь на стволы деревьев, но с каждым шагом поступь моя становилась всё твёрже. Я продвигался медленно, чтобы не сбиться со следа. Даже обладая звериным тонким нюхом, я должен был напрягаться, словно та, за которой я следовал, прибегла к какой-то хитрости и пыталась замести свои следы.

Потом запах, который вёл меня, перебили другие — терпкие, горькие и душистые, некоторых из них я вообще никогда не знал. Я выбрался на другую опушку, на край поляны много больше той, где впервые увидел незнакомку, юную Мудрую Женщину, творившую колдовские дела. И это была не обычная поляна, а скорее ухоженный сад среди леса.

Не то клумбы, не то грядки с какими-то растениями (они правда, весьма сильно отличались от злаков, которые помогал убирать с полей) тянулись вокруг подножия Башни. При свете луны я сразу заметил, что она не походила на строения Клана, в которых мне доводилось бывать.

Башня была не круглой и не квадратной, а пятиконечной и напоминала огромную звезду, какую я видел на полу в комнате Урсиллы.

Между каждой парой соседних лучей был установлен тонкий шест, доходивший до уровня окон, которые виднелись на втором и третьем этажах. Шесты отражали серебристый свет, озарявший Башню. Возможно, это была своего рода защита, по-видимому, более надёжная, чем в наших Кланах. Камень, из которого была сложена Башня, переливался в лунном сиянии и, в отличие от других камней, был голубовато-зелёным.

Кое-где в окнах горел свет. Я пробрался к внешнему краю поляны, чтобы осмотреть башню со всех сторон. Можно было не сомневаться в том, что это и есть дом моей Лунной Колдуньи.

И жила она здесь не одна. Приблизившись к Башне с другой стороны, я заметил конюшню. Она напоминала нашу. Ничего странного, в отличие от самой Башни, в ней не было. В загоне паслись лошади и жеребята.