Читать книгу "Цыпленок на полотенце - Диана Вишневская"

— А как же любовь?

Аня закрывает глаза. Как же любовь, как же любовь, Анечка, ведь это же самая страстная, самая глубокая твоя потребность, ты ведь отдала бы всё на свете ради месяца этого неземного, никогда не испытанного раньше счастья — взаимной любви!

Аня открывает глаза, берет пачку сигарет и идет на черную лестницу.

Любовь подождет. Мальчиков — должно быть — много.

* * *

К 19 годам Аня похудеет на двадцать килограмм и впервые в жизни наденет мини-юбку. Мечта ее жизни, казалось, неосуществимая — мини-юбка!

Еще через полгода ее перестанут называть симпатичной. Только красивой.

Позже, спустя много лет, она будет снова толстеть (а потом снова худеть), стричься почти наголо (потому что от густых волос летом жарко), ходить не накрашенной и угрюмой, носить очки и надевать первое, что подвернется под руку, потому что ей плевать, как она выглядит. Но уже никто никогда не назовет ее симпатичной. Только красивой.

О, прекрасные мальчики, самые добрые и любящие, самые замечательные! Аня всю жизнь будет вам благодарна за великую помощь, которую вы ей оказали. И, наверное, она всегда будет считать мужчин самой лучшей, самой доброй половиной человечества…

Тогда же, в девятнадцать лет, Анина однокурсница и подруга скажет:

— Мужчины — не люди, мужчины — существа.

— Ты неправа, — серьезно ответит Аня. — Мужчины — такие же люди, как и женщины, только лучше. Гораздо лучше.

И тогда же, в девятнадцать лет, Аня впервые позволит себе влюбиться. Потому что к этому времени она, наконец, поймет, что есть в мире люди, которым можно доверять, которых можно любить.

Эти люди — мужчины.

7

Церковь

— А что было дальше? — спрашивает Костя.

— Дальше… Окончила университет с красным дипломом, поступила в аспирантуру, через год защитила диссертацию.

— Через год? Круто.

— Ага. Я очень сильно старалась. На тот момент для меня это было главным в жизни. Всё забросила, занималась только этим. Денег было мало, сам понимаешь. Снимала комнату в общаге, питалась китайской лапшой из пакетиков. Очень хотела защититься поскорее.

— Защититься? — переспрашивает Костя. — От кого, от родителей?

— Может быть, — смеется Аня. — Очень может быть… Я хотела стать крутой. Чтобы потом всю жизнь быть человеком, который защитил диссер через год после окончания универа.

— А дальше?

— Дипломная и диссер у меня были по математической статистике. После защиты друзья помогли устроиться на работу в банк, в кредитный отдел. Работала, фактически, по специальности — занималась оценкой кредитных рисков. Банк большой, кредитных историй много — почти всё можно смоделировать статистикой.

— Это что за работа такая?

— Грубо говоря, обращается в банк новый клиент, просит кредит и предоставляет о себе информацию. Теперь нам нужно оценить, сильно ли мы рискуем, выдавая ему кредит. Для этого мы пользуемся статистикой по предыдущим клиентам, сравниваем его данные с данными других заемщиков. В итоге определяем вероятность того, что он деньги банку не вернет. В зависимости от результатов решаем, на каких условиях имеет смысл предоставлять кредит: с какой процентной ставкой, какой величины должен быть залог и так далее. Если риск низкий, банк может предложить мягкие условия, чтобы клиент не ушел к банку-конкуренту.

— И как у тебя, получалось?

— Вроде бы, да. Я очень редко ошибалась в клиентах. Начальник говорил, что вдобавок к хорошему образованию у меня еще и интуиция есть. Говорил: «Анька у нас — самый ценный кадр». Кредитные потери в нашем банке с моим приходом сократились почти вдвое, ну, и банк не жалел денег на мою зарплату, чтобы конкуренты не переманили.

— А в науку вернуться не хотелось?

— Очень хотелось… Когда уходила в банк, меня не отпускали. Говорили: «Что ты там нашла? Что тебе эти деньги? Там же неинтересно! Тебе же до докторской рукой подать!» А когда я уже устроилась на работу в банк, завлаб сказал: «Возвращайся, когда угодно. Ставку для тебя всегда найдем». Ох… — с минуту Аня молчит. Потом снова вздыхает и продолжает. — Но в то время для меня было очень важно стать независимой. В том числе, и в материальном смысле. И еще карьеру хотелось сделать. Хотелось быть успешной. Чтоб и кандидат наук, и денег кучу зарабатываю — чтоб всё круто было.

— Защититься от родителей сначала высшим образованием в престижном вузе, потом диссертацией, потом высокой зарплатой…

— Да, похоже на то, — смеется Аня.

— А потом? — спрашивает Костя.

— А потом была Православная Церковь. Вернее, моя попытка воцерковиться.

* * *

Ане было двадцать шесть лет, когда началась история ее воцерковления.

К этому времени Аня уже восемь лет была веселым, жизнерадостным, активным человеком. Ее считали отличным специалистом, она прекрасно выглядела. Плюс к этому она пила вино чуть ли не литрами, когда ей хотелось выпить, выкуривала по полторы пачки сигарет в день и меняла любовников гораздо чаще, чем другие девушки.

«Экая ты безнравственная», — укоряли ее подруги.

«Ага. Совершенно безнравственная», — смеялась Аня.

К ней тянулись друзья, ее ценило начальство, она очень любила свою работу. Выходило, что надо было всего лишь сбежать от родителей, чтоб наконец-то — наконец-то! — почувствовать себя полноценным и свободным человеком, имеющим право на счастье.

Когда она встречала на улице старых знакомых и те спрашивали: «Как у тебя дела?», Аня очень редко говорила: «Нормально». Обычно она отвечала: «Очень хорошо».

Родители почти ничего не знали о жизни Ани. По их представлениям, дочь по-прежнему была забитой и зажатой, некурящей и практически непьющей, примерной во всех отношениях тихоней.

Мать удивлялась тому, как похудела и похорошела Аня, и не могла понять причин этого. Более того, дочь, уехав из дома, непостижимым образом избавилась от всех болезней. Пока жила дома — хворала и хворала, столько дорогих лекарств на нее извели, столько денег потратили, ничего не помогало. А тут — на тебе, всё само прошло. Удивительно… Наверное, потому, что Аня там, в далеком городе, в точности следует ее, маминым, указаниям и следит за здоровьем.

— Ты делаешь то, что я тебе говорила? — время от времени уточняла мать по телефону.

— Конечно! — нагло врала Аня. — Я во всем тебя слушаюсь и всегда следую твоим советам.

На самом деле, едва положив трубку, Аня забывала о родителях и об их советах. Мама, конечно, желает ей добра, но…

Иногда Аня просыпалась по ночам от кошмаров: во сне на нее снова смотрели глаза матери, полные ненависти, мать снова кричала на Аню, осыпала оскорблениями, доказывала, что ее дочь — последняя дрянь. А где-то рядом, кажется, был отец — он, как обычно, сидел в кресле, спокойно читал газету и молчаливо поддерживал мать.