Читать книгу "Дар великой любви, или Я не умею прощать - Марина Крамер"

– Марго, скажи-ка… во время последней уборки ты в кухне на полке над плитой что-то трогала? – затараторила я, едва услышав ее голос.

– Ты что, Мэри? Я была у тебя вчера, но в кухне не убиралась вообще – что там убирать, когда ты даже плиту не включаешь?

Я выбила из пачки новую сигарету, дрожащими руками вставила ее в мундштук и, закурив, сказала:

– Марго, у меня в квартире кто-то был сегодня.

– В смысле? – не поняла Марго. – Я была, заносила тебе ужин.

– Во сколько?

– Часов в восемь.

– Ты не обратила внимания на полку?

Марго начала терять терпение:

– Так, Мэри, не финти. Что происходит? Откуда такой интерес к полке над плитой?

– А оттуда, что с нее пропали все мои статуэтки, – сказав это, я еще раз посмотрела на полку и даже для верности встала и подошла ближе, провела пальцем по деревянной поверхности, точно желая убедиться, что ничего не путаю.

– Мэри, погоди… как – пропали?

– Как пропадают вещи? Бесследно.

– Маразм какой-то, – проговорила Марго растерянно. – Я точно ничего не брала…

– Ой, а я как раз думаю, что это ты! – с досадой бросила я. – Все и так ясно – в квартире кто-то был.

– Так ты посмотри, может, еще что-то пропало! Погоди, я сейчас… – Марго бросила трубку, и я поняла, что она поднимается ко мне.

Вместе с Марго мы обшарили все в квартире, хотя умом я понимала, что красть у меня нечего – наличных денег нет, все документы я ношу с собой, драгоценностей никаких, разве что дорогая бижутерия, но в этом надо разбираться, чтобы определить истинную цену некоторых вещей. Собственно, так и оказалось – кроме статуэток, не пропало ничего.

Я опустилась на пол в большой комнате и посмотрела на Марго снизу вверх:

– Что скажешь?

Та стояла посреди комнаты растерянная, опустив руки вдоль тела и чуть склонив набок голову. Тяжелые каштановые волосы рассыпались по плечам, в зеленых глазах мелькнул испуг:

– Мэрька… ты опять куда-то влипла, по-моему…

– Слушай, Марго, давай логически… кому и зачем нужны пять или семь безделушек, а? Они вообще никакой ценности не представляют, даже в антикварку не отнесешь – копеечные. В конце концов, если это наводка сумасшедшего коллекционера, так вон в спальне на комоде стоит танцовщица фламенко – это мне Костя подарил, когда мы только в Испанию переехали, я ее как талисман прихватила, на память. Так вот она сто?ит реальных денег – что-то около трех тысяч долларов, потому что ручная работа и прошлый век, у нее нос отбит чуточку… Но нет – взяли ширпотреб, а ее оставили. – Я обхватила колени руками и положила на них голову. – Понимаешь, это как-то странно. Если только опять этот старпер меня решил напугать своим могуществом… И то выбрал странный метод, я б на его месте что другое сперла – ноутбук, например…

Марго села рядом со мной на диван, и я переместилась ближе к ней, положив голову на ее колени. Она машинально принялась теребить мои волосы, словно я была ее кошкой.

– Марго… ну, что ты молчишь, а?

– А я не знаю, что тебе сказать, Мэрик. Все, что ты говоришь, правильно… Но вот только – зачем? Для чего, с какой целью? Глупость какая-то – статуэтки воровать…

– Да уж…

Ситуация была бредово-смешной и какой-то одновременно пугающей. Никакой логики в этом странном поступке неизвестного, проникшего в мою квартиру, не наблюдалось. Но ему удалось добиться того, что я снова стала бояться вечеров и ночей в собственном доме.

Марго в отсутствии Джефа перебралась ко мне вместе с кошкой, и мы втроем спали на огромной кровати в спальне. Я перестала сидеть ночами с ноутбуком в кухне, перестала выключать бра над столом – совсем как Марго. За каждым углом в коридоре мне мерещился кто-то чужой, это нервировало и доводило до бешенства – ну как, как можно бояться собственной квартиры?! Сменив замки, я почувствовала себя чуть лучше, однако это не избавило меня от страха. Плюс к этому – противное ощущение постоянного присутствия чужого взгляда за спиной на улице. В общем, я начала понимать, что еще чуть-чуть такой жизни – и в моей новой квартире будут белые стены, минимум мебели и решетки на окнах.

Марго успокаивала меня как могла, но в ее словах не чувствовалось уверенности. Я заметила однажды, как она возвращается из супермаркета с двумя тяжеленными пакетами, а сама оглядывается, словно ищет кого-то. Паранойя, похоже, перекинулась и на нее. Если бы дома был Джеф, мы обе чувствовали бы себя лучше – мужчина, да еще такой. Но он по-прежнему отсутствовал, и Марго в связи с этим катастрофически худела, хотя все так же готовила и заставляла меня присоединяться к процессу уничтожения съестного.

Я возвращалась из клуба поздно, мы с Виктором сильно задержались, отрабатывая новую вариацию. Было совсем темно, но вечер оказался теплый, хотя лето выдалось прохладное и дождливое. Я медленно шла по дорожке к подъезду, сунув руки в карманы расстегнутой ветровки. Решила покурить на лавке у подъезда, там, к счастью, никого не было, хотя это излюбленное место сборищ местной молодежи. Вынув сигареты, я удобно устроилась на лавке и закурила. Сейчас поднимусь к себе, брошу в машинку мокрую от пота форму, сама встану под душ, а потом выпью чаю и буду ждать Марго. Хотя она наверняка уже у меня – время-то позднее. Сидит, наверное, со своей кошкой в большой комнате, читает книгу или пытается переводить на французский то, что я успела написать за это время. Надо бы, кстати, закончить этот роман – и деньги не помешают, и издатель не будет нервничать. Моя популярность во Франции оказалась высокой, я даже не ожидала, что кому-то могут быть интересны истории, что я сочиняю вечерами от скуки. Хотя… последняя книга, например, была практически автобиографией. Возможно, людям нравится, когда автор выворачивает душу наизнанку, не знаю.

Докурив, я пошла к подъезду. Внезапно по спине побежал холодок. Я невольно обернулась, но на улице никого не было, разве что куст сирени у подъезда закачался. Наверное, воробьи устраиваются на ночлег. Приложив ключ к кнопке домофона, я взялась за ручку двери, но тут сзади раздался шорох и, не успела я повернуться, как сильная рука схватила меня за горло. Я почувствовала, что задыхаюсь, вцепилась ногтями в руку душившего меня человека, но он оказался гораздо сильнее. Вдруг хватка его ослабла, он со всей силы толкнул меня, и я, ударившись лицом прямо о железную дверь, упала на асфальт у подъезда. Из разбитого носа хлынула кровь, перед глазами все поплыло, но резкий хлопок, похожий на звук лопнувшего колеса, заставил меня вздрогнуть и подняться на четвереньки. От подъезда по направлению к выходу из двора стремительно удалялась мужская фигура, а метрах в трех от меня кто-то лежал. Не в силах встать на ноги, я подползла к лежавшему, взяла за плечо и в ужасе заорала так, что в горле начало саднить. Передо мной, уставившись уже почти остекленевшими глазами в ночное небо, лежала Вика. По джинсовой куртке на груди расползалось пятно, не оставлявшее никаких сомнений… Тот, кто напал на меня, застрелил неведомо как оказавшуюся рядом Вику.