Читать книгу "Украденный голос. Гиляровский и Шаляпин - Андрей Добров"

Мы подошли к двери под керосинкой, и я постучал. Через некоторое время послышались шаги, и дверь отворил толстый старик с красным лицом и заплывшими глазками. Неопрятная борода росла прямо из подбородка целой лопатой. Мышиного цвета волосы были всклокочены.

– Здорово, Пахом Ильич! – кивнул я.

– Здорово и ты, – сказал он высоким голосом, обычным у толстяков. – Чего надо?

– Ищу я одного твоего подземного жильца.

– Ну, ищи.

– Покажи мне вход вниз.

Пахом поджал толстые губы и отвел глаза.

– Не знаю ничего.

– Да брось ты, Пахом Ильич! Ты ж небось слыхал, что я тут перед твоей дверью обещал обществу!

– Ну слыхал. И что?

Я вздохнул и вынул из кармана пятерку.

– Ты мне покажи – я у тебя, считай, там «номер» арендую.

Конечно, обычная арендная плата была много меньше. Пахом же был жаден до денег, как и все арендаторы. Он взял бумажку, сунул в карман и оглянулся. Заметив голову давешней старухи, торчавшей из-за занавески почти у самого пола, он погрозил ей кулаком.

Я вытащил еще рубль.

– И дай нам свечей. Штуки четыре.

«Хозяин» ушел в свои апартаменты и вернулся со свечами.

– Ну, пошли. Только чтобы по-быстрому.

Под лестницей был ход в полуподвальное помещение – такой узкий, что Пахом, тихо матерясь, едва в него протиснулся. Здесь было просторней, чем в комнатах наверху, но довольно сыро – не спасала даже маленькая чугунная печка с трубой, выведенной наружу. Лучик света тянулся в махорочном дыму до каменного пола, ложась на него бледным пятном. Возле печки в старом, подобранном на помойке кресле сидел детина в натянутом на уши картузе и маленьким ножиком вырезал из чурочки корявую фигурку голой женщины. Второй спал на нарах у дальней стены, повернувшись к нам спиной и влажно всхрапывая.

– Сёмка, – позвал сидящего Пахом. – Замок отвори!

Он указал пальцем на дверь, обитую жестью в дальнем углу подвала.

Детина неспешно отряхнул колени от налипшей стружки, сложил ножик и свою «скульптуру» в одну руку, а другой достал из кармана ключ. Так же медленно встав, он подошел к двери и одной рукой ловко открыл большой амбарный замок, на который была заперта дверь. Потом открыл ее. За ней мы увидели темный прямоугольник входа в подземелье.

– Идите, – повернулся к нам Пахом. – Тока я за вами запру. А то там шастают разные… Если этим путем вернетесь – стучите. Ребята тут у меня сторожат.

– Спички? – спросил я у Шаляпина. Тот достал коробок, и мы зажгли свечи. На фонарь певца я не надеялся, и потому, вручив ему одну из свечей, первым нырнул в проем. Он последовал за мной. Сзади со стуком закрылась дверь, и прогремел замок.

Шаляпин поднял повыше свечу.

– А тут кто-то поработал капитально! – сказал он громко. – Смотрите – балки и даже доски на полу!

– Говорите, пожалуйста, тише, – попросил я. – Мы хоть и под землей, но все-таки не одни. Живут и здесь.

– Только как же мы будем ориентироваться? – спросил громким театральным шепотом Шаляпин.

– Ну, на это у нас есть карта.

– Карта?

– Не думаете же вы, – усмехнулся я в усы, – что я сунусь в эдакие места совсем не подготовленным? Хоть я и бывал тут всего один раз, но заставил своего тогдашнего проводника подробно рассказать мне про подземелье и даже нарисовал по его словам карту. Хоть ей и нельзя полностью доверять, однако основные ходы на ней помечены точно.

Я помолчал, а потом добавил:

– Надеюсь, что точно, иначе нам отсюда не выбраться.

– Но мы можем вернуться так же, как и пришли, – с тревогой сказал Шаляпин.

– Вообще-то здесь много выходов на поверхность, – ответил я, вынимая портмоне. – Главное – знать их. Но заблудиться – проще простого.

Я достал из портмоне сложенный вчетверо листок, который на всякий случай всегда носил с собой. На нем и была нарисована карта с необходимыми пометками. Шаляпин приблизил к ней свечу, подставив снизу ладонь, чтобы не накапать воском. В еле колеблющемся пламени ее я стал показывать направление нашего движения.

– Вот смотрите. Мы находимся здесь. – Я ткнул в начало толстой двойной линии. – Это «Крымский тракт».

– Какой?

– «Крымский». Его вырыли после обороны Севастополя трое саперов-дезертиров. Если помните, во время той войны широко велись минные работы. И вот эта троица, прибежав в Москву после поражения, решила устроиться на Хитровке по специальности. Подземные схроны существовали и раньше – почти в каждом подвале был ход вниз, где хранили «слам» – наворованное. Но саперы придумали вырыть целый ход под ночлежками «Сухого оврага» с ответвлениями, где можно было прятаться беглым каторжникам, держать тут добычу, собираться на сходки. Они его вырыли, сделали выходы по ночлежкам, устроили тут схроны и вывели дальше в канализацию. Они же потом и, так сказать, обслуживали этот ход – укрепляли его. И жили здесь же, почти не выходя на поверхность. Так что этот «Крымский тракт» до сих пор – самая широкая и надежная часть подземелья.

– А что с ними стало потом? – спросил заинтересованно Шаляпин.

– Не знаю. Вряд ли дожили до сих пор. Скорее всего, лежат вот тут. – Я ткнул свободным мизинцем в кружок, обозначавший небольшую пещеру.

– А что здесь?

– «Яма». Кладбище. Да-да! Если надо скрыть тело так, чтобы его не нашла полиция, то его волокут сюда. И здесь зарывают.

– Подземные могилы… А это что? – Шаляпин кивнул на черточку, отходившую от «Тракта».

– Это «Подлянка». Не хотелось бы туда соваться. Она ведет к схронам под кабаками. Но боюсь, этого не избежать – нам нужно найти кого-нибудь, кто мог бы рассказать нам про местного лекаря. Если наткнемся на кого-то из моих старых знакомцев, то, считай, повезло. Хотя люди тут сидят такие, что лучше было бы с ними вовсе не встречаться – только по сильной нужде. В любом случае, Федор Иванович, держитесь сразу за мной, и если я с кем-то заговорю, то в этот разговор не вступайте. Хорошо?

Шаляпин кивнул.

– Ну, пойдем, что ли?

– Пойдем.

Прикрывая свечи руками от слабого тока воздуха, мы прошли вперед и остановились там, где от «Крымского тракта» шел налево еще один более-менее благоустроенный ход.

– Нам туда, – качнул я свечой.

– Туда?

– Да, там был главный саперный схрон. Сейчас уже заброшен – слишком много народу теперь тут ходит.

– Разве? – удивился Шаляпин. – Мы тут уже минут десять, а еще никого не встретили.

– Можем и вообще никого не встретить, – объяснил я. – Уже вся Хитровка знает, что мы под землю спустились. Кому надо – спрятались.