Читать книгу "Забытый плен, или Роман с тенью - Татьяна Лунина"

– Думай, а жизнь пусть проходит мимо.

Андрей Ильич посмотрел на часы.

– Сейчас семь, в девять устроит?

– Вполне.

– Тогда встретимся на Тверской, напротив телеграфа. Помнишь наше место?

– А то!

...В первую минуту он ее не узнал. В двух шагах от перекрестка Тверской и Камергерского переулка, лениво постукивая пальцами по парапету подземного перехода, стояла блондинка. Несмотря на невысокий рост, она заметно выделялась среди вечно спешащих куда-то прохожих. Пышные волосы, открывающие загорелую шею, королевский поворот головы, высокомерно вздернутый нос, яркий чувственный рот, стройная фигура в лайковом пальто – элегантная, красивая, недоступная. Неужели та самая Танька, с которой они до изнеможения целовались тем комариным летом? В стройотряде, сколоченном из студентов Первого меда, ходила шутка, что Лебедевы – готовая семейная пара, невесте и фамилию не надо менять.

– Танюха, да тебя не узнать! Что ты с собой сделала, признавайся?

– Тайна сия велика есть, – заважничала первая любовь.

– Лебедева, ты просто красавица!

– Ага, – скромно подтвердила она, – мне так все говорят. Только я не Лебедева нынче, но госпожа Хаммер, сечешь?

– А миссис Хаммер фигуру блюдет или может позволить себе поздний ужин?

– Сегодня, Лебедев, пожалуй, можно расслабиться.

В ресторане Андрей с удовольствием рассматривал свалившуюся с небес однокурсницу, двадцать лет назад возбуждавшую до хмеля помешанного на науках глупца. То было прекрасное время, когда все по колено, в карманах гуляет ветер, в крови – гормоны, а в голове – идеи, способные перевернуть мир. Первая страсть оказалась короткой, но память о ней осталась. Сейчас эта память подогревалась «Божоле», смеющимися глазами напротив и настроением, с которого вдруг потянуло на ласку.

– Эй, Лебедев, ты слушаешь меня?

– Конечно, ты только что сказала: он был. Кто имелся в виду?

Татьяна звонко рассмеялась, как девчонка, уличившая во вранье.

– С тобой, дорогой, приятно вести беседу: можно плести что угодно, вплоть до последнего слова. Одна беда – неизвестно, когда ваша милость включится в разговор. О бывшем супруге я тебе, мой милый, толкую, о мистере Хаммере, жителе славного Сан-Франциско, крутом бизнесмене и сволочи, каких мало. Я прокантовалась с ним лучшие годы. Правда, в накладе не осталась: после развода вернулась в родные пенаты, открыла магазинчик на мужнины баксы. Торгую оптикой, – пояснила деловая леди, заметив удивленный взгляд. – Товар элитный, все честь по чести: лицензия, пара смазливых девчонок, офтальмолог за стенкой, колокольчик над дверью – супер! Вчера повесили вывеску еще на одном, в районе Арбата, завтра еду в Питер, хочу застолбить местечко на Невском – в общем, кручусь как белка в колесе.

– Дети есть?

– Бог миловал.

– Вернулась давно?

Она неопределенно махнула рукой.

– Иногда вижу кое-кого из наших, Лешку Росохина, например. Он теперь важная шишка: заведует в аптекоуправлении сбытом.

– Знаю.

– А, ну да, ты же у нас по лекарственной части, спасаешь народ от мора. Кстати, Лебедев, почему в России такая высокая смертность?

– Потому что такие, как ты, уезжают.

– Все такой же шутник и так же не к месту. Побалуешь меня десертом? Обожаю тирамису!

К столу подкатил официант, убрал использованные тарелки.

– Что-нибудь желаете еще?

– Тирамису и латэ, – выскочила вперед сладкоежка и весело уставилась на угодливого малого.

– Мне кофе по-восточному и пятьдесят грамм коньяку. Коньяк предпочитаю хороший. – Малый дернулся за картой вин к пустому соседнему столу. – Не надо, – отклонил услужливую руку клиент, – подберите сами, но за суррогат платить не буду. – Татьяна хмыкнула, однако промолчала. Официант почтительно откатился. – А мы похоронили Аркашу Олевского, помнишь такого?

– Конечно.

– Пять лет назад.

– Знаю.

– Откуда?

Она внимательно смотрела на Лебедева, раздумывая, достоин ли правды этот сухарь. Видно, решила, достоин, потому что огорошила первой же фразой:

– А вы в курсе, дорогие друзья, что у Олевского растет сын? Прелестный парнишка, между прочим, в январе ему стукнет шестнадцать.

– Что?! – На столе появились тарелка с прямоугольником, посыпанным тертым шоколадом и прикрытым листочком мяты, бокал с пышной молочной пеной, душистый дымящийся кофе, коньяк. Лебедев машинально опрокинул в себя «Курвуазье». – Тьфу, что за гадость! Ты шутишь?

– Ничуть.

– Откуда такие сведения?

– Пей кофе, остынет.

– Послушай, Танюха, перестань тянуть кота за хвост, – взмолился Андрей. – Неужели ты не понимаешь, что это очень важно?

– Для кого?

– Как для кого? Для Аркашкиных родителей, для меня, для Женьки Егорина, наконец!

– Неужели? – прищурилась Татьяна. – А где же вы все были, заботливые мои, когда подыхала с голоду Ольга? Когда она пахала на трех работах, чтобы прокормить ребенка? С утра мыла подъезды, потом мчалась в свой нищий НИИ, а ночами корпела над переводами. Где тогда, скажи на милость, раскачивал яйцами твой распрекрасный Аркадий? И почему его таким воспитала мамаша – безответственным, пустоголовым шалопаем, способным только прыгать из койки в койку, даже не подозревая, что кто-то может серьезно любить? Не просто трахаться, как кролик, а отдавать себя без остатка, ничего не ожидая взамен! – Татьяна яростно ткнула соломинкой в стеклянное дно. – Не мужик был твой дружок – одноразовый шприц. Трус и тряпка, ненавижу таких!

– Танюха, – опешил сбитый с толку старый приятель, – ты что несешь? Аркадий ни сном ни духом не ведал о сыне. И про Ольгу мы ничего не знали, он молчал о ней как рыба.

– Хоть на это хватило ума.

Лебедев смотрел на разъяренного Юпитера в юбке, а в голове зарождался потрясающий план.

– Послушай, Танюшка, ты можешь успокоиться и все рассказать? Откуда тебе об этом известно?

– Она была моей подругой. Я же питерская, забыл? Мы всегда поддерживали отношения, даже когда я в Штатах жила.

– Почему была?

– Оля умерла два года назад. Мне рассказала об этом соседка, которая наблюдала в глазок, как я тупо названиваю в Олькину дверь.

– А парень?

– У тетки.

– Ну-ка давай, дорогая, колись. Торт еще будешь?

– Коньяк.

И под «Хеннесси» Лебедева раскололась.

– Мальчик где-то на Кубани, точное место назвать не могу. Зато знаю полное имя, возраст, дату и место рождения. Она никому не хотела навязываться, все ждала, что твой дружок объявится сам. Но не думаю, что сейчас Оля была бы на меня в обиде. Ты ведь найдешь мальчика, Лебедев? И сделаешь для него что-нибудь, правда?