Читать книгу "Забытый плен, или Роман с тенью - Татьяна Лунина"

Валькино настроение заражало вирусом жизнелюбия, и Лебедев решился.

– Слушай, у меня сегодня крупная сделка удачно завершилась. Поехали в кабак, вместе отметим, а?

– Ну-у, – разочарованно протянул однокурсник, – сделка – это не повод. Вот если б день рождения или годовщина какая, тогда другое дело.

– А мой день рождения вчера был, – соврал Лебедев, – честно! Только я не отмечал – работы до черта.

– По-моему, ты гонишь пургу, старик.

– Своим врать нельзя.

– А другим, значит, можно? – развеселился Семочкин. – Ну, хрен с тобой, именниник, подарок за мной. Где твоя тачка? Небось и в клозет уже пехом не ходишь, миллионщик хренов?

Встреча с Валькой вызвала зависть. У этого лоха, жившего на жалкую подачку от государства, не было ничего, что имел президент «Олефармы»: ни власти, ни денег, ни солидного бизнеса. И Семочкин обладал всем, в чем отказывала судьба его бывшему однокурснику: любовью, семьей, временем, уходящим на заботу о близких, а не на борьбу с конкурентами. Семочкин прозябал в тени, Лебедев грелся на солнце. Но одного согревало тепло родных, другого холодило полное одиночество. Во имя чего он рвет постромки? Свободы? Свободу не приносит никакое бабло, скорее, любая валюта делает человека рабом обстоятельств и страха потерь. Для престижа? Престижность всегда относительна, и собственный остров среди океана лучше самого высокого особняка на Рублевке. Ради власти? От власти лучше бежать, чем перед ней прогибаться. Тогда зачем ему – одному – все это? Огромный дом, где молчание забивается говорящим ящиком и каждый шаг отзывается эхом. Пустующая вилла у Средиземного моря. Дорогие машины, ржавеющие в гараже. Квартиры, в которые чаще хозяина заходит прислуга.

Андрей Ильич налил еще кофе, закурил. Обычно он не дымил в кабинете, тем более не позволял другим: раздражала табачная вонь. Но сейчас ему было плевать. И на воздух, каким дышал, и на бизнес, подменивший незаметно жизнь, и на себя – самонадеянного труса, чья смелость заняться прочисткой своих мозгов проснулась только теперь.

Лебедев поплевал на окурок, бросил в корзину для мусора, щелкнул выключателем, открыл кабинетную дверь. Охранник при выходе, почтительно пожелав доброй ночи, еще долго удивленно покачивал головой: такой улыбки у первого лица «Оле-фармы» он никогда раньше не видел.

* * *

Любитель колечек с творогом, мальчик, с восторгом смотревший когда-то на московскую гостью, талантливый скульптор, изумлявший своими работами знатоков и любителей, боролся за жизнь. Яростно, зло, без нытья и жалоб на бесконечные боли. Мария, глотая слезы, гладила пальцы, не способные удержать и нитку, не то что резец.

– Не реви. Я не сдамся.

– Конечно, нет. Ты принимаешь лекарство, которое для тебя передали?

– Ты его любишь?

– Кого?

– Человека с лекарством.

– Боже мой, Антошка, чем ты забиваешь себе голову? Надо думать о том, как поправиться, а не заниматься ерундой.

– Любовь – не ерунда, – упрямо прошелестел больной. – Такая умная, а ни хрена не сечешь.

– Мальчишка! Ты-то об этом что знаешь? Страсть к пирожным – совсем не то, что страсть к человеку.

– Знаю.

Она нежно погладила безжизненную руку.

– Пить хочешь?

– Нет. А он тебя любит?

– Кто?

– Человек с лекарством.

– Господи, Антон, прекрати! Что на тебя нашло? Если б я знала, что будешь нести подобную чушь, не отпустила бы твою сиделку. При ней ты молчишь, а со мной ведешь себя безобразно.

– Ты – дура. Не перебивай, говорить трудно.

– Хорошо, Антоша, не буду.

Он довольно улыбнулся:

– Ты тоже любишь, только не признаешься. Зря. Глупо посылать судьбу в жопу, когда она дает тебе шанс. Будешь жалеть. – Замолчал надолго, рассматривая ее лицо, как будто запоминал, потом добавил чуть слышно: – Я тоже тебя люблю... потому так говорю. Обещай, что будешь счастливой.

– Обещаю, мой господин... – Она незаметно вонзила ногти в свои ладони, чтобы боль перешибла подступавшие слезы.

– Молодец, – выдохнул Антон и закрыл глаза. – Я посплю.

– Конечно. – Больше они не сказали ни слова. Спустя час Мария ушла.

* * *

...Далеко друг от друга, в разных районах Москвы тупо пялились в телевизор двое. Умные, успешные гордецы, каждый из которых не желал шагнуть первым навстречу другому. Он просматривал боевик, не вникая, кто победит. Она – очередной детектив, не вдумываясь в сюжет. За окнами шумел ливень. Оба косились на телефон, как будто ждали звонка. Часовая стрелка безразлично скользила по циферблату. В боевике победило добро, в детективе вычислили убийцу. В разных точках огромного мегаполиса синхронно погас телеэкран. Разрозненная пара продолжала внимательно изучать мертвую тусклую плоскость. Он закурил. Она вяло очистила апельсин. Телефоны молчали. Молчание становилось таким напряженным, что, казалось, разорвет аппарат. И тогда, словно испугавшись мощного взрыва, оба труса как по команде зашевелились. Постучали указательным пальцем по кнопкам, услышали короткие прерывистые гудки. Отбросили сотовые, точно змей, и опять застыли, словно два истукана. Через несколько минут повторили попытку – результат повторился тоже. И снова – повтор, и снова – провал.

...Далеко друг от друга, в разных точках российской столицы, не сговариваясь, пара умников одновременно пытала судьбу. А над головой одного из двоих перемигивались ангел с чертом, поднимая свои чеканные кубки за того, кто пробьется первым...