Читать книгу "Тимолеон Вьета. Сентиментальное путешествие - Дан Родес"

Он направился к собаке. Пес сидел на тротуаре и смотрел на приближающегося человека. Козимо обратил внимание на его глаза — он никогда не видел, чтобы у животного были такие прекрасные и такие испуганные глаза. Они напомнили полицейскому картины, которые рисовала его жена. В свое время молодых людей свела именно любовь к животным и растениям. Они вместе учились в школе, а по выходным часто ездили за город; прихватив с собой бинокли, они могли часами лежать в высокой траве и наблюдать за птицами. Поженившись, вместе придумывали, как украсить клумбы и какие посадить цветы, чтобы привлечь бабочек в крохотный садик, который они разбили под окнами своей квартиры, расположенной на первом этаже. Жена рисовала цветы, деревья и птиц и сдавала свои акварели в художественный салон. Иногда поступали особые заказы: кто-нибудь из покупателей просил сделать портрет их домашнего питомца. Жена с удовольствием рисовала собак и кошек, на ее картинах даже самые несимпатичные звери всегда получались трогательно-милыми — с головой, чуть склоненной набок, и большими печальными глазами, от которых у хозяев замирало сердце. Гонорары были небольшими, но жене очень нравилась эта работа. Каждый раз, возвращаясь после таких сеансов, она говорила мужу, что ей очень хотелось бы иметь дома какое-нибудь животное: собаку или кошку — все равно. Однако, подумав, она неизменно останавливалась на собаке, потому что кошка, скорее всего, станет ловить бабочек в их чудесном маленьком садике. Он отвечал, что надо подождать и не заводить собаку, пока у них не родится ребенок, потому что животное может начать ревновать к новому члену семьи. Немного поспорив, жена в конце концов соглашалась с ним.

Однако мимо этой собаки он не мог пройти. Козимо решил взять пса с собой. «Привет, а у нас гости, — скажет он, прежде чем впустить его в квартиру. — Кое-кто очень хочет с тобой познакомиться». Козимо представил улыбку жены, когда она увидит собачку, о которой так долго мечтала. Они назовут найденыша Аббондио. Жена нарисует портрет их нового любимца и повесит на стене в холле.

Козимо слегка нагнулся и вытянул вперед руку.

— Иди сюда, — позвал он, похлопав себя по ляжке, при этом он неловко зацепил локтем болтающуюся на поясе кобуру — Аббондио, ко мне! — Пес недоверчиво покосился на человека и попятился. — Подойди, давай поздороваемся.

По-прежнему согнувшись и вытянув вперед руку, Козимо начал медленно приближаться к собаке. Аббондио отпрянул и кинулся бежать через дорогу, едва не угодив под колеса подкатившего к остановке автобуса. Козимо беспомощно смотрел вслед собаке.

— Прощай, Аббондио, — сказал он.

Выскочив из-под автобуса, Аббондио припустил по тротуару в сторону виа дей Фори Империали. Вскоре полицейский потерял его из виду.

Козимо пошел в другую сторону — по направлению к полицейскому участку. Он думал, стоит ли говорить жене о том, что случилось. Вероятно, он скажет, что видел, как двое людей высадили собаку на автобусной остановке и уехали, он опишет ее длинную густую шерсть и удивительные глаза — очень красивые и очень печальные; а потом расскажет, как собирался привести пса домой и как тот испугался и убежал: пес так быстро исчез в темноте, что Козимо не пошел вслед за ним — все равно было бы невозможно его догнать. Жена выслушает историю, вздохнет и улыбнется, а он посмотрит на нее и тоже улыбнется. «Ничего, — скажет кто-нибудь из них, — не расстраивайся. В конце концов, это была всего лишь собака». После ужина они сядут смотреть телевизор, или играть в карты, или станут листать книги и журналы, где рассказывается о растениях и животных. Они будут читать и рассматривать иллюстрации до тех пор, пока не почувствуют, что у них слипаются глаза, и тогда пойдут спать.

Они в полном молчании выехали из города и отправились в обратный путь. Этот путь из Рима домой, когда в кабине висит гнетущая тишина, а сердце сжимается от невыносимого чувства утраты, был очень хорошо знаком Кокрофту. В прошлом ему не раз приходилось возвращаться в одиночестве, после того как он отвозил в аэропорт своих любимых мужчин и мальчиков. Он оставлял их у паспортного контроля, даже не имея возможности поцеловать на прощание, и уходил, точно зная, что никогда больше не увидится с ними. Он возвращался домой ни с чем, после того как все выходные слонялся по барам в поисках нового друга. Он возвращался из Рима вместе с мальчиком в серебристых шортах, после того как они целый день бродили по музеям, гуляли среди древних развалин и украдкой целовались где-нибудь в Катакомбах. Даже при воспоминании о счастливых днях ему становилось грустно.

— Знаешь, — Кокрофт грохнул кулаком по крышке бардачка, — я думаю, у тебя нет страховки.

Он допил остатки виски и уснул.

Утенок

Девушка сжимала в кулаке монету. Моросил теплый летний дождь. У девушки не было плаща, и ее одежда быстро промокла, но она словно не замечала этого, или ей было все равно. Она давно мечтала оказаться на этом месте — с тех пор, как впервые узнала о примете: в одном из путеводителей девушка прочла, что любой человек, который бросит в фонтан монетку, обязательно снова вернется в этот город. Всю осень, зиму и весну она провела в мечтах. Девушка представляла, как они с Энрико придут сюда в последний вечер накануне ее отъезда. Энрико поцелует ее, крепко-крепко прижмет к себе и будет умолять, чтобы она поскорее вернулась в Рим; может быть, он даже предложит ей выйти за него замуж. На следующий день он проводит ее в аэропорт, и она улетит в Кардифф. Там ее встретят отец и брат, они сядут в машину и поедут домой. В своих мечтах девушка ни разу не видела себя стоящей возле фонтана в одиночестве и сомнениях: что ей делать с монетой достоинством в пять фунтов, которую она специально привезла из Уэльса?

Они познакомились прошлым летом в Тенби. Девушка работала в небольшом магазинчике. Осенью она собиралась поступать в колледж, и ей хотелось подкопить денег, чтобы не зависеть от родителей. Энрико приехал в Уэльс на пару месяцев — он подрабатывал в кафе у каких-то своих дальних родственников, а заодно изучал английский язык. Для разговорной практики он заводил беседы с симпатичными девушками. Иногда девушки делали вид, что не понимают английского, и отвечали ему на валлийском языке. Она влюбилась в него с первого взгляда, как только Энрико подсел к ее столику и очень вежливо спросил, не найдется ли у нее нескольких минут, чтобы просто поболтать с ним. Остаток лета они провели вместе. Рано утром Энрико потихоньку выскальзывал из фургончика, в котором жила девушка, и бежал в свое кафе. Когда пришла пора расставаться, они поклялись друг другу в вечной любви.

Она еще на год отложила поступление в колледж, нашла работу в магазине неподалеку от дома и стала копить деньги на поездку в Рим. Все свободное время девушка посвящала изучению итальянского языка. Для Энрико она купила учебник валлийского языка и послала его в Италию. Она написала, что ему совершенно не обязательно знать этот язык — все ее родственники говорят по-английски, но будет здорово, если он запомнит хотя бы несколько фраз. Он мог бы блеснуть своими знаниями, когда приедет знакомиться с ее семьей: это наверняка произведет благоприятное впечатление на родителей. В ответном послании Энрико сообщил, что уже начал изучать ее родной язык. Также он написал, что ждет ее в конце весны, может быть она приедет недели на три-четыре, он покажет ей свой город, и, если ей понравится Рим, они решат, как быть дальше. Девушка ни секунды не сомневалась — она всей душой полюбит и его город, и его страну. Также она знала, что ни в этом, ни в следующем году она не будет поступать в колледж. Она уже начала готовиться к переезду в Италию. В путеводителе девушка вычитала, что можно устроиться на работу гувернанткой. В принципе работа с детьми не вызывала у нее особых возражений. Из того же путеводителя она узнала, что у иностранцев есть возможность подработать, давая уроки английского языка. В книге не говорилось, нужны ли в Италии преподаватели валлийского, но в Риме живет четыре миллиона человек — должны же найтись среди них желающие изучать и этот язык.