Читать книгу "Любовь и колдовство - Барбара Картленд"

События на острове развивались столь сумбурно, что издалека было невозможно понять, что там на самом деле происходит. Поэтому Кирку Хорнеру, уже побывавшему на Гаити двумя годами ранее, и поручили разузнать об истинном положении дел.

Зная о садистских методах черного правителя, Кирк Хорнер не мог без ужаса думать о том, что ждет на Гаити его друга, Андре де Вилларе.

Кирк и Андре познакомились в Англии лет семь назад. Андре в то время был студентом Оксфорда, а Кирк в очередной раз прибыл в Лондон за товарами. В ту пору он еще плавал на небольшом торговом корабле.

Андре с парой приятелей забрел в паб, расположенный почти на окраине английской столицы. Бог знает какими судьбами они там оказались. Андре не любил студенческих пирушек, но согласился отметить окончание семестра, вернувшись домой, в Лондон.

Как это часто бывает, к незнакомым посетителям прицепился какой-то местный завсегдатай, которого подзуживали соседи. Назревала хорошая потасовка.

Молодые люди не понимали опасности своего положения. Случайно оказавшись в этой части города, они не знали, что заведение пользуется не слишком хорошей репутацией.

Капитану Хорнеру случилось проходить мимо. Он зашел выпить по пути кружку пива, и взглядом опытного моряка, которому на своем веку пришлось разнимать не одну драку, сразу оценил обстановку.

Подойдя к студентам, он поприветствовал их как знакомых и сообщил, что знает еще одно местечко, где пиво — не хуже, а закуски — разнообразнее.

Это была типично американская манера поведения. Никакой англичанин не стал бы запросто беседовать с посторонними. Студенты опешили.

Андре, самый трезвый из троицы, уговорил товарищей пойти за капитаном.

Так Кирк Хорнер, не любивший бессмысленных драк, спас молодых людей от неприятностей.

Расставаясь, Андре пригласил его к себе. Так завязалась их дружба.

С тех пор капитан навещал друга всякий раз, приезжая в Англию.

Хорнер был настоящим старым морским волком и убежденным холостяком. Тем не менее он привязался ко всей маленькой семье Вилларе и всегда находил время погостить у друзей пару дней.

Капитан, избороздивший на своем корабле моря и океаны обоих полушарий, многое повидал и был великолепным рассказчиком. Возможно, именно своими образными описаниями Гаити он заронил в душу Андре живой интерес к таинственному и прекрасному в своей первозданной дикости острову.

Однако Андре де Вилларе решился на путешествие по другой причине. Во время негритянского мятежа на Гаити был убит его родной дядя, местный плантатор.

Первый бунт на острове произошел еще в 1791 году, но тогда плантатору де Вилларе повезло. Очевидно, он был человек незлой и справедливый, и занимался хозяйством сам, так что его рабы не страдали от произвола надсмотрщиков и наемного управляющего, как это было в большинстве имений по соседству. Де Вилларе не тронули.

Но вторая волна мятежа не пощадила гаитянскую ветвь семейства де Вилларе. Кирк Хорнер написал Андре, что дядя, его жена и три сына убиты, о чем он узнал в свою последнюю поездку на Гаити.

Каково же было удивление капитана, когда два месяца назад Андре приехал в Бостон и попросил помощи. Он рассчитывал добраться до этой страны с помощью старого друга.

— Это совершенно невозможно, — сразу стал отговаривать его капитан. — Дессалин поклялся казнить всех белых, которые попадутся ему на глаза. Как только ты ступишь на землю проклятого острова, за твою голову нельзя будет дать и двух центов.

Кирк рассказал другу все, что сам знал о зверствах гаитянского императора, а потом — и о нем самом.

— Он очень невысокого роста, — сообщил Кирк, — а фигурой — вылитый горилла. Плечи широкие, покатые, шея толстая, прямо-таки бычья, голова посажена с наклоном вперед. Губы толстые, ноздри — необычайно широкие даже для негра, нос — изуродованный. Лоб низкий, чуть не до бровей поросший мелкими иссиня-черными кудрями.

— Да, судя по твоему описанию, он явно не красавец! — рассмеялся Андре.

Его беспечность не понравилась капитану.

— Во всяком случае, ничего смешного в нем нет, — резко сказал Кирк. — Он наводит ужас даже на собственных подданных. Иногда у него бывают приступы зверской жестокости, а временами нападает страшная подозрительность, когда он в каждом видит врага и предателя.

— Я слышал, — заметил Андре, — что он проявил дьявольскую хитрость, пообещав белым поселенцам свою защиту и покровительство в случае, если те сдадутся по-хорошему, а когда они ему поверили, перебил их всех до одного. Это правда?

— Когда в Жереми по его приказу казнили четыреста пятьдесят женщин и детей, улицы города были залиты человеческой кровью, — ответил Кирк. — Даже Кристоф, главнокомандующий Дессалина, пришел в ужас от этой бойни.

Выдержав паузу, чтобы дать Андре возможность осознать услышанное, капитан продолжал:

— Что, по-твоему, мог подумать американский президент, когда ему доложили, что, работая над текстом Декларации независимости, один из приспешников Дессалина воскликнул: «Чтобы написать этот документ, мы возьмем у белого человека кожу вместо пергамента, кровь вместо чернил, а чернильницу сделаем из его черепа, обглоданного шакалами».

Говорят, эти слова были с восторгом встречены всеми членами их «правительства», а больше всех веселился, орал и аплодировал сам Дессалин.

— От этих твоих рассказов кровь стынет в жилах, — заметил Андре. — Однако я все равно не отступлюсь. Я отправлюсь на этот чертов остров, разыщу дядину плантацию и попробую найти место, куда он спрятал свои деньги.

Кирк понимал, что его друг руководствуется не жадностью, а острой необходимостью.

Отец Андре умер, и теперь, после смерти дяди и кузенов, он становился графом де Вилларе и главой семьи.

Если бы не события на Гаити, молодой человек никогда не унаследовал бы этот титул: у его дедушки, графа Рауля де Вилларе, было три сына, из которых отец Андре был младшим.

Чувствуя, что во Франции накаляется обстановка и растет недовольство крестьян, средний сын графа Рауля, Филипп, лет тридцать назад покинул родину. Вместе с молодой женой Мари он отправился на Гаити и обосновался там, рассчитывая сколотить состояние.

Он часто писал домой, рассказывая родственникам, как разбогател благодаря тому, что за кофе и хлопок-сырец, выращиваемые на его плантациях, во всех уголках Нового Света давали хорошую цену.

Потом граф Рауль де Вилларе и его старший сын стали жертвами революционного террора — оба подобно тысячам французских дворян кончили жизнь на гильотине.

Титул и положение главы семьи отошли Филиппу, процветавшему в то время на Гаити. Младший из братьев, Франсуа, вместе с женой-англичанкой и маленьким сыном Андре сумел эмигрировать в Англию.

Андре учился в английских школах, закончил Оксфорд, и французское происхождение выдавало в нем, наверное, лишь блестящее знание родного языка.