Читать книгу "Поместье любовных грез - Сильвия Торп"

Гроза теперь подступила совсем близко, и когда кабриолет, миновав ворота, стал медленно подниматься по склону холма, зашлепали первые крупные капли дождя. К тому времени, когда они добрались до усадьбы Клив-Фарм, уже полил сильный дождь. Жена фермера приняла Памелу со всем радушием. Проводила ее в затхлую комнату и отнесла ее капор и длинную накидку без рукавов на кухню, чтобы просушить у огня. Видимо, она, как и Джейсон Хоксуорт, без пояснений поняла, что Памела – новая гувернантка, но поскольку сама Памела родилась и выросла в провинции, это не удивило ее. Однако она пожалела о том, что, руководствуясь своими представлениями о приличиях, вынудила свою гостью одиноко сидеть в гостиной, в результате чего у Памелы появилось время на раздумья – какой прием ей окажут в Таррингтон-Чейс. Она еще не встречалась со своей нанимательницей. Объявление в ежедневной газете «Морнинг пост» привело ее в Лондон на собеседование с пожилым адвокатом, в результате чего леди Таррингтон наняла ее к четырнадцатилетней Мелиссе, своей внучке. Памела не сомневалась в том, что справится со своими обязанностями, и не делала секрета из того обстоятельства, что ей всего двадцать один год. Однако собеседования с другими потенциальными работодательницами научили ее, что подобные дамы обычно предпочитают гувернантку уже не первой молодости и, безусловно, ту, которая не блещет красотой.

На стене в гостиной фермерского дома висело мутное, покрытое пятнами зеркало, и Памела подошла к нему. Постояв, она окинула взглядом свое отражение, пытаясь взглянуть на себя глазами леди Таррингтон. Густые, темно-каштановые волосы… В какую замысловатую прическу их ни укладывай, все равно упрямо возвращаются к естественным волнам и завиткам. Чистая, бледная кожа и губы с плавным изгибом… Глаза, скорее зеленые, чем серые, чуть раскосые, над высокими скулами… Кошачьи глаза, как называл их брат Питер, когда хотел ее поддразнить. Памела не считала себя красавицей или хотя бы хорошенькой и была в равной степени изумлена и испугана, когда в первый раз явственно осознала, что мужчины находят ее привлекательной. Способность привлекать противоположный пол не являлась преимуществом в том, 1812 году для одинокой молодой особы, вынужденной зарабатывать себе на жизнь, поскольку было крайне маловероятно, что ее привлекательность приведет к браку. Более того, ее привлекательность являлась помехой, поскольку семейства, которым требовалась гувернантка, зачастую включали в себя сыновей весьма впечатлительного возраста, и попытки Памелы найти подходящее место оканчивались неудачей до тех пор, пока она не предложила свои услуги в Таррингтон-Чейс. Теперь она с тревогой спрашивала себя – не объясняется ли ее успех лишь тем простым обстоятельством, что леди Таррингтон не удосужилась побеседовать с ней лично. Памела лишь отчасти успокоилась, узнав от адвоката, что единственный внук ее светлости – мальчуган девяти лет. Адвокату Памела понравилась. Ее манеры свидетельствовали об уме и хорошем воспитании, о чем он и сообщал леди Таррингтон в рекомендательном письме. На взгляд адвоката, Памела не выглядела скованной, но и не была чрезмерно развязной.

Спустя какое-то время Памела, охваченная немалым беспокойством, продолжила свое путешествие. Дождь уже прекратился, но небо по-прежнему хмурилось, и лакей высказал предположение, что гроза вернется еще до ночи – пророчество, которое вовсe не способствовало поднятию настроения у Памелы. Она не боялась грозы, но, понаблюдав за той, c которая только что миновала, ощутила, что это неистовство природы соответствует первозданной дикости этого края.

Дорога по-прежнему тянулась вдоль стены, огораживающей парк усадьбы Мэйз-Корт, и вскоре они миновали высокие кованые ворота, ведущие к обсаженной вязами аллее, хотя сам дом оставался невидим. На полмили дальше виднелась деревня Таррингтон – живописное скопление домиков, черно-белая деревянная гостиница и церковь с квадратной башней, которые скучились вокруг моста, перекинутого через реку.

За рекой дорога снова устремилась вверх по склону холма, который с этой стороны не порос лесом, а был укутан покровом папоротника, местами доходившим лошади до самой холки. Обнаженные утесы проступали среди мелколесья, и огромные, нависшие над бездной валуны выглядели так, будто от легчайшего прикосновения они сразу покатятся вниз, в долину. Голубые колокольчики покачивались среди папоротниковых стеблей, уже начала поспевать ежевика, а заросли утесника были усеяны золотистыми цветками.

На полпути вверх по холму дорога, описав крутой вираж, повернула в обратном направлении, но чуть выше, и так до вершины, где папоротник уступил место высокой траве. Памела увидела далеко внизу деревню, напоминавшую детскую игрушку посреди зеленого лугового ковра. Наконец, местность выровнялась, и она поняла, что здесь, на самом верху Таррингтон-Чейс, имеется участок относительно плоской, усеянной кочками земли. Дорога шла то под уклон, то в гору, то снова под уклон, а потом перед ними возникли внушительные ворота со столбами, увенчанными грифонами с распростертыми крыльями.

За воротами с примыкающей к ним сторожкой они снова оказались в тени деревьев и, проехав еще полмили по холмистым просторам парка, остановились уже перед самим домом, огромным, широко раскинувшимся особняком, представлявшим собой смешение архитектурных стилей. От парадного входа, с вырезанным из камня гербом Таррингтонов над портиком, Памелу провели через большой холл вверх по изумительной лестнице семнадцатого века и, наконец, в уютную гостиную с окнами, из которых открывался великолепный вид на долину. Здесь ее ждала леди Таррингтон.

Первым впечатлением Памелы о своей работодательнице было то, что эта дама – одна из самых непривлекательных особ, каких ей когда-либо доводилось видеть. Впечатление, которое при дальнейшем знакомстве с ней нисколько не изменилось. Уложенные в модную прическу, но довольно редкие седые волосы, обрамлявшие лицо худое, неприветливое и совершенно бескровное; кожа, напоминавшая пергамент, светлые брови и ресницы, бледные губы и серые глаза, холодные как лед. Длинный нос с узкими ноздрями и изогнутые книзу губы, застывшие в кислой улыбке.

Леди Таррингтон обвела Памелу оценивающим взглядом. Она мгновенно заметила аккуратную, но поношенную накидку, тщательно заштопанные перчатки и старомодный капор, а также высокую, тонкую фигуру гувернантки и очарование молодости в лице под полями канора. Леди Таррингтон нахмурилась и заметила вскользь:

– Вы выглядите гораздо моложе, чем я ожидала!

– Мне пошел двадцать первый год, миледи, – ответила Памела. – И за последние три года на моем попечении были три молодые леди.

– Да, да, меня поставили об этом в известность! – нетерпеливо проговорила ее светлость. – Я признаю, что вы обладаете профессиональными навыками, которые требуются для должности гувернантки, но профессиональные навыки, мисс Фрэйн, – это не единственное, что принимается во внимание. Я очень мало знаю о вашем происхождении. Ваш отец, как мне известно, был духовного звания?

– Он служил викарием в Тиллсдене, что в графстве Мидлсекс, последние двадцать лет своей жизни, миледи. Умер три года назад. Мама скончалась на четыре года раньше его.

– У вас есть братья или сестры?