Читать книгу "Красавица и пират - Сильвия Торп"

Капитан Криспин Барбикан, управлявший пиратским судном под командованием самого великого Моргана, сидел в портовой таверне в Бристоле и пытался определить ход будущей жизни. Он удобно расположился у очага и, откинув голову на подголовник, вытянув ноги и крепко зажав в зубах трубку, задумчиво смотрел на огонь, не обращая внимания ни на гомон голосов вокруг, ни на откровенно восхищенные взгляды неопрятной служанки, сновавшей между столиками.

Внезапно двери таверны распахнулись, и внутрь ввалилась шумная компания подвыпивших матросов во главе с неприятным молодым человеком в грязной бархатной куртке, абсолютно не гармонировавшей с его черными как смоль брюками и огромными сапожищами. Росту он был не выше среднего, но его массивные плечи говорили о недюжинной силе, а грохочущий голос и развязные манеры явно выдавали драчуна и хулигана. Его сопровождала полная, черноволосая девушка с влажными красными губами. Она скинула плащ и капризно пожаловалась на холод и влажность.

Ее кавалер взглянул в направлении очага и, обнаружив, что столь видное место занято лишь одним человеком, повел всю свою компанию к нему. Капитан, казалось, вовсе не замечал их приближения. Держа одной рукой длинную глиняную трубку, он продолжал сидеть, неотрывно смотря на язычки пламени. Его куртка из фиолетовой ткани была отделана серебром; широкополая черная шляпа с фиолетовым пером лежала подле; эфес длинной рапиры поблескивал золотом. Для грязного головореза подобная элегантность обещала легкую добычу, но только потому, что он никогда не имел чести лично знать Генри Моргана, или Гарри — так называли его друзья.

— А ну, вставай, уступи-ка место тем, кто будет получше тебя! Молл, — обратился наглец к девушке, — иди к огню.

Данное изречение было встречено взрывом смеха его товарищей. Капитан не шелохнулся, только его проницательные серые глаза из-под бровей метнули взгляд на говорившего.

Чванливый заводила подобным безразличием был и удивлен и раздосадован. Мгновение он тупо смотрел на капитана, а затем, прорычав ругательство, выбил у него изо рта трубку. Упав на пол, та разлетелась на кусочки.

Капитан Барбикан неторопливо поднялся на ноги. Он был чуть выше шести футов: его темноволосая голова терлась о почерневшие от дыма балки потолка, а ширина плеч ужасала. Мгновение спустя хулиган уже валялся в углу, падая, он разнес шаткий столик на щепы.

В воцарившейся тишине капитан невозмутимо занял свое место и подозвал служанку, в нерешительности стоявшую поодаль.

— Принеси-ка мне еще трубочку, — сказал он, опуская золотую монету в ее ладонь. — Это тебе за причиненный ущерб.

Она ушла. Молл в оцепенении все еще стояла перед ним, хотя ее спутники уже волокли обмякшее тело, когда-то бывшее их главарем, к двери, на которую им тут же указал хозяин таверны. Встретившись с капитаном взглядом, Молл улыбнулась и сделала шаг вперед.

— Ваши друзья уже ушли, — равнодушно произнес он, кивнув в направлении двери. — Вам лучше последовать за ними.

Капитан Барбикан пребывал отнюдь не в дружелюбном расположении духа. Он жил жизнью, полной жестоких сражений и опасностей, жизнью, не оставлявшей ни времени, ни желания для самоанализа, но сегодня вечером пребывал в столь для него несвойственном состоянии задумчивости. Перед его глазами проплыли и детство в беспокойные и трудные годы гражданской войны, и юношество, задавленное отцом, помещиком-пуританином. В возрасте семнадцати лет он отправился на поиски приключений.

Приключений Барбикан-младший нашел в изобилии. Плывя на Барбадос, он стоически выносил лишения, плохую пищу и почти ежедневные порки, и все ради своей конечной цели — невообразимых богатств островов Вест-Индия. В блаженном неведении, без гроша за душой прибыл он на те сказочные земли, но не успела его нога ступить на сушу, как капитан продал его в качестве слуги человеку, использующему рабов как вьючных животных.

Пять лет из предписанных семи капитан Барбикан трудился на сахарных полях Барбадоса, прежде чем ему представилась возможность бежать. Вместе с другими рабами ему удалось освободиться, украсть лодку и выйти в море в надежде попасть на Тортугу — цитадель пиратов. Удался бы этот безумный план или нет, так никто и не узнает: беглецов подобрал испанский галеон, направлявшийся домой и остро ощущавший нехватку рабочей силы после встречи с пиратами.

Их вынудили присоединиться к команде; в конце пути всех ждала перспектива костра инквизиции, но Криспин не видел смысла умирать ради религии, в которой воспитывался, поэтому присоединился к вере своих тюремщиков. Его обращение было встречено со слезами радости и благодарности доминиканским монахом. Тем самым Криспин спас себя от неминуемой смерти в тисках святой палаты, но купить свободу ему не удалось. Испания слишком уж пострадала от английских морских разбойников, чтобы проявлять милосердие, а потому Криспин из-за своего исключительного роста был назначен на галеры.

Целый год терпел он муки, в сравнении с которыми рабство на Барбадосе казалось просто приятным времяпрепровождением. В цепях, обнаженный, прикованный к скамье, в неописуемой грязи трудился он час за часом у огромного весла, беспрерывно моля о смерти, что была его единственной надеждой на спасение. Его молитвы так и остались без ответа. Со временем Барбикан перестал надеяться даже на смерть; если галеры не убивали быстро, они развивали недюжинную силу.

Наконец, он освободился. После месяцев терпеливого труда над слабым звеном удерживающей его цепи, оно наконец поддалось. Ночью, когда они встали на якорь в испанском порту, он спрыгнул за борт и поплыл к берегу, оставив на корабле трупы вооруженного боцмана и матроса.

Криспина снова схватили бы, не спаси его женщина, спрятавшая беглеца в своем бедном жилище. Со временем охота за ним поутихла, появилась возможность в относительной безопасности попытаться бежать из Испании. К французской границе Барбикан, отправился пешком и лишь спустя многие недели добрался до Бордо. В Англию возвращаться не хотелось, Вест-Индия по-прежнему манила его, как и шесть лет назад, только теперь у Криспина появился дополнительный стимул: глубокая и неутолимая ненависть ко всему испанскому.

После многих злоключений Барбикан, наконец, добрался до Порт-Рояля на Ямайке, где без труда присоединился к команде пиратского судна и, принеся клятву на черепе, кинжале и порванном черном флаге, сделавшую его членом Берегового Братства, отправился в свое первое флибустьерское плавание. Наконец-то судьба начала ему улыбаться: вскоре Криспин уже плавал во флотилии Мэнсфилда, первого пиратского адмирала.

Среди последователей старого пирата оказался некий молодой валлиец, Генри Морган, чьи подвиги уже принесли ему некоторую славу, и Криспин, быстро уразумев, что к чему, присоединился к его команде. Его способности и в сражении, и в морском деле привлекли внимание капитана, и он сделал его одним из своих лейтенантов, и между двумя молодыми людьми завязалась дружба.