Читать книгу "Энциклопедия доктора Мясникова о самом главном. Том 3 - Александр Мясников(врач-внук)"

Я знаю веселые сказки таинственных стран Про черную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя. И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав. Ты плачешь? Послушай, далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф.

Когда я читаю его строки, посвященные африканским путешествиям, мне кажется, что это я их написал или продиктовал, — это же мои мысли и чувства! И даже детали моей африканской биографии!

Я пробрался в глубь неизвестных стран, Восемьдесят дней шел мой караван; Цепи грозных гор, лес, а иногда Странные вдали чьи-то города, И не раз из них в тишине ночной В лагерь долетал непонятный вой. Мы рубили лес, мы копали рвы, Вечерами к нам подходили львы. Но трусливых душ не было меж нас, Мы стреляли в них, целясь между глаз. Древний я отрыл храм из-под песка, Именем моим названа река, И в стране озер пять больших племен Слушались меня, чтили мой закон.

И мы с геологами так по месяцу ходили по неизведанным местам, и львы подходили и ревели, и банды рыскали.

А как-то раз на охоте убили леопарда. Случайно, правда, стреляли ночью на отблеск фар в глазах, думали, антилопа. Подошли — а там смертельно раненый леопард рычит и скалит желтые клыки.

Колдовством и ворожбою В тишине глухих ночей Леопард, убитый мною, Занят в комнате моей.

Поздно. Мыши засвистели, Глухо крякнул домовой, И мурлычет у постели Леопард, убитый мной.

— Брат мой, брат мой, Ревы слышишь, Запах чуешь, видишь дым? Для чего ж тогда ты дышишь Этим воздухом сырым?

— Нет, ты должен, мой убийца, Умереть в стране моей, Чтоб я снова мог родиться В леопардовой семье.

Неужели до рассвета Мне ловить лукавый зов? Ах, не слушал я совета, Не спалил ему усов!

История с леопардом получила мрачное продолжение.

Шкуру мы обработали и сушили в хижине, где жили.

Усов, правда же, не спалили! А ведь по местному поверью, если убить леопарда и не подпалить ему усы, то его дух придет за тобой! Примерно так и произошло: случилась трагедия — на лагерь напали бандиты, четверо из наших товарищей были убиты, многие попали в плен. Когда в лагерь наконец прибыли военные, они обнаружили и шкуру того леопарда. И началось: «Ах, шкура, ах, шкура! Ах, леопард, ах, леопард! Ах, Красная книга, ах, Красная книга! Да вы за это ответите!»

Заткнулись только тогда, когда им сказали: «А кто ответит за наших ребят, что погибли из-за того, что ваша охрана разбежалась при первых же выстрелах?!» Прошли годы, а мое сердце все еще там, во сне постоянно вижу эту красную землю и красные же цветущие акации!

Я верно болен, на сердце туман, Мне скучно все: и люди, и рассказы. Мне снятся королевские алмазы И весь в крови широкий ятаган.

Молчу, томлюсь, И отступают стены — Вот океан весь в клочьях белой пены, Закатным солнцем залитый гранит, И город с голубыми куполами, С цветущими жасминами садами, Мы дрались там. Ах, да! Я был убит!

Я много времени пробыл с местными африканскими крестьянами, много лет лечил именно их. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что они меня любили. Во всяком случае, домик, в котором я жил, не обчистили ни разу, тогда как все белые специалисты расставались со всем своим имуществом по многу раз!

Я служил пять лет у богача, Я стерег в полях его коней, И за то мне подарил богач Пять быков, приученных к ярму.

Одного из них зарезал лев, Я нашел в траве его следы, — Надо лучше охранять крааль, Надо на ночь зажигать костер.

А второй взбесился и бежал, Звонкою ужаленный осой, Я блуждал по зарослям пять дней, Но нигде не мог его найти. Двум другим подсыпал мой сосед

В пойло ядовитой белены, И они валялись на земле С высунутым синим языком.

Заколол последнего я сам, Чтобы было, чем попировать В час, когда пылал соседский дом И вопил в нем связанный сосед.

Путешественник, охотник, солдат, поэт и донжуан — как же он мне близок по духу! Мне всегда тяжело на собраниях, президиумах, приемах, банкетах! Ненавижу галстуки и костюмы!

Да, я знаю, Я вам не пара, Я пришел из другой страны, И мне нравится не гитара, А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам, Темным платьям и пиджакам — Я читаю стихи драконам, Водопадам и облакам.

Я люблю — как араб в пустыне Припадает к воде и пьет, А не рыцарем на картине, Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели, При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Утонувшей в густом плюще…

А как он умел любить! Любовь к женщине пронизывает все его стихи! Женщины были разные, но любил он их всех! И ни одну не бросил — они уходили от него сами, поняв, что быть рядом с такой мятущийся душой совсем не просто! И потом всю жизнь об этом жалели. Одна из них — Анна Ахматова — написала: