Читать книгу "Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков"

к нему спиной встал, и сразу мурашки побежали. Лучше в самом деле сжечь, от греха подальше. Какая-то часть сознания уже твёрдо верила во всю чертовщину, что наплёл дурачок…

— Спички есть? Зажигалка?

Леська замотала головой. Никакой пользы от дуры, разозлился Докучаев. Пошарил по карманам. А если у чучела в его фуфайках поискать?

От того несло дерьмом, самогоном, гнилью. Участковому аж дурно стало. Но ничего, тошноту победил, похлопал по одежде. Есть что-то. Никак, зажигалочка? Она, родимая.

Шум донёсся со стороны леса. Там бесновалось вороньё, качались деревья, словно ходил между ними великан, тряс вековые стволы, просыпался. Большое, сказал Мишка. Большое чучело. Блин, дурачок же там, забрать надо его…

Только он чиркнул колёсиком, как за огородами рухнула вторая теплица. Исчезла, сложилась карточным домиком. Он выронил зажигалку, когда пламя охватило пропитанную бензином куртку, лизнуло рукав, за густые волосы на руке ухватилось.

Докучаев закричал, упал в лужу, затушил кое-как огонь. Кожа покраснела, волдырями пошла. Чучело так и лежало в стороне, в машине сигналила Леська, тыкала пальцем в сторону дома. Там опасно накренилась конюшня с сараем, затрещали старые доски.

Ему хватило секунды, чтобы забыть про зажигалку, про дурачка, прыгнуть в машину, завести её. Рука пульсировала от боли, кровь била в голову. Он ударил по газам, переехал чучело. Тут же рухнула конюшня, закачались яблони около дома Борисовой.

— Перемены, начались перемены, — повторяла Леська, — проснулись, вылезли, будут менять, перестраивать… Переделывать…

Пластинку у неё, что ли, заело? Докучаев глянул в зеркало: косматая тень бесновалась во дворах, раздутая, как пузырь, увенчанная деревянными рогами.

— Для костей себе сараи ломает, а нас — на внутренности, глиной скрепит, — девка бубнила и бубнила, как сумасшедшая, — найдётся нам место, в паху у нечистого…

Он отвесил ей пощёчину. Леська вскрикнула, замолчала. Лишь бы мост переехать, только бы успеть, в горку забраться. А там связь. Помощь. Они уедут, с подмогой вернутся. Их много, а он… Оно одно! Они этого рогатого ещё сами на запчасти разберут.

А откуда знать, что оно одно?

В последний момент Докучаев затормозил, неведомые твари опять дорогу закидали камнями. Начал объезжать, колёса в грязи увязли. Забуксовал, чуть в воду не улетел. Вывернул кое-как на мост, заскрипел ржавый хребет под колёсами.

— Надо взорвать тут всё, сжечь, — всхлипнула Леська. — Я видела: оно маленькое, с щупальцами, с зубами и с хвостом. Фиолетовое! Из чучела вылезло…

Докучаев стиснул зубы, в зеркало посмотрел. Вроде никто не гонится.

Пока. Ломает себе или другим на запчасти уже целую деревню. Чтобы ещё больше себя сделать. Сколько же ему, или им понадобится людей на внутренности?

Мысль, до этого призрачная и неуловимая, оформилась, наконец, в вопрос, короткий, но пугающий. А вдруг оно не одно? Что если где-то ещё другое… Или другие?

Чучело лепило себе другое тело?..

Поток мыслей оборвал нарастающий шум. Что-то ударилось снизу в старый мост.

— Кто это? — простонала Леся. — Там кто-то ещ…

Договорить она не успела.

Пассажирскую дверь вскрыли, как консервную банку, Леську уволокло в воду что-то огромное, фиолетовое, шипастое. Незаконченная фраза застыла в воздухе, рассыпалась через секунду стеклянным дождём.

На другом берегу Докучаев увидел их. Чучела.

Большие чучела.

Нас много, но и их тоже много…

Одно, два, три, пять, семь…

Запоздалая мысль о спасении затерялась, сгинула под натиском огромной фиолетовой твари, которая появилась из воды, смахнула «Ниву» с моста.

Когда машина рухнула в реку, он досчитал до двенадцати.

А потом в салон полилась ледяная вода.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Юлия Саймоназари

Чалгаевск

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

От автора: «В Самарской области есть город Чапаевск, в советские годы там располагался завод по изготовлению химоружия. В 90-х город признали зоной экологического бедствия. Врачи даже вывели „Чапаевский синдром“ — паталогическое старение и интеллектуальное вырождение детей. Сегодня в городе есть другие действующие химические заводы по производству пестицидов, агрохимических продуктов и бытовой химии. В местных СМИ за Чапаевском закрепились жуткие метафоры: город смерти, город-яд или город мертвецов».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Пригородный автобус, пропахший бензином и табаком, подъехал к остановке. Дверь со скрежетом сложилась пополам, и трое пассажиров, теснившихся у выхода, торопливо сошли в селе Георгиевка и разбежались в разные стороны.

Неуклюжая колымага несколько секунд пыхтела и подергивалась на месте, а затем тронулась к последнему пункту на маршруте. Скорость нарастала, и все громче в обшарпанном салоне дребезжали стекла в рамах, лязгали ржавые поручни и скрипели расшатанные подранные кресла.

Единственный пассажир — Данила Рокотов, уже привыкший к тряске, прислонился головой к окну и без интереса пялился на разлегшийся подле ухабистой дороги неравномерный тусклый пейзаж: клочок чахлого поля, куцая лесополоса с желтыми листьями вместо свежей майской зелени, мутный водоем с маслянистой жирной пленкой, заросший камышами и рогозом. Постепенно голубой небосвод со взбитыми облаками затянул приползший со стороны Чалгаевска густой коричнево-серый смог, и на том месте, где по полудню должно стоять солнце, осталось лишь еле заметное светлое пятнышко.

Автобус спускался в низину, окруженную высокими холмами. На самом дне смутно прорисовывались первые пятиэтажки. Над крышами возвышались шесть больших труб — шесть свирепых братьев титанов. Они исторгали черные густые столпы дыма, расстилающихся над Чалгаевском, подобно толстому одеялу; укрытые им жители не видели ни неба, ни солнца. Дымовые великаны врастали в огромный градообразующий химзавод.

Данил скривил лицо, глядя на мрачный городок, утонувший в летучей грязи, на ум пришел образ ванны, наполненной токсичными отходами, в которую его насильно загоняют купаться. И хотя Рокотов брался за любую работу без лишних слов и препирательств, в этот раз он злился, что руководство воспользовалось его безотказностью и послало на ядовитую помойку.

Пригородная развалюха с протяжным скрипом затормозила у автовокзала. Двери с грохотом распахнулись, и Данил вышел из автобуса. От первых глотков дрянного воздуха в горле запершило. Он хорошо прокашлялся, но в дыхательных путях осталось саднящее раздражение.

Неприятные запахи химикатов и чего-то еще противного, но не определяемого, окутывали город.

Рокотов закинул спортивную сумку на плечо и пошел к гостинице «Волна». Он никогда раньше здесь не бывал, но точно знал, где она находится. Перед отъездом ему прислали письмо с подробными инструкциями, как доехать на общественном транспорте или дойти пешком. Гостиница стояла недалеко от автовокзала, на автобусе ехать пять минут, но Данил решил прогуляться.

Под тенью густого смога безликие пятиэтажки с маслянистыми коричнево-серыми стенами и окнами казались немного ассиметричными. Скудная растительность