Читать книгу "Хроники Черного Отряда. Книги Мертвых: Воды спят. Солдаты живут - Глен Кук"

– Сколько еще? – спросила Госпожа у Тобо.

– Пятнадцать секунд. Потом я немного поработаю для вида – и мы все отступим через Врата. Отцу и другим велено не забывать об осторожности.

Осторожность – это еще мягко сказано. Уже наготове обширная коллекция метательного оружия. Включая трубку с огненными шарами. Но ее не пустят в ход, пока Ворошки будут оставаться по ту сторону Врат. Огнем можно повредить барьеры. Зато есть стрелы луков и арбалетов, способные пролетать через Врата, хотя нанесенные ими раны через несколько секунд заживут.

Вряд ли стрелы серьезно помогут нам против этих старых колдунов.

Даже непрерывно шевелящиеся складки черной ткани не мешали Ворошкам выглядеть толстяками.

– Готово, – сообщил Тобо. – Надеюсь, все сработает.

Щелк-щелк-щелк. Вот как быстро мы проскочили через Врата в свой мир. Тобо запечатал проход. Теперь оставалось только ждать.

– Наверняка среди них отец наших возмутителей спокойствия, – сказал Тобо.

Возможно. Ворошки, похоже, желают встречи. И надеются, что кто-то из нас говорит на языке форвалаки.

Они не ошиблись. В той части Черного Отряда, что перебралась сюда вместе с Тобо, находимся мы с Госпожой.

Но пусть колдуны не радуются. Их племя с нами не любезничало. Поэтому от нас они ничего не получат легко.

48

Врата Теней. Летающие повелители

Оба Ворошка, которые представились как Нашун Исследователь и Первый Отец, говорили на языке Можжевельника. Нашун владел им лучше. Поведение обоих вряд ли вызвало бы улыбку у многих матерей. Я сразу понял, что вежливость и обходительность вне клана они натренировать не удосужились.

После взаимных представлений я высказал очевидное:

– Ваш народ навлек на себя крупные неприятности.

Легко было представить, как Ворошки закрывают глаза и вздыхают под черной тканью.

– Мы выживем, – заявил старший по чину, не позволив своему голосу звучать зло и высокомерно.

Но не услышал я в этом голосе и твердости, а потому задумался: верит ли этот человек в то, о чем говорит?

– Не сомневаюсь, что попытаетесь. У вашего клана впечатляющие возможности. Но вы же понимаете, что для выживания потребуется нечто большее, чем одно лишь изгнание Теней.

Нашун нетерпеливо махнул затянутой в перчатку рукой:

– Мы пришли к вам, потому что желаем вернуть наших детей.

Он говорил достаточно медленно и внятно, чтобы поняла Госпожа. И она издала негромкий удивленный звук – вполне возможно, что и смешок.

– Вам не повезло. Они нам самим могут пригодиться. И вообще, какой смысл их возвращать?

Теперь гнев колдунов стал таким плотным, что его можно было пощупать. Тобо это тоже почувствовал:

– Предупреди их, что любая сила, с помощью которой они попробуют пробиться сквозь Врата, рикошетом ударит по ним. А еще скажи: чем больше упорства они в этом деле проявят, тем сильнее пострадают.

Слова парня не произвели на гостей впечатления. Но экспериментировать они не стали, припомнив драму, разыгравшуюся у их собственных Врат.

– Мы готовы к обмену, – сказал Исследователь.

– И что желаете предложить?

– На плато остались ваши люди.

– Попробуйте их захватить. Они небеззащитны. И когда рассеется пыль, вы снова будете собирать мертвых соплеменников. – В этом я не сомневался, потому что Тобо полностью доверял Шиветье. – Вы сильны, но невежественны. Как быки. Вы не знаете плато. Оно живое. И оно наш союзник.

Теперь я не удивился бы, увидев поваливший у них из ушей дым. Гоблин в старые добрые времена проделывал такой фокус. Но у этих двоих не было чувства юмора.

И все же отчаянная необходимость одержала верх над гневом.

– Объясни, – прошипел Нашун.

– Вы ничего не знаете о плато, но, ослепленные самонадеянностью, верите, будто там нет равных вам силой. А ведь это обиталище богов. Очевидно, вы даже не знаете истории собственного мира. Те, кто стоит сейчас перед вами и кому, как вам кажется, можно безнаказанно угрожать, – духовные наследники солдат, вышедших из Хатовара пятьсот лет назад.

– То, что происходило до Ворошков, не имеет значения. Однако ты и сам проявляешь невежество.

– Это имеет значение. Вы чего-то хотите от последнего Вольного Отряда Хатовара. И вам нечего предложить взамен. За исключением, возможно, собственной надменной истории и толики современных знаний.

Оба колдуна промолчали.

– Спроси, почему они так хотят вернуть детей, – сказала Госпожа. – Ведь пленники здесь в безопасности.

Я спросил.

– Они из нашего клана, – ответил Первый Отец.

В его голосе чувствовалась искренность и еще нечто такое, что заставило меня поверить.

– Они далеко отсюда. После встречи с ними мы долго шли на север. Один из них смертельно болен.

– При детях остались рейтгейстиде. На них можно долететь сюда за несколько часов.

– Похоже, он говорит всерьез, – сказал я Госпоже. – Вбил себе в голову бредовую мысль, будто достаточно потребовать – и я отпущу малышей, вернув им игрушки. Нет, в Хатоваре Ворошкам точно не приходилось работать, чтобы выжить.

Исследователь выхватил одно слово из моей фразы:

– Я уже говорил о вашем невежестве. Так слушай, пришелец. Хатовар – не наш мир. Хатовар был городом Тьмы, где проклятые души поклонялись богине ночи. Это гнездилище зла было стерто с лица земли еще до прихода Ворошков. Его жителей выслеживали и уничтожали. Ныне они позабыты. И такими останутся. Потому что ни одному Солдату Тьмы никогда не будет позволено вернуться.

Давным-давно, в один праздный день, за десятки лет до того, как превратиться в то, что он есть сейчас, Гоблин напророчил, что я никогда не попаду в Хатовар. Он навсегда останется для меня за горизонтом. Вот я и вообразил, что вступил в Хатовар. А оказалось, это всего лишь мир, где когда-то был Хатовар.

– Само время сравняло счет. Те, кого послал Хатовар, вернулись. А мир, погубивший Хатовар, обречен.

– Ты обратил внимание? – спросила Госпожа.

– На что?

– Он употребил слово «зло». А мы редко слышали его в этой части мира. Здесь не верят в зло.

– Эти ребята из нашей части мира. – Я перешел на язык Можжевельника: – Если предоставите нам исчерпывающие сведения о конструкции и работе ваших летающих бревен, а также о материале, из которого изготовлена ваша одежда, мы согласимся вернуть тех, кто вам нужен.