Читать книгу "Приключения Буратино (тетралогия) - Алексей Брусницын"

улыбнулась, пытаясь вызвать в нём ответную улыбку.

– Стейси, выслушай, пожалуйста, мне не до шуток, – Александр оставался серьёзен. – Я всю жизнь подозревал, что со мной что-то не так, поэтому и стал психиатром, чтоб в себе разобраться. Началось всё в пятом классе. Однажды я почувствовал, что могу предвидеть то, что мне сейчас скажут. Человек собирался обратиться ко мне, а я уже знал наперёд его фразу дословно. Я сначала удивился, потом испугался, что сошёл с ума. Потом понял, что ничего страшного, и даже обрадовался. Попытался понять, как этим пользоваться. Эта «суперспособность» оказалась совершенно бестолковой. Что толку от знания того, что тебе скажут через секунду? В конце концов меня стало это бесить. Два раза слушать одно и тоже… Как-то на перемене со мной заговорила одноклассница, которая сидела на задней парте, а я стоял у доски, и в сотый раз я сначала понял, что она скажет, потом она воспроизвела этот текст вслух. Я надеялся, что она хотя бы слова местами поменяет… но нет! Один в один. Я схватил чью-то зимнюю шапку-ушанку, лежащую на первой парте, и бросил в неё. Шапка села ей на голову, чуть набок, по-залихватски. Она офигела от моей меткости, и сам я тоже. Кто-то ещё это видел, по-моему, там ещё пара человек были… Не помню. Но! После этого, как отрезало. Я стал обычным.

Потом я понял: это было сродни дежавю. Человек проживает некое событие, потом его воспоминание об этом событии в результате возникновения очага патологического возбуждения в подкорке деформируется, и кажется, что то, что он только что пережил, уже было. Так же и в моём случае: человек говорил мне что-то, потом память за несколько секунд до этого стиралась и подменялась ложным воспоминанием о том, что я якобы уже слышал его слова до того, как он открыл рот.

Позже у меня в детстве было такое, что мне казалось, что всё происходит слишком быстро, когда я уставал или не высыпался. При этом я как будто смотрел на себя со стороны. Если говорил, то удивлялся тому, что рот мой произносил слова как будто без моего участия. Это было возрастное, потому что прекратилось с окончанием пубертатного периода. Самая обычная ювенильная деперсонализация. Но пока я не объяснил себе этого, уже учась в институте, в моей жизни всегда было место чуду. Я всю жизнь ждал чуда и вот дождался. Я готов. Почему нет?

– Мда-а-а… Недаром говорят, что в психиатры идут только психи…

– А в психологи – кто идёт? Психи, которых в психиатры не взяли?

– Один – один. Ну и к чему ты клонишь?

– Когда учился в институте, я нашёл этому объяснение. Возрастные нарушения психики во время взросления. Как остеохондропатия, которая возникает, когда кости и соединительная ткань не успевают за ростом мышц у подростка, активно занимающегося спортом, перенапрягаются и начинают разрушаться. Так же и нервные связи не успевают за слишком быстрым прогрессом мыслительных способностей. Я хорошо учился, много читал, как художественной, так и научно-популярной литературы. На стыке этих жанров обожал фантастику. Смотрел кинофильмы, которые большинству моих сверстников казались скучными. Очевидно, перенапряг свой молодой мозг. Так я себе раньше всё это объяснял… Но теперь у меня появилась ещё одна вполне рабочая и правдоподобная гипотеза: а что, если это такие сбои в программе? Если я персонаж из сна, значит, моё существование началось, когда Камиль стал вселяться в меня в гипносне, значит, все мои воспоминания от самых ранних детских – легенда, записанная в программе, и программа эта нет-нет да и лага́ет… Кстати! – его осенило. – Это объяснение применимо ко многим нервно-психическим заболеваниям.

– Если бы ты рассказал об этом на собеседовании, я бы не взяла тебя в проект, – огорчилась Стейси из-за своей непроницательности.

– Я догадывался, поэтому и не рассказал… – грустно произнёс он и тут же возмутился. – Да брось! Неужели ты жалеешь о том, что мы с тобой познакомились?

– Нет, конечно. Но сейчас не об этом… Что я могу сказать? Случай, безусловно, тяжёлый. И это не раздвоение личности, потому что альтернативные личности друг о друге не знают…

Александр усмехнулся.

– Ты прямо как настоящий учёный… У оптимиста стакан наполовину полон, у пессимиста наполовину пуст, а у исследователя – это просто полстакана.

– Если тебя не утешит следующая информация, то я тогда не знаю, что с тобой делать… Я лично знала создателя Буратино. Провожала его, так сказать, в последний путь. У него был внутримозговой имплант – травматичная и несовершенная технология, от которой мы решили отказаться и перейти на саркофаги, как ты их назвал. Кстати, это название прижилось лучше, чем ИУС. Я рассказала коллегам про него, и они теперь по-другому аппарат не называют. Так вот что получается: Антон Сергеевич создал Буратино, Буратино придумал гипносон, чтобы скрасить процесс расставания с жизнью своего творца, это происходило практически у меня на глазах…

– Ну и что? А если допустить, что ты один из персонажей сна старпома и память твоя искусственна, а для большего правдоподобия в тебя закачали эту трогательную историю настоящей женщины, которая жила в это время. А на самом деле прошло уже чёртова прорва лет.

– Ну знаешь… если ты сумасшедший, так я совсем наоборот – моя работа убедить тебя в реальности окружающего нас мира.

– Ну и как же теперь определить, кто из нас настоящий? Есть способ? Скажи мне, ты же специалист!

Она досадливо поморщилась.

– В том-то и дело, что нет. Эта виртуальная реальность специально задумана так, чтоб не отличить было. Щипай себя за ляжку или не щипай. Я поговорю с Буратино, он посоветует, как с этим быть…

– Не надо! Первое, что он сделает, – это отстранит меня от участия в эксперименте. А я этого сейчас не хочу больше, всего на свете.

– Ну почему же отстранит… Может, поместит тебя в другую реальность.

– Так это ещё хуже. Какой смысл его посвящать? Сама посуди. Возможны два варианта. Вариант А – я настоящий, Камиль мне снится. Этот вариант мы уже обсудили. Меня отлучат от гипносна или перенесут в другой мир, и тогда я никогда не допишу книгу. Вариант Б – Камиль настоящий, а я ему снюсь. Тогда и наш Буратино ненастоящий, а тот, настоящий Буратино из будущего, представляет интересы Камиля, который хочет, чтобы я дописал книгу, поэтому отстранять меня не будут, убедят каким-то образом в моей реальности, и мы так и не узнаем правды.

Глава 15.

Надежда не явилась в кают-компанию