Читать книгу "Музей смерти - Александр Тамоников"

– Ты зависла? – покосился я на нее. – Сбой в системе?

– Нет, все в порядке. – Она вышла из оцепенения. – Система перегружается. Тебе не кажется, что мои предположения сбываются? Он что-то увидел, это и дало реакцию…

– Пока мне кажется, что ты подстраиваешь факты под свою удобную версию, – проворчал я. – Все на уровне догадок и предположений: что-то увидел, чего-то испугался. Версию появления призрака, особенно в светлое время суток, я пока исключу, не возражаешь? Ты нормально себя чувствуешь?

– Да, спасибо – Она улыбнулась. – Исключительно благодаря стараниям Альбины Антоновны. Она была настроена доброжелательно и ничего не утаивала.

– Кстати, насчет призраков, – вспомнил я. – В музее работают камеры видеонаблюдения?

– Не припомню случая, чтобы призраки засвечивались на этих камерах. – Варвара засмеялась. – Это не совсем то, что отображается на современной видеотехнике… Камеры есть, но охватывают далеко не все, а только участки с наиболее ценными экспонатами. Их включают в рабочее время. Когда музей закрыт, технику отключают – это строгое распоряжение Сергея Борисовича.

– Почему?

– Догадайся. – Она язвительно улыбнулась. – Разумеется, в целях экономии электроэнергии, для чего же еще?

Был восьмой час вечера. Я выбрал самую приемлемую дорогу – через новый Бугринский мост, открывать который приезжал лично президент. Это была единственная в городе магистраль, свободная от пробок. Дорогу на Затулинку я знал как свои пять пальцев – особенно после того, как там поселилась мама. Но сегодня я к ней заехать не успевал. В восемь вечера мы уже топтались у подъезда типовой панельки в девять этажей и безуспешно терзали домофон. Солнце еще не село, ласково пригревали последние лучики. На детской площадке копошилась детвора под присмотром мам и бабушек. За кустами у гаражей несколько подозрительных типов пытались зажечь примитивный мангал. Упитанный лысоватый мужчина выгуливал бультерьера – того тянуло, как магнитом, к подвальной решетке, и их прогулка очень напоминала перетягивание каната. В квартире на четвертом этаже никто не отзывался, и это начинало расстраивать. Тащились в такую даль!

– Звони, – бросила Варвара. – У тебя же есть телефон. Представься работником полиции – уладим эту проблему.

Она вздохнула и как-то подобралась. Я тоже забеспокоился. То, что с ней происходило после посещения больницы, почему-то ассоциировалось с родами. Я набрал номер, абонент отозвался почти сразу, у него был не очень приятный голос.

– Ревун Алексей Витальевич? – деловито осведомился я.

– А че? – Он с трудом удержался, чтобы не вставить в свой ответ еще и третье слово.

– Из полиции беспокоят. Капитан Ветров, Дзержинское УВД. Мы хотели задать вам пару вопросов, касающихся вчерашнего инцидента в музее погребальной культуры. Вы были свидетелем. Вы намерены появиться дома, Алексей Витальевич?

– А че Дзержинское-то? – не понял абонент. И я начал смутно догадываться, что, по крайней мере, в прошлом у этого гражданина были сложные отношения с законом.

– Всего лишь несколько вопросов, – успокоил я. – На ваших глазах мужчине в музее стало плохо…

– Так это не я его…

– О, нисколько не сомневаюсь. Но вы могли заметить то, что не заметили другие. Дзержинское УВД – по той причине, что мужчину доставили в 12-ю клиническую больницу именно этого района…

– А че, он ласты склеил? – насторожился абонент.

– Напротив, он оказался очень сильным и здоровым человеком…

В этот момент я почувствовал, как Варвара усиленно толкает меня в бок. Я опомнился. Она куда-то указывала подбородком. Мне стало смешно. Мужчина, выгуливающий бультерьера, держал у уха сотовый телефон и хмурил лоб, глядя в нашу сторону. Даже бультерьер потерял интерес к подвальной решетке, прижался к ногам хозяина и поглядывал то на него, то на нас. Эта парочка была взаимозаменяема. Поменяй их местами, ничего бы не изменилось.

– Не помню, говорила ли я тебе, что боюсь бойцовых собак… – пробормотала Варвара.

– А чего нас бояться? Алексей Витальевич, – сказал я в трубку, – вы с вашим очаровательным питомцем смотрите на нас с коллегой – я не ошибся? Пожалуйста, не надо с боем отступать, мы хотим всего лишь поговорить…

Это была шутка, но такое ощущение, что он понял буквально. Я как-то побаиваюсь людей без чувства юмора. Особенно больших, с сомнительным прошлым и с бультерьером на поводке.

– Собачку придержите, если вам не трудно, – попросил я, подходя ближе. Варвара ненавязчиво ушла в тень и стала сливаться с моим силуэтом.

– Да не укусит вас собачка, – фыркнул мужчина. – Попрошу – не укусит. Ее даже дети не боятся, привыкли уже. Только на собак бросается – и то не на всех.

Бультерьер помахивал обкусанным хвостиком и в целом проявлял дружелюбие. Но злоупотреблять его расположением как-то не хотелось.

– Вы Ревун Алексей Витальевич? – уточнил я.

– Ну да, – пожал плечами мужчина. – А че надо-то? У меня все нормально с вашими делами, бригадиром электриков работаю…

«Комбриг, стало быть», – подумал я.

– Вы точно из полиции? – засомневался Ревун.

– Удостоверение показать? – Я сделал вид, что собираюсь забраться в задний карман. Варвара за спиной шумно выдохнула. Я буквально чувствовал исходящую от нее волну. Нет, в таких условиях практически невозможно работать!

– Да не, зачем удостоверение-то… – засомневался Ревун. Упитанные щеки подернулись бледностью, он сглотнул – с таким видом, словно это причиняло боль. – У вас же на лицах написано, что вы… из этих.

Ничего подобного у нас на лицах не было. У Варвары – точно. Но человеку виднее. Он испытывал сильный дискомфорт – и даже материться не мог. В этом мы ничем не могли ему помочь. Впрочем, постепенно человек разговорился, и даже матерки проскакивали. Мы отошли на травку, к лавочкам, где Алексей Витальевич и дал волю своему красноречию. Что было с ним в прошлом, то давно поросло быльем. Сейчас он порядочный гражданин, даже пьет не часто, собакой обзавелся по совету друзей. Характер, конечно, тот еще, но никому не делает плохо! Меньше месяца назад его бригаду вызвали в музей погребальной культуры – там вспыхнул пожар из-за проблем с проводкой. Требовалось разобрать часть стены и все сделать нормально. Пацаны охреневали: а что, реально есть такой музей? Все сделали нормально, заодно полазили, посмотрели. Мрачновато, но прикольно! Наверное, единственный музей, в котором он реально увлекся! Потом еще приезжал, бродил по залам. И вчера приехал – выходной был день, машина на ходу. В парке покурил, пошлялся туда-сюда. Хреново, что Затулинка на другом конце бесконечного города, а то бы чаще приезжал. Так уж вышло, что в вопросах кремации он полный профан. Жена скончалась пять лет назад – на кладбище похоронили, бешеные деньги отдали, а место им нашли рядом с мусоркой. Сеструха преставилась пару лет назад, она укладчицей была (впрочем, не уточнил – шпал или конфет), – тоже в землю зарыли, и вновь проблемы – еще церковникам на лапу дай. Что-то маманя про тот свет заговорила – видно, чует, что пора – надо бы ей про кремацию посоветовать… В общем, посетил музей, не пожалел двести рублей. Особенно увлекли Алексея Витальевича «коллекции» черепов и раздел, посвященный посмертным фотосессиям. Последнее – наверху, там он долго и пробыл, не видел, как мужик в музей вошел. Потом тот поднялся на второй этаж – уже бледный и потерянный, челюсть тряслась, и жилка на виске дрожала. Ревун хотел по плечу посетителя похлопать: мол, что, дружбан, уже вставило? Но удержался – приличное место как-никак. На втором этаже Кротов ничего не осматривал, неприкаянно блуждал по кругу, обливался потом. «Нужна помощь?» – спросил Ревун. Тот раздраженно отмахнулся. Показалось, что Кротов боится спускаться. Но пришлось – иного выхода из зала не было. Словно храбрости набирался перед тем, как прыгнуть в пропасть. Ушел – а секунд через тридцать внизу раздался шум, загалдели люди. Он тоже побежал – интересно же! Ну так и есть. Мужик до выхода не добрался. С лестницы спустился – там его и повергло. Может, больной? Две девчонки крутились, женщина на пенсии, молодой парень, а еще подошел импозантный седой мужчина с озабоченным лицом – кажется, он задачу ставил электрикам, когда бригада тут работала…