Читать книгу "Чарующий странник - Мери Уайтфилд"

Эмили отступила на шаг.

— Ну уж нет! — ей совсем не улыбалось, чтобы он увидел безобразный шрам на ноге. — Как-нибудь сама.

Джеймс вытер руки о джинсы.

— Как шов, не болит?

— Больше тянет, чем болит.

— Присядь, я сделаю тебе зеленого чаю. Читал где-то, что он помогает при раке.

Эмили вздохнула. Она знала, что он беспокоится из-за результатов ее анализов. Она тоже беспокоилась. Но она не хотела, чтобы он видел в ней только больную.

— А я бы предпочла крепкий кофе.

— Ты получишь зеленый чай или ничего.

— Ты прямо как медсестра из «Полета над гнездом кукушки».

Он ответил довольно сердитым взглядом. Поймав его, Эмили улыбнулась.

— Кстати, в том фильме был индеец, помнишь? Такой высокий, сильный. Он еще все молчал…

— Ага. Вождь… Это он проломил стену. Если бы я знал, где та стена, за которой твое здоровье, я бы тоже попробовал.

— Ладно, вождь… Так и быть, вождь, пусть этой стеной станет чашка зеленого чая, раз тебе этого хочется…

— Сразу бы так, черт возьми.

Легкий прыжок, и Джеймс сжал ее в объятиях. Эмили только пискнула от неожиданности. Конечно, она не рассердилась.

— Пусть я больная раком, зато ты — типичный сумасшедший, и ты… меня с ума сводишь, Джеймс Далтон!

— А мне кажется, Эмили, ты давно пролетела над кукушкиным гнездом… — сказал он, и они рассмеялась.

Джеймс провел рукой по ее щеке. Его прикосновение было очень нежным, а пальцы — такими грубыми. Ей нравилось это сочетание.

Что если он ее ангел-хранитель? Дикое неземное существо с золотистой кожей и огромными темными крыльями? Только наполовину человек, подумала она. А наполовину ворона.

— Ты как из сказки.

Вместо ответа он поцеловал ее. Это был один из тех поцелуев, что проникают в самое сердце женщины. Один из тех поцелуев, о которых она грезит в одиночестве, рисуя в своем воображении героев на конях и замки, парящие в небесах.

Когда же поцелуй закончился, Эмили решила жить.

— Ты когда-нибудь нальешь мне своего чаю, вождь?

Сидя за столом друг против друга, они потягивали кофе и чай и ели тосты с джемом.

— Не так уж плохо, когда с тобой нянчатся, — сказала Эмили.

— Да уж, уход тебе не помешает.

Это правда, подумала она. Операция не прошла для нее бесследно. Хорошо, что есть время восстановить силы.

Эмили потянулась за вторым тостом. Земляничный джем был сладкий и густой — одни ягоды. Пока что и отпуск, и все вообще складывается довольно неплохо.

Джеймс улыбнулся, любуясь Эмили. Затем улыбка плавно сошла с его лица, и вот он уже хмурится, глядя в свою тарелку. Эмили догадалась, о чем он думает, точнее, о ком.

— Она сделала тебе больно, Джеймс? Та твоя женщина, которую я напоминаю? Она сделала тебе больно?

— Нет.

— Тогда почему ты больше не с ней?

— Так получилось.

— Но почему? — Эмили увидела в его глазах боль. — Ты же наверняка любил ее.

— Не хочу об этом говорить.

— Это нечестно. Это… — Эмили вдруг замолчала, потому что поняла или, скорее, почуяла правду. — Она умерла. Ведь так? Вот почему ты не с ней.

Джеймс молчал.

Молчание. Гробовое молчание.

— Да, — резко бросил он. — Она умерла.

— От чего? От рака? — Увидев, как он вздрогнул, она схватилась за край стола. — Да? Скажи мне, да?

— Прости. Я не мог… Я просто не мог тебе об этом сказать.

Эмили едва сдерживала слезы. Вот еще — плакать! Разнюнилась! Ну и пусть — пусть он заботился не о ней… И пусть целует не ее, и… Она ничто для него… Просто немножко похожа, вот и все!

— Не презирай меня, — сказал он.

Презирать?! За что? Но мучительное чувство того, что ее прекрасный возлюбленный на самом деле предает и ее, и ту, другую, — это чувство пронзило ее сердце, и саднящая боль растеклась по всему телу.

Все не так… И, о боже, что с этим делать?!

— Прости, — снова сказал Джеймс.

Эмили встала и сразу почувствовала головокружение.

— Мне надо прилечь. — Ноги не слушались ее, Эмили потеряла равновесие. И Джеймс, как взаправдашний ангел-хранитель, подхватил ее на руки, укутал своими крыльями…

Он отнес ее на кровать. Эмили не выдержала — разрыдалась, и Джеймс принялся убаюкивать ее, крепко обняв. Она чувствовала, что он в смятении, и прижалась к нему, и снова Джеймс что-то шептал о прощении, а кончил тем, что стал губами подсушивать ее слезы.

Нет, он не предавал ее. Во всяком случае, намеренно. Эмили спросила примирительно:

— Ты смотришь на меня и видишь ее? Ты путаешь нас друг с другом?

— Может, сначала так и было, но теперь все по-другому. Я знаю, что ты — это ты, и знаю, что именно ты мне нужна. Но все то, что происходит между нами, меня пугает.

Это пугало и Эмили. Джеймс стал частью ее, и… что бы она делала без него? Как выжила бы без своего защитника, своего темнокрылого ангела?

— И ты меня прости, Джеймс. Я больше не буду спрашивать тебя об этой женщине, раз ты ее любил. Но когда-нибудь ты сам расскажешь о ней. Обещаешь?

— Обещаю, — сказал Джеймс и отвел взгляд, полный любви и тайной тоски.

Глава восьмая

Прошло три дня. Эмили сидела, закрывшись в своей студии. Правда, студией эту комнатушку назвать было трудно, но ее украшали принадлежности самой свободной из профессий, а это чего-нибудь да стоило. Эмили любила творческое уединение, и здесь находила его сполна.

Кроме уроков рисования в старших классах, она не получила никакого художественного образования. Но это не помешало ей продать кое-что из своих работ.

Может быть, Джеймс пойдет с ней на следующую ярмарку ремесел. Может быть…

Она вглядывалась в карандашный набросок, над которым работала около часа. В полуобнаженной фигуре с темными крыльями, захватившей ее воображение, угадывался Джеймс Далтон.

Дверь в комнату распахнулась. Эмили закрыла альбом и повернулась в кресле. Это был Кори. Переминаясь с ноги на ногу, он спросил:

— Ты рисуешь, Эмили? Вот здорово! А знаешь, что мы делаем?

— Что?

— Ты должна угадать!

— Мы, художники, никогда не угадываем такие мелочи. Мы угадываем сразу все — весь мир…

— Ладно, я не знал, Эмили… Мы готовим ужин!

— Правда?

— Ага. И ужинать мы будем в патио. Джеймс купил свечки для стола. Он хочет, чтобы было красиво и кое-кому понравилось. Ясно кому! Он говорит, что девчонки любят свечки и все такое. Я тоже так считаю. Еда будет — пальчики оближешь! Так что приходи через десять минут, ладно?