Читать книгу "Проклятие клана Топоров - Виталий Сертаков"

Даг мрачно кивнул. Его одолевало чувство, что из одной темницы он угодил в другую. Или он слишком привык к вольной жизни на «Золотой деве»?

Усадьба конунга поражала воображение. Она пряталась за двумя рядами высоченных кольев. Вооруженные гримы оглядывали пришельцев сквозь прорези в бревнах и лишь затем, получив секретное слово, откатывали створки ворот. Даг вошел следом за Свейном и тут же застыл, разглядывая расписной потолок. С потолка свешивались потрепанные знамена, отбитые у врагов. С обеих сторон зала имелись широкие двери, через них слуги вносили и выносили кушанья. Несли гусей и целых поросят на блюдах, порой ухватив блюдо вдвоем за тяжелые медные ручки. Престол Харальда располагался посередине зала, его укрывали богатые ковры и шкуры редкой выделки. Чуть ниже и справа от трона находились скамьи приближенных. Свейн шепотом называл их имена, но Северянин не запомнил никого, кроме огромного окольничего по имени Себьерн Лось. Тот сидел прямо напротив Синезубого и подливал хозяину эля из высокой глиняной бутыли. В глазах блестело от бронзовых наручей и драгоценных камней, усеявших оружие и одежду. Гул в зале стоял невообразимый, густо пахло вином и мясом. Даг сразу заметил, что нет ни котлов с жареной кониной, ни признаков прежней веры. Зато спасенный епископ Поппо обедал здесь же, неподалеку от Синезубого.

Ниже окольничего, на широких скамьях, пировали тридцать телохранителей Харальда. Этим разрешалось держать мечи в ножнах и пирамидах. Слева от трона обедали тридцать знатных дружинников, в кольчугах и богатых платьях, но без мечей. Дагу показалось, что все они ревностно следят за очередностью тостов и за личным вниманием Синезубого. Рядом с дружинниками пили мед еще столько же ближних посланцев. Эти носили заячьи оторочки, символ быстрого бега. А по правую руку размещались свободные ярлы и богатые жители Хедебю, которых Харальд повелел пригласить на пир. Эта публика была самая разношерстная. Северянину даже показалось, он увидел восточного человека с обезьяной на привязи. Свейн быстро нашептал на ухо племяннику, что сто двадцать человек — это вовсе не предел, и что пустыми остаются скамьи для иноземных посланцев и прочих знатных гостей, завернувших в город. Нынче иностранцев не приглашали, поскольку речь шла о снаряжении большого флота к берегам Англии.

Даг не слишком прислушивался к гомону вокруг трона. Усадили их довольно далеко. Прямо перед носом очутились кабанья нога, таз с копченой рыбой и несколько бутылей вина. Юноша понял только, что конунг раздает жалованье сначала тем, кому полагалось меньше, затем — особо отличившимся в боях и выполнении опасных поручений. Рядом с конунгом держали открытый ларец и весы. Слуги подбрасывали дрова в очаг, искры взлетали к самому потолку, в зале становилось все жарче. Свейн Волчья Пасть заметил, что, если потребуется облегчиться, следует выходить в дальнюю дверь, туда, где ходят слуги, но ни в коем случае не ломиться в боковые ворота. Оказывается, там размещалась спальня ближней дружины, и входить никому не разрешалось.

Датского конунга юный Северянин видел впервые. Издалека он не смог рассмотреть, действительно ли у Харальда синие зубы, или его так прозвали в шутку. Конунга постоянно окружала стража, дюжина широкоплечих лютых, и несколько преданных ярлов с оружием наготове. От своих людей Синезубый отличался лишь золотым шитьем на плаще, дорогими сапогами из нежной кожи и массивной золотой фибулой на плече. Такого громадного куска золота Даг еще ни разу не встречал. Наверняка заколка стоила, как все именье Олава Северянина и соседские земли в придачу.

Впервые Северянин наблюдал, как Свейн Волчья Пасть кому — то кланяется. А дядя Свейн не только коротко поклонился королю, но и племянничка крепко прихватил за загривок и насильно пригнул заодно с собой. Прочие командиры из фелага «Белого Быка» отсалютовали властителю данов издалека. Даг сначала обиделся, что его заставляют кланяться, но быстро сообразил, что их со Свейном удостоили высокой чести.

— Мне передали, что ты привел вдвое больше воинов, желающих присоединиться к нам? И у каждого из них есть меч с серебряным змеем в рукояти?

Конунг смотрел ясными, прозрачно — синими глазами, говорил медленно и внятно, держался очень прямо. Лишь наполовину седые волосы напоминали, что Синезубый чудесным образом перевалил за возраст в пятьдесят лет. Недостижимый возраст для большинства воинов! Сразу чувствовалось: этот человек — не выскочка, он привык повелевать с детства и никому не позволит говорить с собой на равных.

— Мы выполнили условия, которые передал твой посланец, — скромно ответил херсир Свейн. — Я поведу семь кнорров и вдвое больше боевых снеккаров, на каждом будет трижды по десять скамей бойцов.

— Это хорошо, смельчакам всегда хватит места на моей скамье. Ты тоже можешь остаться, нам нужны толмачи — славяне, — Харальд кивнул повеселевшему Обрубку, а затем обратил внимание на Дага. — А это тот мальчик, который спас епископа?

Сжав зубы, Северянин проглотил обидное слово «мальчик». После плена он сам стал замечать, что уже не кидается как прежде с кулаками на любого обидчика. Он стал осмотрительнее, набрался выдержки. Слишком много товарищей поплатились жизнью из — за показушной гордости.

Свейн расхвалил и приукрасил приключения Дага. С его слов выходило, что Северянин чуть ли не на руках вынес драгоценного Поппо с острова. Видимо, пресвитер действительно представлял собой драгоценность, потому что Харальд слушал с удовольствием. Рассказ про богатства Рюгена конунга искренне позабавил. Под конец датчанин вскользь спросил насчет метки на голове — наверняка, ему уже успели нашептать.

— Вот как? — вторично удивился Харальд. — До меня доходили слухи о мальчишке — берсерке в свите жены опального норвежского ярла! Клянусь всеми богами сразу, — он со смехом обернулся к пресвитеру, — если метка на твоей голове приносит удачу, мы запишем тебя в лучшую дружину.

— Прошу прощения, конунг, — вежливо перебил Волчья Пасть, — но мой племянник уже состоит в моем фелаге. Кроме того, он уже не рядовой дренг, а старший смены и рулевой! Кроме того…

— Что «кроме того»? — сразу стало заметно, что Синезубый не привык к отказам. Да что там говорить! Любой мальчишка возраста Дага посчитал бы счастьем оказаться в ближней дружине датского короля.

— Мой племянник вбил себе в голову, что хочет найти своего родного отца. Он носит коготь, такой же, как некоторые твои подданные из Йомса. Он носит метку на голове, по слухам, она передалась мальчику от славянской ведуньи, последней жены… — тут Свейн замялся.

Но настроение Харальда резко переменилось. Взор его затуманился и подобрел.

— Ах, Йомс, Йомс, — пробормотал хозяин Дании. — Еще мой отец предлагал кучу золота глупым венедам за клок земли в Свиноустье. Но тогда они отвергли его. Зато позже, получив в зад жареного петуха от эстов, литвы и прочих дикарей, Мешко сам приполз ко мне! Приполз, комкая в руке свою мягкую корону, точно шапку бедняка. Он сам стал просить, чтобы мы вырубили город в скале и защитили его трусливых крестьян!.. Да если твой отец среди викингов Йомса, ты, парень, можешь им гордиться. А тебе, форинг Волчья Пасть, я вот что скажу… как только у тебя выйдет недостача в людях, поставь этого парня форингом корабля!