Читать книгу "Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера - Джесс Хилл"

Вероятно, вам все это кажется логичным. Или, напротив, вам странно, что кто-то снова и снова спрашивает, почему бы женщине в таких обстоятельствах не уйти? Напоминаю: уход – самый опасный момент. Если честно, то все мы, даже наиболее сочувствующие (и я в том числе), иногда бываем озадачены поведением жертвы. А если это близкий человек, то еще и досадуем на него. Даже те женщины, которые сами пожили в подполье, временами с удивлением ловят себя на том, что выносят быстрые суждения относительно других пострадавших. Кей Шубах присутствовала на слушаниях по делу абьюзера, с которым она жила. Там разбирали случаи с другими его жертвами. «Я сидела и думала: “Как эта глупая девчонка могла позволить, чтобы с ней так обращались?” – признается Кей. “Что охать и жаловаться, если ты потом взяла и забеременела от него? Причем дважды! Пытка длилась много месяцев подряд, ты уходила и возвращалась… Как можно быть такой дурой?”» В какое-то мгновение Кей будто осенило! Это же ее собственная история – слово в слово. Кей тоже забеременела от этого человека и простила ему множество жестоких выходок. Он не раз говорил ей, что она уродлива, тупа, что у нее «вышел срок годности», что он подаст на нее в суд, докажет, что она невменяема… Еще и доказательства собирал – любую свою царапину фиксировал, чтобы потом использовать это как свидетельство против нее. С другой его жертвой произошло абсолютно то же самое.

Почему все эти женщины не уходят от своих мучителей? Каждая из нас думает, что с нами такого не произойдет. Уж мы-то не потерпим жестокости.

Несмотря на то что Кей принимала такие же иррациональные решения, как другая женщина, первым импульсом ее было занять позицию, которую все мы занимаем вне зависимости от воспитания. Многие десятилетия общество обвиняло пострадавших от домашнего насилия в их собственном несчастье; судебная система клеймила их, а психиатры считали такие случаи патологическими. Да и в наши дни, когда мы замечаем насилие в семье, то видим только один способ разрешения проблемы: если партнер злоупотребляет властью, его надо бросить. А если ты этого не делаешь, то, очевидно, с тобой что-то не так. Ведь именно это диктует нам здравый смысл, не правда ли?

Но что же такое есть сам по себе здравый смысл? Разве это набор правил, из которых не существует исключений; разве это заповеди, начертанные на скрижалях? Эту житейскую логику выстраиваем мы сами, собираем ее по кирпичикам; ее диктуют нам ученые, создатели фильмов, писатели, сценаристы и прочие эксперты. То есть все те, кто созидает культуру. Все стереотипы относительно жертв – от присущего женщинам мазохизма до выученной беспомощности – были выдуманы кем-то, и только были приняты как норма или как то, что считается отклонением от нее. Если мы проследим, откуда взялись все эти «здравые суждения», то заметим опасный посыл, основанный на «виктим блейминге», обвинении жертвы. И поймем, что такая позиция вовсе нелогична.

Но сначала я расскажу вам историю, которая покажется странной даже самым понимающим и сострадательным натурам.

* * *

Жасмин, о которой мы уже упоминали в первой главе, познакомилась с Нельсоном, когда ей было 17, и жила с ним более десяти лет. При этом принудительный контроль нарастал и достиг чрезвычайного уровня, превратившись в эмоциональный садизм. Мало того что мужчина заставлял свою подругу спать с новорожденным ребенком в машине. Помимо этого, он регулярно ездил по разным штатам, изменяя там своей половине, а по возвращении заставлял ее смотреть видеозаписи, сделанные во время сексуальных похождений. Однажды после того как Нельсон в очередной раз покинул ее, Жасмин отправила сообщение его лучшему другу Дэвиду[33] и попросила его приехать. Как и следовало ожидать, тот переправил сообщение Нельсону. Через несколько дней, когда Жасмин встречала бойфренда в аэропорту, он накинулся на нее с кулаками.

Позже его признают виновным в том, что на пути к дому он несколько раз ударил девушку по голове, а затем, когда они вернулись, привязал ее скотчем к офисному креслу в спальне и продолжал жестоко избивать на глазах у полуторагодовалой дочки Руби. Он усадил малышку в кровать, чтобы та могла наблюдать за этой сценой. Жасмин рыдала и просила пощады. Нельсон в какой-то момент схватил Руби, поднес самурайский меч к ее груди и сказал Жасмин, что в наказание за то, что она ведет себя как шлюха, ей придется смотреть, как умирает ее дочь. Женщина застыла от ужаса и потеряла сознание. Когда она пришла в себя, партнер заставил ее съесть SIM-карту, а затем разбил об пол ее телефон. Он отвязал ее, размотал скотч на ее запястьях, велел Жасмин пойти в другую комнату и снять брюки, после чего изнасиловал ее, совершив анальный акт. «Если ты хочешь вести себя, как грязная шлюха, – заявил он, – то и относиться к тебе будут так же». Далее он повел ее в комнату Руби и велел присматривать за дочерью, бросил горбушку хлеба, запер дверь и сказал, чтобы они с девочкой оставались там, пока он не вернется. С помощью ножниц Жасмин удалось вскрыть замок: они с дочкой убежали к родителям, которые в это время гостили у друзей. Там друг семьи сделал фотографии, зафиксировав следы побоев.

Жасмин подала заявление в полицию, но отказалась довести это дело до конца. Через два месяца она вернулась к Нельсону. За время, проведенное в разлуке, они даже обменивались эротическими смс-посланиями. Женщина посылала тому, кто над ней издевался, откровенные видео, в которых признавалась ему в любви. Они прожили вместе еще пять месяцев, а в январе 2008-го Нельсон вдруг опять взялся за старое: прислал ей несколько сообщений с угрозами, разгромил комнату дочери и выгнал Жасмин с девочкой из дома. Через несколько недель, уже после того как Жасмин переехала жить в другое место, Нельсон тоже лишился жилья (арендодатели его выгнали). Тогда он на время поселился у бывшей подруги, пока не нашел новый дом. В какой-то момент Жасмин попросила его уйти, а он отказался. Она заперла дверь и не впустила Нельсона, когда он в очередной раз пришел переночевать. Но он устроился на ночь в шалаше и умолял ее, чтобы она его впустила. Через некоторое время женщина поддалась на уговоры.

Долгие века считалось, что жена должна сидеть в углу молча. А в ХХ веке эксперты вдруг решили, что женское безгласное всепрощение – признак врожденного мазохизма.

Жасмин снова покинула агрессора и переехала. А Нельсон опять явился к ней. Спали они в разных комнатах, но все хозяйственные заботы и домашние обязанности выполняла только женщина. К тому времени ей уже очень хотелось от него отделаться, но чем чаще она это повторяла, тем больше он пытался взять ее под контроль. Доходило до того, что он запирал ее в доме на целый день и уносил с собой на работу ключи от ее машины.

В декабре 2008 года, почти через 18 месяцев после избиения и заявления в полицию, Нельсон наконец согласился покинуть ее квартиру. Но через несколько дней, как раз в момент установки камеры слежения, которую Жасмин заказала ради безопасности, он явился к ней без предупреждения, забрал Руби и ушел, сказав матери, что дочь она больше не увидит. Жасмин впала в панику, побежала в полицию и стала умолять вернуть дочь. Но правоохранители сказали, что не могут вмешаться без соответствующего распоряжения суда, разбирающего семейные конфликты. Через неделю к делу подключилась федеральная полиция: получив соответствующее судебное распоряжение, они отыскали девочку. На ней была та же одежда, что и в день, когда ее забрали из дома, волосы были спутаны. Обычно веселая и разговорчивая, на этот раз трехлетняя Руби не могла вымолвить ни слова, а лишь издавала странные звуки, как маленький дикий зверек. К тому же она не ходила, а ползала по веранде. «Никогда этого не забуду!» – вспоминает Жасмин. На этом ее отношения с Нельсоном закончились. Последующие восемь лет своей жизни она потратила на юридические процедуры: пыталась вытребовать в суде по семейным вопросам единоличную опеку над дочерью. Это было трудно сделать даже после того, как Нельсон был осужден и отправлен в тюрьму за издевательство над ними обеими. В настоящее время Жасмин добилась своей цели.