Читать книгу "Искалеченная - Хади"

Помогая другим, я многому научилась сама. Время от времени по средам мы ходили вместе на рынок, где я тоже была переводчиком. К тому же рядом со мной всегда была еще мама Николь. Она заставила меня почти забыть мою грусть, душевное страдание и отсутствие родителей. Я чувствовала себя полезной, будучи маяком-ориентиром для маленького сообщества африканских иммигрантов.

Заполняя бумаги для мужей, которые обращались в службу социального обеспечения для получения семейных пособий и надбавок по беременности, я начала понимать поведение мужчин-иммигрантов. Все разборки в африканских семьях возникали на почве получения семейных пособий. Все выписывалось на имя мужчины, и только он имел доступ к деньгам. Меня возмущало, что мужчина имел наглость прикарманивать набавки по беременности и пособия на детей. У меня не было такого рода проблем, муж приносил деньги в дом, и мы решали, как будем их тратить. Часто он клал их в банк, ожидая, пока они нам понадобятся. Б других семьях жена вообще не видела денег, заработанных мужем. Некоторые не имели даже десяти франков в кармане, когда выходили на улицу. Муж хранил все у себя, делал покупки, исходя из собственных предпочтений, а жена не смела купить даже йогурты для детей без его разрешения. Многие женщины не могли позволить себе даже пары трусов! Мне казалось, что я избавлена от такого рода конфликтов, но ошибалась.

Я часто ходила в ту пору в маленький магазинчик, где уже многих знала. Там я не держала язык за зубами, поскольку была вдали от мужа. Вначале покупками занимался он, теперь я хорошо справлялась сама.

Так мало-помалу я осваивала свое место в новом мире, и однажды в этом магазине, где мы часто встречались с соотечественницами, одна женщина попросила меня заменить ее на некоторое время на работе. Речь шла о несложном занятии но упорядочиванию архивов в бюро вокзала. Но я буду иметь официальную зарплату с надеждой на избавление! Начало независимости…

Так я начала работать. Я добросовестно раскладывала досье по годам. Никакого интереса подобное занятие не подразумевало, но это была моя первая настоящая работа. И когда у меня в руках оказались деньги, мне сразу же пришла в голову одна идея. Уезжая в Европу, я имела совершенно ясные цели. Поскольку отъезд был неизбежен, я обещала себе, что, если у меня будут средства, я сделаю что-нибудь значительное для мамы и сестры.

В Сенегале я ходила за водой почти за километр от дома к коллективному крану. Мои сестры тоже. Было много колодцев, до того как эти краны появились в каждом квартале. Вода из колодцев служила для всего – мытья, стирки. Никто не жаловался. Но черпать воду из колодца очень сложно. Я делала это, когда была подростком. Веревки трут руки, ведро трудно достать. Встречи у колодцев в нашем квартале были причиной ссор, ругани между женщинами. Спорили, даже дрались. Особенно молодые девчонки. Были идиотские споры типа: «Мое ведро стояло ближе, почему ты переставила его?»

Позже мои дедушка и дядя сделали колодец во дворе нашего дома, и обязанность ходить за водой стала не такой уж тяжелой. Но к коллективному крану нужно было идти в любом случае, чтобы принести чистой воды для кухни. Я хотела избавить моих сестер от этой обязанности. Подарить кран моей маме! Кран в доме! Люкс.

Вот что я сделала со своей первой зарплатой. Я сразу же отправила деньги почтой и позвонила соседям мамы. Замечательная семья метисов: папа из Бенина, мама – француженка, а дети абсолютно светлые… Они дали мне номер телефона до моего отъезда, сказав маме: «Она может звонить нам, когда захочет».

Я делала это нечасто, поскольку звонить было дорого, но, отправляя почтовый перевод, не смогла сопротивляться желанию поговорить с мамой. После приветствий, длинных, как обычно, новостей об ее внучке, обо мне (вот почему звонки такие дорогие) я объявила ей новость:

– Мама, я отправила немного денег, займись установкой крана в доме!

– Да пошлет тебе Бог еще…

Молитва мамы всегда одна и та же, когда она получает помощь от своей дочери. Сегодня Бог дал мне только на кран, но это лишь начало…

Когда кран был установлен, я получила письмо от всей семьи, в котором каждый со мной здоровался, что заняло половину письма. Наконец интересная новость: «Кран появился, у нас есть вода».

Я разделила свою месячную зарплату на три части: одну на кран для мамы, вторую и третью – моим тетям и дедушке.

Неделей позже в письме моего дедушки было: «Здравствуй, здесь у семьи все в порядке, я надеюсь, что и у тебя все хорошо. Спасибо, Господи, я получил деньги. Спасибо большое. Пусть Бог даст тебе длинную жизнь и хорошее здоровье и даст тебе больше, чем есть сегодня».

Перевод этого благословения: если Бог не поможет тебе и в дальнейшем, ты больше не сможешь поддержать нас.

Младшие сестры рассказали мне, что, когда кран был установлен, мама, с привычной для нее добротой, пригласила соседей, чтобы полюбоваться на него, и позволила каждому наполнить таз.

Папа протестовал:

– Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? Кто будет в конце месяца платить по счетам?

– Бог всемогущ.

Я продолжаю учиться шитью, Николь все еще помогает мне. И я рожаю вторую замечательную девочку Кинэ, которая весит при рождении почти четыре килограмма. На этот раз у меня было еще больше разрывов, и я очень страдала.

Мы живем в одной комнате, теперь с двумя колыбельками, большой кроватью и шкафом. Муне было только десять месяцев, когда родилась ее сестра. В это время одна кузина из моей семьи приехала в Париж из сенегальской деревни, женщина из касты кузнецов. Она жила на одной из парижских окраин и иногда приходила навестить меня. Она намного старше, но мы хорошо ладим.

В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году мне только девятнадцать лет, а я беременна в третий раз. Моя первая дочка родилась в семьдесят шестом, вторая – в семьдесят седьмом, а третья родится в семьдесят восьмом.

В центре охраны материнства и детства женщина-врач, француженка, педиатр, которую я теперь хорошо знаю, восклицает:

– Вы приезжаете во Францию и рожаете каждый год! Как вы собираетесь покончить с этим?

Но она еще не знала, в каких условиях я жила. Две колыбели, и скоро будет третья, в одной комнате, с семейной кроватью посередине, отделяющей нас занавеской. В доме моего дедушки или у родителей быт детей и женщин был намного лучше организован.

И, как следствие, я заболеваю в период третьей беременности и оказываюсь в больнице. Я часто болею в то время, страдаю от мигреней. Но врачи не находят ничего особенного. Вероятно, депрессия. Я просто измотана, но отдаю себе в этом отчет.

Обычно, если я в больнице, социальный работник отправляет мне помощь на дом. Но на этот раз моя кузина из касты кузнецов, часто приезжающая из своей родной деревни, предлагает мне взять моих малышек к себе. Муне два года, Кинэ – восемнадцать месяцев.

– Не волнуйся, я займусь детьми.