Читать книгу "Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917 - Альфред Нокс"

Но трусливой толпе был неведом стыд. За два дня до этого, 30 июня, во время митинга в Кронштадте по инициативе делегатов 5-й и 11-й армий была принята резолюция с требованием, помимо других «реформ», отмены смертной казни и военной цензуры, расформирования всех штурмовых подразделений, конфискации типографского оборудования у буржуазных газет, а также отправка в Царское Село делегации, которая должна была убедиться в том, что семья бывшего императора охраняется достаточно надежно.

31 июля генерал Брусилов был смещен с должности Верховного командующего. Его сменил генерал Корнилов, который, однако, принял дела только 5 августа. Генерал Радко-Дмитриев оставил командование 12-й армией, официально по состоянию здоровья, но на самом деле оттого, что он наконец убедился, что его уступки не успевают за растущими требованиями солдат. На его место назначили генерала Парского. Генерал Черемисов получил назначение на должность командующего Юго-Западным фронтом.

Пока на фронте армии разрывались на части, в тылу наступил экономический и продовольственный кризис. Требования рабочих выходили за любые рамки, грамотных чиновников изгоняли или убивали, а правительство продемонстрировало свою неспособность восстановить порядок. Крестьяне прятали зерно, бумажные деньги обесценивались, фабрики и заводы не желали делиться своей продукцией. Производительность в крупных поместных хозяйствах резко упала, так как их владельцы были изгнаны, а крестьяне-экспроприаторы до того, как начать работать, ждали, пока им не выдадут «законные документы» на землю. Работа железных дорог стремительно разрушалась. В августе 1917 г. 26 % паровозов и 8 % вагонов находились в ремонте. В августе 1916 г. эти показатели составляли соответственно 18 и 3 %. Самодержавие почти подвело Россию к военной катастрофе, но вялость нового правительства за четыре месяца его существования принесла стране больше вреда, чем самодержавие за предыдущие два с половиной года.

Воскресенье, 5 августа 1917 г.

Имел долгую беседу с помощником военного министра князем Тумановым. Он считает, что Совет потерял свою власть и поддерживается на плаву лишь личными амбициями его отдельных членов. Он обладал огромным влиянием в стране как орган демократической власти, но теперь не ясно, что придет ему на смену: возможно, это будет неограниченная диктатура или «консилиум» комитетов и общественных организаций в Москве.

Для того чтобы отвлечь его, я привел ему несколько цифр, являвшихся показателями экономического и транспортного кризисов. Мой оппонент ответил: «Ваш пессимизм основан на голых цифрах, но вы не берете в расчет прекрасную русскую душу!»

Я ответил, что много слышал о «прекрасной русской душе» после революции, но я предпочел бы меньше думать о ней, так как собственными глазами видел толпы здоровых и крепких мужчин, которые ежедневно собираются вместе и грызут подсолнечные семечки и предпочитают не нести службу, а доверить воевать за себя женским подразделениям. Мне никогда не доводилось слышать ни об одном племени в Индии или где-либо еще, которые позволяют вместо себя воевать своим женщинам. Туманов ответил, что стыд в мужчинах умер в результате водочной политики предыдущего правительства. Да! Но тогда какой практический толк для возрождения страны может быть от прекрасной русской души?

Позже мы говорили об актах насилия в Калуше, и Туманов заметил, что русские, которые в обычной обстановке обладают хорошим нравом, в пьяном виде или при возникновении паники превращаются в диких зверей.

Хуже всего то, что сейчас русский человек в основном пребывает либо пьяным, либо в панике.

Другая характеристика этого народа была затронута Балабаном, который говорил: «Я не понимаю русского человека. Он всегда будет говорить в десять раз больше, чем делать, и всегда будет свободно, не обращая внимания на чины, говорить с теми, с кем не имеет права этого делать».

4 августа исполнительный комитет Совета утвердил резолюцию о доверии «товарищу Керенскому», которому поручалось сформировать Кабинет министров из членов различных партий. Голосование прошло при 146 за, 47 против и 42 воздержавшихся.

В сформированное 6 августа «правительство спасения революции» в качестве заместителя военного министра вошел Савинков. Портфель министра сохранил за собой Керенский. Никто особо не верит в это правительство, но некоторые из его членов верят в Керенского.

Через два дня в Петрограде открылась всероссийская конференция большевиков и интернационалистов. Но Россия официально все еще находится в состоянии войны! Выборы на некоторых предприятиях Петрограда продемонстрировали растущее влияние большевизма.

В столице внешне все было спокойно, но ничто не указывало на то, что гарнизон удалось взять в руки. В приказе по гарнизону жаловались, впрочем, безрезультатно: «Часовые потеряли военную выправку; они сидят, курят и по своему желанию оставляют посты».

Социалисты опасались контрреволюции. Немногие из тех, кто хотел восстановления порядка, с надеждой смотрели на Колчака, в недавнем прошлом командующего Черноморским флотом, как на возможного вождя. Но Керенский назначил его главой российской военно-морской миссии в Соединенных Штатах и выказывал явное желание как можно скорее устроить выезд адмирала к месту назначения. Другие подумывали о генерале Гурко, который был отозван Брусиловым из отпуска на Кавказе для участия в совещании в Ставке 30 июля. По прибытии генералу сообщили, что некоторые из членов правительства настроены против его присутствия. Тогда он проследовал в Петроград, где был арестован за то, что написал письмо, адресованное бывшему императору, где выражал тому свои симпатии.

Савинков понимал необходимость дисциплины в армии, но он надеялся восстановить ее, укрепив власть военных комиссаров.

В своем интервью прессе он выразил опасение, что после восстановления смертной казни офицеры, получив обратно власть над солдатами, вздумают воспользоваться ею в политических целях. Он отверг идею об отмене комитетов. Если бы у этого человека было больше опыта, наверное, он бы понял, что армия с комитетами никогда не воевала и не способна воевать.

Ни Керенский, ни Савинков не имели в Военном министерстве грамотных помощников. 9 августа отвечающий за тыловое снабжение генерал Маниковский заявил, что не может встретиться с министром вот уже два месяца. «Иногда, – продолжал генерал, – мне хочется пустить себе пулю в лоб, а иногда – в кого-нибудь другого». Его подчиненный, отвечающий за военно-техническое обеспечение, заявил, что в его отделе давно уже не ведется реальная работа. Офицеры Артиллерийского управления на вопрос, откуда у них столько свободного времени, отвечают, что реальная работа в России после революции сократилась примерно наполовину и они просто стараются идти в ногу со временем!

Генерал Маниковский говорил также о двух других помощниках военного министра – генерале Якубовиче и князе Туманове как о своих «няньках». Другие офицеры клеймят их как «карьеристов». Оба согласны с мнением офицеров, выступающих за введение жестких мер для спасения положения, но, наверное, оба согласны и с Керенским, когда тот призывает их к осторожности.