Читать книгу "1812. Фатальный марш на Москву - Адам Замойский"

Урон русской стороны подсчитать с точностью также сложно. Теперь принято исчислять сумму выбывших по причине смерти в 400 000 солдат и ополченцев, при этом около 110 000 приходятся на боевые потери. Отностельно гражданских лиц, погибших во время борьбы за Полоцк и при бомбардировке Смоленска, на пожаре в Москве и после него, в ходе тысяч рейдов мародеров или просто от голода и холода в результате вынужденного бегства из своих жилищ, данных нет, и они вряд ли будут. Можно сказать, однако, что всего за период между переправой Grande Armée через Неман в конце июня 1812 г. и концом февраля 1813 г., в результате военных действий по тем или иным причинам умерли около миллиона людей: примерно по полмиллиона на каждую из воюющих сторон{985}.

Применительно к ситуации Наполеона, ущерб следует считать даже более серьезным, чем позволяют судить простые арифметические выкладки. Из 120 000 чел., возвратившихся из России в декабре, 50 000 приходились на австрийцев и пруссаков, бывших в первом случае ненадежными союзниками, а во втором – почти готовыми новыми противниками. Из оставшихся 70 000 более 20 000 являлись поляками. Если вычесть и других союзнических солдат, останется, пожалуй, не более 35 000 французов, многие из которых, увы, более не годились для несения службы. Сюда надо добавить и момент утраты, по крайней мере, 160 000 лошадей, выращенных на территории наполеоновской империи, а также свыше тысячи артиллерийских орудий.

Степень урона очень разнилась от контингента к контингенту. Австрийский вспомогательный корпус уцелел главным образом потому, что, действуя сам по себе под началом Шварценберга, во многих случаях избегал сражений. Пруссаки из 10-го корпуса Макдональда участвовали только в небольших стычках и демонстрировали сходный с австрийцами недостаток воодушевления в войне с русскими. На протяжении длительных периодов летом участок их оставался настолько тихим, что офицеры позволяли себе отдыхать и ездить купаться в Балтийском море.

Из 96 000 поляков, участвовавших в кампании, примерно 24 000 вернулись из России, – уровень выживаемости 25 процентов. Из 32 700 баварцев, переправившихся через Неман в июне, к 1 января 1813 г. генерал Вреде собрал не более четырех тысяч, или 12 процентов от общего числа. Два хорватских полка, насчитывавших в своем составе 3518 военнослужащих всех званий, сократились до 211 чел., то есть до 6 процентов. Из 52 000 чел. 4-го армейского корпуса только 2637 солдат и 207 офицеров сумели явиться на перекличку в Мариенвердере в январе, представляя всего чуть больше 5 процентов от изначального количества. Всего же из 27 397 итальянцев, перешедших через Альпы в начале лета 1812 г., домой вернулись около тысячи – не более 3 процентов{986}.

Как и следует ожидать, полки гвардии отделались сравнительно легко. В Кёнигсберг из 245 чел. роты пеших егерей, в которой служил лейтенант Мари-Анри де Линьер, пришли пятьдесят два человека. На перекличке полка голландских «красных улан», проведенной 3 января 1813 г., прозвучали голоса 370 из изначальных 1109 чел. Польский полк гвардейских шволежеров-улан, переходивший Неман летом в составе 915 чел., и оставлявший в тылу солдат и офицеров в качестве кадров для создававшихся литовских полков, в декабре, при переходе реки обратно на территорию великого герцогства Варшавского, состоял из 422 чел{987}.

С линейными полками дело обстояло похуже. Согласно сержанту Бертрану, 7-й легкий пехотный полк из корпуса Даву начал кампанию с 3342 чел., а 31 декабря в Торуни перекличка выявила наличие лишь 192.

Из восьмисот всадников 8-го конно-егерского полка, выступивших на войну из Брешии 6 февраля 1812 г., только семьдесят пять собрались в Глогау годом позже. Из 2-го и 3-го батальонов испанского полка Жозефа-Наполеона, сражавшихся при Бородино и Малоярославце в составе корпуса принца Евгения, обратно через Неман перешли всего четырнадцать офицеров и пятьдесят военнослужащих других званий, но полковник Лопес сумел сберечь знамя.[231]. Из четырехсот понтонеров, строивших мосты через Березину, до Голландии добрались только восемь: капитан Бантьен, старший сержант Шродер и шесть солдат. Из 8-го вестфальского полка линейной пехоты домой в Кассель добрел единственный солдат – одинокий сержант{988}.