Читать книгу "Дети лета - Дот Хатчисон"

– Я не знаю, – прошептала Сара, – но она очень любила отчима. Обычно говорила, что не знает, что бы мы делали, если б что-то случилось с ним… не представляет, как мы смогли бы выжить без него.

Опустив голову, я коснулась ее волос, сознательно поддерживая спокойное дыхание. Ее мать знала.

– Социальный работник отвезла меня домой и сообщила все моей маме. Узнав, что я ничего не сказала, отчим купил мне велосипед. Я давно мечтала о велике, но он всегда отказывался покупать, а тогда подарил мне именно такой, какой мне хотелось.

Насильники, как правило, вознаграждают своих жертв за молчание или ложь. Я не собиралась сообщать ей это, тем более потому, что она, видимо, уже сама все поняла. Сара, очевидно, очень проницательна и добра и стремилась всеми силами защищать младших детей. Она и так много страдала, и я не собиралась отягчать ее положение излишними знаниями.

– А тот ангел показался тебе знакомым? Может, ее голос или движения?

– Нет. Она была в маске, типа… – Сара затихла, задумавшись, потом вновь взглянула на меня. – Ну, в общем, не в такой, какие носят на Хэллоуин. В какой-то особенной. Такие делают художники. Моя подружка, Джули, собирает интересные маски. У нее ими завешена целая стена, и все разные. И на внутренней стороне каждой маски ее мама записывает даты, когда они попали в их коллекцию.

– Кажется, в детстве я собирала такие же маски, – вставила Холмс. – Мой папа уверял меня, что все они из Венеции, и лишь через много лет я поняла, что он говорил неправду. Впрочем, маски я по-прежнему люблю.

– У того ангела была большая маска. Она закрывала все лицо. Но не цветная, просто белая. И… – Девочка вздрогнула. – С кровью… испачканная кровью.

– Ты разглядела ее глаза? Какого они цвета?

– Прорези для глаз закрывали зеркальца, – покачав головой, ответила Сара. – Выглядели они жутковато.

– Типа зеркальных очков, – предположила я, глянув на Холмс.

– Похоже на то, – согласилась та, и сама обратилась к девочке: – Сара, вот ты все время говоришь «она». А как ты поняла, что тот ангел – женщина?

– Я… – Она беззвучно пошевелила губами, потом закрыла рот. Ее лоб прорезали задумчивые морщинки. – У нее длинные светлые волосы. Совсем белые, кажется, и прямые, ну… даже не знаю. Наверное, она просто говорила как женщина. Правда, не очень высоким голосом, в общем… наверное, это мог быть и парень. Не знаю.

Мы продолжили задавать вопросы, стараясь не напугать ее и осторожно нащупывая подходы для получений новых сведений и пояснений. Наконец, когда все вопросы на тот момент исчерпались и Холмс позвала одного из врачей, Сара робко улыбнулась мне.

– Она говорила, что с вами мы будем в безопасности, что вы сможете помочь нам, – тихо и застенчиво произнесла девочка. – И оказалась права. Спасибо.

Вместо ответа я еще разок обняла ее.

Жила-была некогда маленькая девочка, которая боялась фотокамер.

Камеры излишне правдивы, они не умеют лгать. Они могли бы и солгать благодаря достаточно искусному фотографу, но ее родители были не настолько искусны.

Снимки показывали, как скрюченные пальцы папы врезаются в ее ключицы, в мамины бедра.

Они показывали, как они с мамой вдвоем отстраняются – от папы, друг от друга – и как папа опять сводит их вместе.

Они показывали ее глаза.

Они показывали всю правду.

Ей очень не нравилось видеть себя на этих снимках, потому что ее глаза отражали то, что не разрешалось говорить, хотя ее все равно никто не слушал.

Потом папа стал приносить фотокамеру по вечерам.

Он смотрел эти фотографии, когда ему заблагорассудится, даже в гостиной, словно провоцировал маму на возражения.

Она молчала. Естественно, она молчала.

Иногда он показывал их в компании избранных друзей; мужчины называли ее «ангелочком», и «милашкой», и «красоткой». Они вместе разглядывали эти снимки, и папа печатал им избранные копии. Но он никогда никому не позволял забывать, кто главный в доме, кто дает то, что им нужно. Неважно, много ли он давал им, – он мог отобрать все в любой момент.

8

На сей раз Холмс позволила мне поехать с ними в больницу, поскольку признание Сарой фактов насилия означало, что придется провести гинекологическое исследование. Не знаю, потому ли, что мне удалось разговорить девочку, или потому, что убийца назвал ей мое имя, но так или иначе детектив признала, что мое присутствие, вероятно, поможет успокоить Сару.

Эддисон и Вик поехали к дому Вонгов на встречу с Миньоном. Стерлинг сопровождала меня; серьезная и молчаливая, она сидела на угловом кресле в машине «Скорой помощи», держа очередную бутылку воды. Впрочем, Элиза и не пыталась разговаривать – ни с детьми, ни с офицерами полиции, ни с врачами. Просто наблюдала за всеми и лакала воду.

В больнице младших детей, Эшли и Сэмми, увела пожилая, похожая на бабушку докторша, чья медленная, сентиментальная и журчавшая, как прилив, речь, видимо, зачаровала и утешила их в равной мере. Стерлинг, пополнив запасы воды из бойлера, устроилась на стуле в приемной отделения неотложной помощи, держа наготове свой мобильник. К этому времени она изрядно протрезвела, но меня ничуть не удивило бы, если б она все-таки попросила проверить ее на содержание алкоголя в крови, прежде чем приступить к этому делу.

В плотно занавешенной кабинке я помогла медсестре и женщине из группы офицеров полиции переодеть Сару. Ее пижаму аккуратно сложили в пакет, запечатали и подписали его, а потом появилась огромная фотокамера. Девочка бросила на меня испуганный взгляд.

– Все нормально, – тихо пояснила я ей, – нам необходимо зафиксировать любые твои ранки. Такая камера имеет специальный фильтр, способный помочь лучше разглядеть твои синяки. Нам надо предоставить докторам полные сведения, чтобы они занесли их в твою карточку, – ведь это поможет социальным работникам решить, с какими консультантами тебе нужно будет поговорить.

– Ладно, – тихо охнув, согласилась она и принялась глубоко дышать, стараясь успокоиться.

Синяки выглядели ужасно. Большие отметины от пальцев темнели на ее боках и внутренней стороне бедер, одна половина груди почти полностью окрасилась в синевато-желтый цвет. Менее явные кровоподтеки охватывали шею, заходя на скулы. Благодаря специальному фильтру мы смогли разглядеть и отпечатки пальцев.

Когда полицейский фотограф упаковала фотокамеру, я взяла Сару за руку и сказала:

– Скоро придет доктор. Видишь те металлические штуки перед креслом? Они похожи на велосипедные педали, верно? Их называют стременами, и врач попросит тебя поставить на них ноги, чтобы потом поднять их. Ты испытаешь не слишком приятные ощущения из-за такого развернутого положения, но тебя будет видеть только сам доктор, я обещаю. Никто больше не войдет туда, и даже если б кто-то попытался, она будет сидеть так близко к тебе, что никто ничего не сможет увидеть.