Читать книгу "Комната страха - Вадим Левенталь"

Я позвала его в “Belle”, он приехал буквально через пять минут; Алена, когда увидела его – костюм, часы, ну, видно же по человеку, – вся налилась кровью, у нее на макушке можно было бы яйцо пожарить.

С Савелием я познакомилась за две недели до того: ехала с какого-то позднего кинопоказа, ловила машину, остановился «гелентваген». Он меня спросил, откуда я, я сказала, что смотрела экспериментальное кино, ну и слово за слово, я стала жаловаться, какое ужасное было кино, еле досидела – ну хоть фуршет-то был за все страдания? – не, – так вы голодная? В общем, я дала себя уговорить на ресторан.

Я бы не поехала, если бы видела, что ему нужна девочка на ночь; тут было другое: человек работает – не пьет, не отдыхает – на износ – десять, пятнадцать, двадцать лет, и вот вроде можно наконец всё себе позволить, а отдыхать уже разучился и не с кем. Ему просто хотелось поболтать, нового знакомства какого-то, свежего воздуха; девки-то что – девок он может себе хоть каждую ночь по десятку привозить; ему другое нужно было. Ну и потом, многих после сорока начинает тянуть в общество помоложе, особенно людей, которые свою всю молодость угрохали на работу, – потому что есть ощущение, что что-то прошло мимо тебя. Он не рисовался, не продавал себя, про бизнес сказал мельком – импорт какой-то техники, – впрочем, понятно, что у таких, как он, бизнес не один; даже про охранника и водителя я узнала только в следующий раз, хотя любой другой на его месте нашел бы способ случайно проговориться. В следующий раз – это он меня уже пригласил честь по чести: заехал за мной в университет, открыл передо мной дверь и вместе со мной сел назад, показал на двух бугаев впереди, это – говорит – мои помощники, я зову их Преступление и Наказание; шутки шутками, но он очень образованный человек.

Мы поужинали несколько раз; специально не договаривались – он просто звонил и спрашивал, что я делаю. Можно сказать, мы подружились – насколько это возможно за две недели; он сказал, что хотел бы такую дочь, как я, – у них с женой не получилось детей: сначала – он сказал – было не до того, а потом это всё еще сложнее, рожать нужно в молодости. И еще – что если бы вовремя получилось, то его дочери было бы сейчас столько, сколько мне. Конечно, я видела, что нравлюсь ему, но как друг я была ему нужнее – я видела, что он это понимает. И в “Belle” позвала его чисто по-дружески.

Он приехал мгновенно, был где-то рядом; девчонки переключились на него, особенно Алена, она-то, в отличие от Юльки, еще и датая была, они же и до меня с Егором сидели не скучали; а Егор наоборот еще больше затихарился, сидел поглядывал через стакан – я так и не поняла, то ли он совсем пьяный был, то ли Савелий ему так не понравился. Я боялась, что он после моей выходки у бара будет смотреть в глаза и как бы невзначай гладить ручки, но нет, слава богу, а то Аленка бедная точно устроила бы сэппуку, а чем она виновата?

Когда мы встретились на следующий день с Юлей – обсудить все-таки ее личную жизнь, – она сказала мне, что я некрасиво себя вела, что будто бы смотрела весь вечер на Егора, не обращала внимания на Савелия, и им приходилось его развлекать. Она выдумала это в свое и Алены оправдание – конечно; но я не стала даже пытаться ее убедить – ясно, что такие вещи люди выдумывают, чтобы быть в них уверенными вопреки всему, здравому смыслу прежде всего. Единственное, что мне всё же с грехом пополам удалось ей внушить, – это что я не сплю с Савелием. Ей это казалось невероятным: он так, типа, на меня смотрит, как на друзей не смотрят. Слепой бы увидел, как он ревнует! Я говорила ей, что он скорее как к дочери ко мне относится, но разве тут что-то объяснишь. Зато мне показалось, что про Егора она знает больше, чем просто то, что он Аленин парень, ну и интуиция меня не подвела: она проговорилась, что, мол, вообще-то я их с Аленой познакомила. Я в таких случаях рака за камень не завожу, спросила ее в лоб: ну и как он? – в смысле? – не строй из себя целочку, я спрашиваю, как он в постели? Юля от испуга даже на английский переключилась: oh, he’s all right, говорит. Я потом долго еще ее подкалывала этим “he’s all right”.

Где-то через неделю был премьерный показ нового «Бонда», отцу прислали пригласительный, а он, как обычно, отдал его мне. Я пошла, потому что делать было особенно нечего – собирались вроде с Юлей в клуб, но она так и не перезвонила, а меня уже достало самой ей звонить, – и только когда я пришла и увидела Егора с шампанским (помахал мне рукой и тут же подхватил бокал для меня), обругала себя: можно было сообразить, что раз он пишет о кино, то будет здесь, конечно. Получалось так, будто я его преследую, а мне как раз меньше всего этого хотелось – не чтобы он так думал, а чтобы вообще так получалось. Егор вел себя очень корректно – не лез целоваться и даже не подал виду, будто помнит тот вечер, только спросил, как я добралась. Я говорю: нормально, ты спрашивал уже «ВКонтакте», меня Савелий довез, – facepalm! – не обижайся, говорит, слишком много работы, всё в голове путается. Мы довольно много выпили шампанского перед началом, бокала по четыре, но пока шел фильм, протрезвели. Вышли на улицу – белые ночи уже кончились, но всё равно было светло: тихая, неподвижная, пустая ночь. Мы пешком дошли до Большого; на Ординарной прогудел нам навстречу совершенно пустой троллейбус – большой светильник на колесах; поели в каких-то ночных суши, а потом Егор посадил меня в машину. Думаю, с моей стороны достаточно было бы малейшего намека – взгляда на пару секунд дольше, чем полагается, – и мы поехали бы к нему; но, во-первых, мне этого совсем не хотелось, не говоря уж о том, что у меня были месячные, а во-вторых, когда я доедала свой какой-то там «маки-пиздаки», позвонил Савелий. Я не взяла трубку – потому что вообще-то было поздно: а вдруг я сплю? – но мне стало как-то не по себе; если и было какое-то романтическое настроение, то его как рукой сняло. Я заставила водителя въехать во двор и остановиться прямо у парадной: паранойя не паранойя, но мне показалось, будто напротив дома стоит «гелентваген».

Егор не спрашивал меня о Савелии, но я на всякий случай заговорила о нем сама: я подумала, что если даже Юля уверена, что я с ним сплю, то – ну, словом, мне бы не хотелось, чтобы у людей обо мне складывалось превратное представление, а еще ведь все такие вещи расходятся кругами, – и я решила заговорить о нем сама, первая, именно потому, что если бы он был моим любовником, то я этого не сделала бы. Я рассказала, что охранник и водитель между собой зовут его Бревном (я как-то слышала, когда Савелий отошел поговорить по телефону) – он и вправду похож немного на полешко: короткий и квадратный, только лицо острое, нос как будто заточенный и тонкие губы, – но я не ожидала, что Егор так отреагирует, у него всего на секунду, он был человек воспитанный, но всё же промелькнуло отвращение в глазах. Рафинированный мальчик: решил, что Савелий бандит – настоящих бандитов он не видел, но боялся и презирал. Я рассмеялась, когда это увидела; тронула его за руку и сказала: не парься, он мой друг.

Потом я поняла, что это у Егора был такой способ защиты: в присутствии Савелия он начинал усиленно скучать. Мы с Савелием сидели в одной траттории на Литейном, немного выпивали, когда мне пришло сообщение от Егора – он звал меня на свою вечеринку в Грибыче, – и Савелий сказал: а зови его сюда. Может быть, он сказал это просто из вежливости, но если бы я стала отказываться, это могло бы выглядеть так, будто у нас отношения, – поэтому я позвала. Получился странный вечер: Егор молчал, сказал только, что устал, и пил один виски за другим, а Савелий, наоборот, разошелся – я не видела его еще пьяным; как это часто бывает, от выпитого он становился, как хорошо потом сказал Егор, бескомпромисснее и бескомпромисснее. Есть люди, которые любят из очень частных вещей делать глобальные выводы, вот на Савелия такой эффект оказала водка: официант не с той стороны положил ему рыбный нож – и он сказал, что никто в этой стране не хочет жить по правилам, и от этого все беды. И что один-единственный был человек, который заставил всех соблюдать закон, вот его и помнят, несмотря ни на что, как Отца. Егор оторвался от своего виски, спросил: это кто? – и Савелий как бы нехотя (Егор потом сказал мне: «Такие ценят силу и признают власть, но любят поразить умом – особенно девушку; где-то они слышали, что девушки на это ведутся») сказал, что Сталин. Егор стал еще более скучающим, если только это было возможно, и сказал: бросьте, это всего лишь был неопытный официант. Савелий ткнул пальцем в потолок и сказал: нет, нужно во всем видеть систему. В общем, я только и успевала переводить разговор на нейтральные темы – кухню, кино и так далее.