Читать книгу "Флердоранж - аромат траура - Татьяна Степанова"

— Вам помочь перевернуться на бок? — спросила нянечка. — Давайте потихоньку, вот так хорошо… Может, окно закрыть? Вам не дует?

— Нет. Оставьте. Скоро я буду сам вставать и сам закрывать, — произнес Хвощев.

— Конечно, вы скоро поправитесь, — сказала сиделка и отвела взгляд.

И оттого, что она солгала — из жалости и по профессиональной привычке, — Хвощеву захотелось сказать ей что-то особенно неприятное.

— А у меня сына убили, — произнес он четко и раздельно, смотря прямо в бледное бесцветное лицо сиделки. — Зарезали два дня назад.

Сиделка растерянно заморгала. Было видно: она не знает, что ответить, как реагировать, и судорожно соображает, как быть. И от этого ее глупого бабьего замешательства на душе Хвощева стало легче.

— Боже, как же это? Извините, я не знала… Горе-то какое… Й что же — молодой? Да? Б. еда-то какая, ой… — Сиделка лепетала все это быстро и бессвязно. Хвощев отвернулся от нее и уперся взглядом снова в окно. Белые шторы парусили от ветра.

Белого вообще вокруг было слишком много — в этой просторной отдельной палате, арендованной в престижном столичном госпитале на коммерческой основе. Хвощев почувствовал, что остро ненавидит все это белое. Ненавидит по одной только причине, потому что…

Зазвонил мобильный телефон, и сумбур мыслей прервался. Сиделка подала Хвощеву телефон.

— Это я, здравствуй, братишка. Как сегодня себя чувствуешь?

В трубке тихо рокотал голос Чибисова. Они уже говорили друг с другом в эти два страшных дня, и. не однажды. Но о смерти Артема Хвощеву сообщил все же не Чибисов а отец Феоктист.

— Завтра похороны, — сказал Чибисов. — Я все сделаю. Ты ни о чем не беспокойся. А сегодня я приеду к тебе.

— Хорошо, — ответил Хвощев. — Как Полина? Чибисов в трубке тяжело вздохнул. Повисла долгая пауза. Хвощев облизал пересохшие губы.

— То, о чем ты мне говорил в прошлый раз, подтвердилось?-спросил он.

— Да, — хрипло ответил Чибисов. — Трубников сказал: одно к одному, как и в тот прошлый раз у Борщовки.

— Ты тело моего сына видел? Сам видел?

— Видел, меня в морг опознавать возили. Но в тот раз мы же ничего с тобой не видели — ни его, ни места… Поэтому я только с чужих слов тебе говорю — вроде тот же случай. Очень похожий. Ты… ты что молчишь? Антон! Алло!

— Извини, ко мне… врач пришел. Тут у нас обход, — с усилием произнес Хвощев.

— Я к тебе сегодня приеду…

Снова повисла неловкая пауза. Чибисов не высказывал в эти два дня никаких традиционных бодрых пожеланий: Будь здоров, поправляйся; Закончить разговор можно было только одним способом — Хвощев просто нажал на кнопку, отключая мобильный.

Никакого обхода не было. Сиделка вышла. Хвощев был в палате один. Все его внимание снова приковали к себе белые шторы на больничном окне. А за ними была только мгла пасмурного июльского дня.

Глава 6КОЛОСОВ СНОВА НЕДОГОВАРИВАЕТ

Для того чтобы встретиться с Колосовым, Кате вновь пришлось ждать, пока в розыске закончится очередное совещание. Оно, как всегда, затянулось до бесконечности, и в свой родной кабинет начальник отдела убийств вернулся страшно недовольный окружающими и собой.

Когда Катя вошла, Колосов копался в сейфе. На столе на груде бумаг (очень необычная деталь, потому что стол всегда был девственно чист, как футбольное поле зимой) лежала потертая пистолетная кобура и запасные обоймы. Никита держал в руках сразу два пистолета — свой табельный Макаров и неуклюжий длинноносый, как его называли опера, стечкин. При хмуром, почти свирепом виде раздосадованного вышестоящей критикой начальника отдела убийств это было так внушительно и вместе с тем так забавно, что Катя даже споткнулась в дверях, зацепившись за порог девятисантиметровой шпилькой.

— Кто там еще?! Застрелиться, к такой матери, и то не дадут спокойно! — рявкнул Колосов, обернулся, увидел онемевшую от изумления Катю и медленно поднес дуло длинноносого стечкина к лицу.

— Никита! — вскричала Катя. — Никита, миленький, ты что?

После того что она видела в Славянолужье своими собственными глазами, ей показалось… померещилось… Нет, она просто поверила, она готова была верить во что угодно.

Колосов меланхолично почесал дулом левую бровь.

— Здравствуй, Катя, — сказал он мирно и дружелюбно. — Ну, как съездила?

— Это что… там у тебя? — с запинкой просила Катя, кивая на пистолеты.

— А это… Это я завтра с опергруппой на Плещеево озеро еду. Информация пришла, что один из подельников Шворина вроде бы там объявился. Засады устроим по всем его тамошним адресам — он ведь родом оттуда. Вот решаю, что брать с собой, который в руке лучше лежит, привычнее. — Колосов взвесил оба пистолета.

Катя тщетно искала глазами на столе предмет потяжелее: запустить бы вот этой пепельницей в шутника.

— Ты что? — спросил Никита. — Испугалась, что ли?

Катя, возможно, впервые в жизни не нашлась с ответом.

— За меня испугалась? — Он положил пистолеты в сейф, толкнул кулаком его стальную дверь, подошел к Кате.

— Серьезно? — Он наклонился, заглядывая ей в лицо.

— А если бы этот урод нечаянно выстрелил? — спросила Катя про длинноносый стечкин.

— У меня?

— У болванов палки стреляют. — Катя отстранилась: Колосов нагнулся уж слишком близко, — Знаешь, я не выполнила поручения, с которым ты послал меня поди туда — не знаю куда.

—У тебя новые духи? — спросил Никита тихо, никак не реагируя на ее доклад.

— Прелесть, правда? Муж подарил.

После этой фразы реакция была полностью предсказуемой: Колосов вздохнул и, помрачнев, отступил. Словечко муж действовало на него всегда отрезвляюще.

— Что ты там не выполнила? — спросил он с наигранным безразличием.

— Не допросила главного свидетеля — Полину Чибисову. Ведь ты меня за этим в Славянолужье послал? Так вот, я не говорила с ней об убийстве Хвощева, даже не пыталась.

— Почему? — Колосов запер сейф на ключ.

— Потому что она на наших глазах пыталась покончить с собой. — Катя с грохотом отодвинула стул и села. — Вот так-то. И ты еще, клоун, передо мной представления разыгрываешь.

— Ну, прости. Мне было так приятно, когда ты так нежно назвала меня миленький. Миленький ты мо-ой… возьми меня с собо-ой, там в краю далеком, буду тебе… — Колосов пропел тихонько, так и не закончив куплета. — Значит, вот какой у нас расклад — меня дня три, а может, и все пять здесь, в главке, не будет. А дело в Славянолужье ждать так долго не может.

— На что это ты так прозрачно намекаешь? — сразу насторожилась Катя.

— Я хочу послушать тебя, что ты мне расскажешь. Кстати, я тебя посылал туда именно за живыми непосредственными впечатлениями, а не ради допроса Чибисовой. Допрашивать ее сейчас, пока она полувменяема, — это просто садизм. Я и следователю это говорил. Да только прокуратура, как всегда, слушает вполуха. Сегодня следователь к Чибисовым выехал… Ну а твое личное впечатление от всего увиденного?