Читать книгу "Флердоранж - аромат траура - Татьяна Степанова"

— На лервый взгляд это самая обычная, тихая подмосковная глубинка, — ответила Катя.

— А на второй?

— Опять же тихое и какое-то странное место. Или, может, на меня оно так подействовало… Ты ведь мне не все рассказал, правда?

Колосов помолчал.

— Что ты видела? — спросил он после паузы. — Я хочу знать, что ты там видела — одни голые факты.

И Катя, стараясь быть точной, начала излагать факты по порядку.

— Так, ясно, — подытожил Никита, когда она умолкла. — Заключение судмедэксперта я пока еще не получил, но с ним самим вчера по телефону разговаривал. Так что представление имею. Предварительные исследования по месту происшествия и машине наши в ЭКУ уже сделали. Вот. — Он достал из папки на столе документы. Катя заметила, что в папке документов было прилично, а знакомил ее Колосов пока лишь с двумя тонюсенькими заключениями.

— А там что у тебя? — спросила она, кивая на папку.

— Так, бумажки… Возьму с собой, на досуге изучу.

— Это на Плешеевом-то озере в засаде?

— Катя, меня интересует пока, точнее, я верю лишь тому, что ты мне сейчас рассказала, — Колосов отодвинул загадочную папку. — Видела ты немного, но этого пока вполне достаточно, потому что это факты и реальность. Все же остальное… под очень большим вопросом. Скажем так.

— Мне было бы легче понять тебя, Никита, понять, что надо делать, если бы ты был более откровенен, — с обидой заметила Катя.

— Если я о чем-то пока молчу, то это не от недоверия. Честное слово. Я просто хочу, чтобы ты смотрела на все происходящее в Славянолужье трезвым, незамутненным взглядом. Когда снова отправишься туда, то…

Катя выпрямилась:

— То есть? Я не ослышалась?

Колосов пожал плечами, улыбнулся:

— В принципе ты вольна поступать как хочешь.

— Ты желаешь, чтобы я снова туда поехала и… и что?

— И осталась там на некоторое время. Трубников все устроит. Там можно даже дачу снять. У Трубникова на примете есть одна хозяйка, как раз в Татарском — местная учительница.

— Вы этот вариант обсуждали с самого начала? — спросила Катя. — Ну, что я там останусь?

— Да.

— С Трубниковым обсуждали?

— Не только с ним.

— Ты боишься, что мы потеряем главного свидетеля? — спросила Катя прямо. — Ты считаешь, что кто-то может расправиться с Чибисовой?

— Катя, я знаю пока лишь одно — это дело очень и очень непростое. И им надо заниматься немедленно. И не здесь, в главке, и не в районном УВД, а там, в Славянолужье. Сам Я этого сделать пока в ближайшие дни не могу. Сотрудники мои частью едут со мной на эту так некстати всплывшую операцию на Плещеевом озере, частью заняты проверкой некоторых фактов, о которых пока рано говорить. Трубников работает на месте происшествия, да, но… Он, конечно, обстановку и людей знает отлично, и опыта ему не занимать, но он местный, понимаешь? Он там вырос, живет там постоянно. И он порой выдает такие перлы, что… хоть стой, хоть падай. По крайней мере, я не знаю, как на это реагировать.

— О чем ты? Какие такие перлы он выдает?

— Ну, говорит порой чудные какие-то вещи для участкового и вообще для милиционера с двадцатилетним стажем. Еще в прошлом году рассказывал мне какие-то дикие небылицы…

— В прошлом году?

— Катя, я того пока даже касаться не хочу, — твердо сказал Колосов. — Расклад, повторяю, такой: в Славянолужье зверски убили парня. Это убийство надо раскрывать, опираясь на материальные улики и реальные факты, а не на то, о чем шепчутся какие-то полоумные деревенские старухи.

Катя внимательно смотрела на Колосова.

— Ты всегда знаешь, на что меня можно купить, — сказала она, покачав головой. — Ох и фрукт ты, Никита… Но я и свою работу не могу вот так просто взять и забросить. У нас полоса в Криминальном вестнике в четверг выходит, потом у меня интервью в следственном комитете. Я уже договорилась…

— С начальством я все улажу! Никаких проблем не будет. А журналы твои и газеты еще сражаться будут за материал, который ты там соберешь. В случае раскрытия этого дела не статейку — книжку можно будет нашарашить.

— Ты так легко судишь о моей профессии, — хмыкнула Катя. — В засаде на Плещеевом озере и шарашитъ Ничего не надо. Лежи в кустах — загорай, потом кричи: Руки вверх.

— Не будем считаться, — Колосов снисходительно улыбнулся. — Я, как только с задержанием развяжусь, сразу же приеду к вам с Трубниковым. Может, к этому времени и какие-то дополнительные данные появятся.

— Что в этих справках? — недоверчиво спросила Катя, кивая на отчеты ЭКУ. — Хоть что-то полезное есть?

Никита покачал головой — нет.

— А отпечатки пальцев на машине? — не сдавалась Катя.

— Только самого Антона Хвощева и Полины Чибисовой — те, что изъяли в салоне с приборной панели, с внутренней стороны дверей и с их дорожных сумок в багажнике. С корпуса машины дождь смыл все — нет ни одного пригодного для идентификации отпечатка.

— А следы на месте?

— Ливень превратил поле в топь. Там, наверное, и вчера еще не все просохло, да?

— Да. Там такая лужа, — сказала Катя тихо. — Целое красное море.

— У тебя-то самой какие идеи возникли из того, что ты увидела? — спросил Колосов, закуривая.

— Ну, приехали они туда, бесспорно, сами. Свернули с магистрали в поля. Трубников считает, что… В общем, и мне кажется — причина простая: они искали уединения. Как и все новобрачные в первую ночь.

Колосов смотрел на Катю.

— Место там глухое и безлюдное, — продолжала она, — поле, колосья высокие. Мы когда в рожь вошли, я даже растерялась, не по себе как-то стало. Даже днем там… странно. Тихо, кругом ни души на многие километры. А ночью, наверное, вообще… Знаешь, я ржаное поле видела первый раз в жизни. Раньше только по телевизору. И мне всегда казалось, что хлеб растет как-то… ну, светло, что ли, радостно. А там все как-то по-другому, хотя рожь зреет богатая… Они приехали туда в третьем часу ночи, и кто-то там на них напал. Возможно, они наткнулись на кого-то или их кто-то преследовал. Только вот я о чем все думаю: отчего этот кто-то, убив Хвощева таким жутким способом, не тронул Полину? Оставил Чибисову живой свидетельницей? Значит, он не боялся, что она его в будущем может опознать? Значит, это был кто-то не местный, кто-то, не связанный с Славянолужьем? Может, какой-нибудь гастролер, транзитник или бомж, который сегодня здесь — завтра там?

Колосов снова пристально посмотрел на Катю.

— Я не стал бы тебя даже беспокоить, если бы речь шла о каком-то бомже, — хмуро буркнул он. — За кого ты меня принимаешь, а?

Катя вздохнула.

— А что я своему Вадику скажу? — спросила она уныло.