Читать книгу "Холодное сердце, горячие поцелуи - Элли Даркинс"

Уилл стоял посреди рынка и смотрел, как она уходит. Он разрывался, не зная, что делать, бежать за ней или дать время побыть одной. Шевельнувшееся в груди чувство вины говорило о том, что он зашел слишком далеко. И никуда не спрятаться от той боли, которую увидел на лице Майи. Понимание того, что он с ней сделал – и не впервые, – было просто убийственным.

Он вовсе не собирался критиковать ее, не думал причинять боль. Он искренне забеспокоился, увидев, как она разволновалась после встречи с Гвен. Ему захотелось объяснить, что она не обязана соглашаться всякий раз, когда ее о чем-нибудь просят. И только начав говорить, понял, что снова наступил на те же грабли. Майя озабочена вовсе не тем, чтобы чему-то его научить. Она просто не может вынести, что ему не понравилась ее еда, и хочет заставить изменить свое мнение.

Уиллу вспомнился ее взгляд в тот день, когда они встретились впервые. Впрочем, тогда он еще не знал ее настолько, чтобы понимать, как сильно ее задело его равнодушие, что он не сказал ни слова похвалы. Но теперь он видел, ее очень волнует чужое мнение. И совсем не так, как волновало людей, с которыми он привык общаться, которые ждали одобрения от начальника или хотели, чтобы их похвалили в прессе.

Когда Майя не чувствовала одобрения со стороны других людей, или ей казалось, что они разочарованы в ней, она испытывала настоящую боль. Эта мысль заставила Уилла поморщиться. Он уже давно знал, что нет смысла пытаться всем угодить. Пройдя через череду детских домов и приемных семей, он понял: как бы ни старался хорошо себя вести или понравиться, – это не важно. Не важно даже, любили его люди, с которыми он жил, или нет. Ему всегда доставалась боль.

А Майя… Дело даже не в том, что она наверняка пыталась ему понравиться. Один ее вид, запах вызывали у него улыбку, хотел он того или нет.

И даже если прав, критикуя ее, он чувствовал себя виноватым за то, как говорил с ней. На душе скребли кошки.

Уилл медленно пошел к машине, понимая, что на его слова повлияли собственные воспоминания. Увидев машину, по-прежнему стоявшую на парковке, он облегченно вздохнул и постучал в окошко. Майя открыла дверь.

– Извините. Меня занесло.

Она медленно кивнула. Уилл поспешил забраться на пассажирское сиденье, пока она не передумала, повернулся к ней, не зная, чего ждать дальше.

– Занесло, да, хотя, возможно, вы в чем-то правы. Он хотел помочь, показать, что она не должна постоянно пытаться угождать всем и каждому. Дружба – это улица с двухсторонним движением, но рикошетом задел ее. Уилл почувствовал странный зуд в руках и понял, что избавиться от него можно только одним способом: обнять ее, прижать к себе и постараться успокоить. Но как? К чему бы это привело? Одним прикосновением это никогда не ограничивается, он знает. Желание, которое уже несколько раз вспыхивало в нем, когда они касались друг друга, подсказывало, чего ему опасаться. Стоит обнять Майю, и он больше не захочет ее отпускать. А это большой риск.

Уилл открыл рот, но она покачала головой.

– Не надо, Уилл. Не сейчас. Давайте просто поедем домой.

Они вернулись в коттедж. Майя прошла на кухню, чтобы отнести пакеты с едой, которую они купили. Уилл следовал за ней на некотором расстоянии. Понимал, что лучше уйти; он наговорил лишнего и слишком взволнован. Но ему не хотелось. Теперь страх остаться наедине со своими воспоминаниями соперничал с опасениями, что Майя его прогонит и он больше никогда ее не увидит.

Уилл слегка передернулся. Пятнадцать лет назад он поклялся, что больше не подпустит к себе никого, чья потеря могла бы причинить боль, но за последние несколько дней Майе каким-то образом удалось преодолеть защитные барьеры, которые он выстроил вокруг себя.

Он подумал, как вернется к прежней жизни, серой, холодной, унылой. И вдруг понял, что без Майи, яркой, теплой, страстной, больше не представляет свое существование. Не хочет жить, как раньше, до нее. Он даже готов рискнуть и подумать о жизни с ней.

Наконец Майя вернулась из кладовки и увидела, что он стоит, прислонившись к рабочему столу.

– Что теперь? – спросила она.

– Извините. Я не должен был говорить того, что сказал. Можно, я сделаю чай?

Она рассмеялась. В этом странном нервном звуке слышались слезы. Чай? Это выглядело немного смешно. Но именно так поступала Джулия, и Уилл не мог придумать ничего другого.

– Значит, чай? Именно это порекомендовала бы Джулия?

Уилл понял, что она упомянула имя его приемной матери в качестве вызова. Если он хочет остаться, они не могут от этого уклониться. Он не мог уклониться от нее. В конце концов, им придется поговорить. Именно он довел дело до этого, затронул личное. Заставил Майю вспомнить о родителях. Хотя вряд ли она испытывала большее желание говорить о них, чем он о своих. Но если они хотят дотянуть до конца недели, он должен перестать избегать этой темы.

– Может быть, она считала, что иное можно исправить даже чашкой чая.

– Как я уже сказала, она, видимо, была очень разумной женщиной. Расскажите о ней.

При любом упоминании о Джулии сердце Уилла непроизвольно сжималось. Он отчаянно боролся с этим ощущением, пытаясь изгнать ее из груди. Научился этому еще в пятнадцать лет и с тех пор постоянно практиковался. Но что он мог сделать с тем, о чем просила Майя? Если откажется, она бросит с ним возиться и попросту выставит. А если он вернется в город, не договорившись с ней, это будет означать крах карьеры и конец проекта «Дома Джулии». Так, по крайней мере, Уилл объяснил себе, почему намерен это сделать, почему, перебирая слова и воспоминания, ищет, с чего начать. Почему так отчаянно хочет остаться и не может даже думать о том, чтобы уйти.

– Я оказался в приюте, когда только начал ходить.

С этими словами Уилл сел за стол и принялся теребить ручки чашек и чайника. Сосредоточенно смотрел на них, не решаясь взглянуть в глаза Майе. Она сама потянулась вперед и кончиками пальцев коснулась его руки. Сначала он подумал, что это случайное прикосновение, возможно, она хотела взять чайник. Но ее пальцы сплелись с его пальцами, и он ощутил нежное пожатие.

– Я так никогда и не узнал причину, по которой меня забрала социальная служба, но тогда для меня не нашлось приемной семьи, и следующие несколько лет я жил в приюте. Думаю, чем дольше я находился там, тем сложнее становилось найти желающих меня забрать. Когда мне исполнилось двенадцать, в приют приехала Джулия со своим мужем Нейлом. Они хотели стать приемными родителями и искали для себя подходящего ребенка. Не знаю, что она во мне нашла.

Майя чуть сильнее сжала его пальцы и провела подушечкой большого пальца по его ладони, Уиллу показалось, что он тонет в ощущениях. Это прикосновение давало все: поддержку, сочувствие, смелость, силу. В конце концов он поднял глаза и встретился с ней взглядом. В ее лице не было ни капли злости, ни следа от обиды, которую он нанес ей. Глаза смотрели печально, но он почему-то знал, что это его печаль отражается в них. С самой первой встречи она побуждала его открыться, довериться ей, дать волю своим чувствам. И теперь, когда он это сделал, не собиралась уклоняться. Протянула ему руку, словно якорь, и слушала.