Читать книгу "Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник) - Роберт Хайнлайн"

В дальнейшем отсутствие патриотизма у центральных персонажей детских романов Хайнлайна становится вполне обычным делом. А компенсировало этот вопиющий факт то обстоятельство, что персонажи новых книг Боба жили в неправедном обществе. Социальный фон романов от книги к книге становился все более дистопичным. Один из исследователей Хайнлайна даже заметил, что чем более негативен социально-политический фон, на котором проходит действие романа, тем более качественную вещь мы получаем. Я склонен с этим согласиться, хотя и с некоторыми оговорками. Так, например, депрессивный фон третьей части «Фарнхэма» нисколько не пошел на пользу роману. Нужно что-то еще. Важен сам герой, чьи черты рельефно проступают на фоне творящегося вокруг безобразия.

Аполитичный герой – по классификации Алекса Паншина – первая стадия человека в книгах Хайнлайна. (первая стадия – компетентный, но наивный юноша. Герой повести «Если это будет продолжаться…», например. Вторая стадия – компетентный мужчина во цвете лет, человек, который знает, как вещи работают. Таков герой «Кукловодов» Элихью. Последняя, третья стадия – умудренный жизнью старик, который не только знает, как вещи работают, но и почему они вообще работают. Джубал Хэршоу из «Чужака» или Баслим из «Гражданина Галактики».) Первая стадия – довольно частый герой детских романов Хайнлайна. Его вовлечение, встраивание в социум обычно служит поводом для мягко завуалированных упражнений Хайнлайна в назидании и поучениях. К сожалению, из своих персонажей Хайнлайн почти всегда выстраивает простейшую иерархическую структуру. В его сюжетах крайне редко встречаются манипуляторы, конформисты, равновеликие антагонисты, психодоминаторы, харизматики и тому подобные боковые элементы. У Боба все горошины неизменно высыпаются в пирамиду – согласно уровню компетенции или служебной иерархии. Главный антагонист – непременно человек менее компетентный. Противостоящий ему герой может совершать профессиональные ошибки (но никогда – этические, и вообще правда у Хайнлайна никогда не сталкивается с правдой, но это так, между прочим), но заметит их и исправит, и в этом ему часто помогает персонаж, находящийся на второй или третьей стадии человека по Хайнлайну.

Естественной добавкой к Дону Харви, его балансирами в иерархии компетенций, служит док Джефферсон, а потом Исаак Ньютон – «умник, без которого ни одна история Хайнлайна не является полной», как писал о подобных персонажах Деймон Найт.

Любовь и свобода

Роман отличает от его предшественников еще одно важное нововведение – романтическая линия. Она появилась в ювенильной серии внезапно (вспомните практически полное отсутствие женских персонажей в предыдущих вещах), но отнюдь не случайно.

К моменту написания романа Хайнлайн обнаружил, что получает от девочек куда больше писем, чем от мальчиков. Это была конкретная целевая аудитория, у которой были конкретные специфические запросы, игнорировать которые Хайнлайн не мог, хотя бы по чисто коммерческим соображениям. Этот аргумент, по-видимому, подействовал и на Алису Далглиш, которая изначально была категорически против появления в сюжете эпизодов «мальчик встречает девочку», но затем сама стала предлагать Хайнлайну «попробовать ввести в сюжет девочку». Результатом нововведений она осталась не слишком довольна и наверняка сама выслушала немало критики на редакционных собраниях, но уровень продаж в конечном итоге решил дело. Хайнлайн в результате прецедента застолбил за собой право на романтическую линию в своих романах для подростков.

«Я начал использовать реалистические женские характеры после того, как обнаружил, что они конкретизируют сюжет, похоже, они его заметно улучшали», – вспоминал позднее Хайнлайн.

Лирика в романах Хайнлайна появилась не по мановению волшебной палочки. Предварительно он отточил свое перо на историях о Морин и Клифе (триптих «Мужчины невыносимы»).

Дела маркетинговые

Собственно написание текста отняло у писателя два месяца, это были жалкие часы, выкроенные между заботами о строительстве дома. Рабочее название «Rolling Stone» («Бродяга», «Перекати-поле» и т. п.), на мой взгляд чрезвычайно удачное, по требованию редакции заменили на несколько вялое «Среди планет». А затем началась продажа рукописи – и тут случилось нечто неожиданное.

По обычной схеме Хайнлайн продавал роман своему заказчику, издательству «Scribner’s», и при этом выгадывал несколько месяцев до выхода книги из печати для журнальной публикации. Традиционно роман отправлялся в «Astounding» Джону Кэмпбеллу (Джон, как правило, роман отвергал), а затем начинались переговоры с другими журналами. Для детских романов выбор был небольшим – фактически он ограничивался органом скаутского движения «Boys’ Life» с их непомерными цензурными и техническими ограничениями и мизерными расценками.

Война и любовь – вот два компонента, которые обеспечили роману «смешанный» статус. С одной стороны, он проходил классификацию как подростковый, а с другой стороны, как «взрослый» роман. Это позволило Лертону Блассингейму закинуть рукопись в «Blue Book» – журнал бульварной беллетристики для взрослых. В нем печатались Уильям Хоуп Ходжесон, Эдгар Райс Берроуз, Агата Кристи и др. «Blue Book» в рейтинговом списке Хайнлайна (расценки + скорость поступления оплаты) находился чуть ниже «Astounding».

К 30-м годам прошлого века журнал заработал себе титул «Короля палп-фикшн» и котировался в первой тройке, наряду с «Argosy» и «Adventure». Фантастики там печаталось столько же, сколько в прочих неспециализированных журналах, то есть мизер. Но Дональд Кенникотт, главный его редактор, фантастику любил и читал. По мнению Вирджинии Хайнлайн, он не знал о научной фантастике ничего, кроме имени Г. Дж. Уэллс, но в действительности все было не так – просто его интересы находились в основном в области исторических фантазий – Атлантида, тайны жрецов майя, алхимики и тому подобное.

31 мая 1951 года

Лертон Блассингейм – Роберту Э. Хайнлайну

Сообщение от «Blue Book», они берут «Среди планет», платят $1000.

«Scribner» издает около 1 ноября, позволяя «Blue Book» запланировать историю для сентябрьского или октябрьского номера.

Какой-то умник в редакции «Blue book» предложил для журнальной публикации название «Planets in combat» («Война между планетами», «Сражающиеся планеты» и т. п.). Для Кенникотта это прозвучало чрезвычайно близко к «Войне миров» Г. Дж. Уэллса, так что ему потребовались некоторые разъяснения, а у Хайнлайна появился повод пробрюзжать:

3 июня 1951 года

Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму

Действительно хорошие новости о продаже «Среди планет» в «Blue Book». Пожалуйста, скажите Кенникотту, что между «Войной миров» Уэллса и моей «Среди планет» нет абсолютно ничего общего, пусть прочитает книгу Уэллса, это глупость какая-то!

Видимо, разъяснения редактора убедили, и название осталось без изменений. Любопытно, что позднее роман вышел в Японии под названием 宇宙戦争 – «Учу сенсо», «Война миров». Дональд Кенникотт, редактор «Blue Book», все-таки оказался провидцем, и роман Хайнлайна действительно смешался с «Войной миров» Герберта Уэллса – в японских изданиях. Как, должно быть, ругал проклятых гайдзинов бедный японский школьник, купивший «Войну миров» Хайнлайна вместо «Войны миров» Уэллса и не обнаруживший в ней своих любимых гигантских шагающих роботов…