Читать книгу "Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник) - Роберт Хайнлайн"

И это было совершенно замечательно! Потому что вместо банального сюжета «мальчик хочет стать космонавтом» Хайнлайн внезапно резко изменил структуру истории. В первых двух романах его герои существовали в социуме и продвигались по социальной лестнице, потому что хорошо учились или потому что совершали правильные поступки. Над сюжетами дамокловым мечом висела какая-нибудь общественно-полезная мораль, и истории в какой-то степени укладывались в традиционную карамельную колею.

В новой книге Хайнлайн решил попробовать нечто новое, изначально негероического героя. Киберпанк появился много позже, поэтому откровенно асоциальный элемент на повестке дня не стоял, но и концепция персонажа, отнюдь не стремящегося учинять повсюду добро и прогибать под себя изменчивый мир, идея слабого, унесенного ветром героя никуда не делась. Поэтому ничего хорошего простого паренька из Нью-Мексико по ходу развития сюжета не ожидало. Новая концепция открыла перед писателем бесконечное многообразие вариантов решить основную проблему, над которой он уже давно бился: как изолировать главного героя, чтобы обеспечить ему возможность самому принимать решения в тех ситуациях, когда в обычной жизни это делают за него семья и школа. В новом романе Хайнлайн легко вырвал бедолагу Дона из семьи и надежно изолировал от родственников или опекунов, предоставив ему возможность вляпаться в приключения по самые уши. А гарантировать эти приключения должна была не локальная заварушка, как в «Красной планете», а полноценная межпланетная война.

Не совсем грязная война

Война была отражением реальных событий в мире Хайнлайна: в конце июня 1950 года началась война в Корее. «Полицейская операция», как называли ее в те дни в американских газетах, «Грязная война», как ее стали называть годами позже (в отличие от «Позорной войны» во Вьетнаме). Война застигла писателя посреди строительства дома и ударила его по самому больному месту – по кошельку, взвинтив цены на стройматериалы и переманив разнорабочих легкими бюджетными деньгами. Хайнлайн был этим сильно недоволен. Еще больше раздражал тот факт, что его жена оставалась военнообязанной и подлежала призыву, в то время как у самого писателя был пожизненный белый билет и ему в случае чего оставалось только следовать за ней на расстоянии. Но было бы ошибкой думать, что прообразом федеральных сил, оккупировавших восставшую Венеру, были американские войска. Хайнлайн был патриотом и антикоммунистом. Вместе с тем его симпатии были на стороне колонистов Венеры, восставших против колониального правительства. Так что реальным прототипом партизанской войны на Венере стала не война в Корее, а скорее война во Вьетнаме, причем не американский эпизод, а более ранний, французский – 1945–1946 гг. В то время Америка наблюдала за действиями восставших с некоторым сочувствием. И даже вмешательство коммунистического Китая, ставшего спонсором вьетнамской революции, никого не возмущало. Роман был написан в краткий промежуток времени, пока отстраненное сочувствие не сменилось конкретной экономической поддержкой Франции, а затем и прямым вмешательством.

Китайцы проникли в текст в виде драконов – древней цивилизации, благожелательно настроенной к восставшим. Ну и сам по себе дракон – универсальный символ Поднебесной, о чем следует помнить, рассматривая символику романа.

Партизанская война в болотистых джунглях – совершенно новый тип военных действий, с которыми столкнулись европейцы в Индокитае. Хайнлайн понимал, что такая форма войны – это вызов всем прежним тактическим и стратегическим наработкам. Она требовала совершенно новых правил. И разумеется, он не мог не впечатлиться влажной экваториальной экзотикой новых театров военных действий – и вставил описание войны в роман, естественно залакировав и скрыв неприятные нюансы, щадя юную аудиторию.

Хайнлайн предполагал, что подобные локальные войны на юго-восточном театре военных действий будут со временем нарастать и в массе своей вполне способны подорвать могущество сверхдержавы. Разумеется, он опасался такого исхода для Соединенных Штатов. С другой стороны, он не чурался войн, как многие его коллеги по цеху. Война казалась ему неизбежным будущим, о котором стоит говорить открыто:

«Похоже, большинство писателей сегодня заболели страхом. Тотальные космические битвы, в которых вспыхивают лучи, а отдача разрушает планеты, слишком пугают их, чтобы о них помыслить.

Многие из НФ-писателей, по-видимому, приобрели устойчивый нервный срыв в послевоенные годы. Некоторые вещи, которые научная фантастика давно предсказывала, сегодня сбылись – и теперь им до смерти страшно.

Я этого не понимаю.

Послушайте, друзья, единственный возможный способ наслаждаться жизнью – это не бояться смерти. Вкус к жизни требует готовности умереть; вы не можете иметь одно без другого. 60-е, 70-е, 80-е и 90-е могут быть наполнены интересом к жизни, высокими чувствами и дерзкими приключениями для любой подлинно человеческой натуры.

…я не вижу нашу страну в качестве наиболее вероятного победителя. Если мы проиграем войну или сдадимся без боя – здесь, в Америке, наступит долгое, долгое время подполья. Это будет как самая трагическая, так и самая гордая эра в нашей истории.

Жизнь подпольщиков будет весьма сложной, но не скучной. И это будет великий день для белобилетников, женщин и отставников. Никакой бюрократической болтовни о плоскостопии, дистрофии, близорукости, малолетстве, предпенсионном возрасте или даже прогрессирующем раке – это будет игра без правил, в которую может играть любой…»

Итак, сложная, но не скучная жизнь главному герою была обеспечена. Посмотрим теперь, что это был за герой.

Негероический герой

Как уже говорилось выше, новый тип героя подразумевал новый тип вовлеченности в сюжет – вовлеченности против своей воли. Для того чтобы подчеркнуть эту его совершенно не героическую сторону натуры, паренек должен был предстать перед читателем довольно пассивным созданием, которое не жаждет приключений и не бросается им навстречу очертя голову.

«Как насчет истории про „Космического кадета“ наоборот? Парня, угодившего в разгар межпланетной войны? Дон чувствует себя потерянным и всеми оставленным. Все другие ребята готовятся к войне, он же пытается от нее убежать», – написал Хайнлайн в своих набросках к роману.

В отличие от политически ангажированных персонажей «Красной планеты», Дон Харви не рвется в бой, – напротив, он всеми силами бежит от войны, но война догоняет его и поглощает. Хайнлайн подкрепил нейтралитет героя двойным гражданством – в его персональной системе ценностей гражданство было очень весомым фактором, определяющим поведение людей. Лишив Дона естественного выбора патриота (и избавив его от диссидентского предательства, замечу в скобках), Хайнлайн сделал выбор героя исключительно делом его совести – до сих пор такой выбор у героев следовал автоматически, исходя из их происхождения… Ну ладно, был один эпизод в «Космическом кадете», когда столкнулись лбом местный патриотизм и устав караульной службы, вопрос остался нерешенным. Перед Доном Харви выбор вообще не стоит – он объявляет себя гражданином Системы и пытается встать над конфликтом и по возможности как можно дальше от конфликта.