Читать книгу "Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - Шарон Бегли"

Поэтому Рего вихрем носится по кабинету, трогая выключатели, пятна на ковре и дверные панели — делая то, что предложил бы пациенту. «Нужно подняться достаточно высоко по десятибалльной шкале, чтобы чему-то научиться, — замечает он. — Итак, сиденье этого стула пугает вас на четыре балла? Отлично, когда будете готовы, положите на него ладонь. Задержите ее там. Что вы чувствуете? Как опишете свои ощущения? Держите ладонь прижатой достаточно долго, чтобы почувствовать, как нарастает и спадает тревога. Если вы отдернули руку, скажите, что заставило вас ее отдернуть? Что вы ощущали за мгновение до этого?»

Обычный курс лечения — это 16 еженедельных сеансов примерно по 45 минут плюс домашняя работа: пациент должен практиковать ЭТ дома, в идеале ежедневно. Желательно при этом менять воздействия, которым себя подвергаешь. Больная с навязчивым страхом сбить пешехода должна ездить по переулкам и автотрассам поздним вечером и в течение дня, в пасмурную и в солнечную погоду, с пассажирами и одна — всякий раз переезжая, к примеру, «лежачих полицейских» и не позволяя себе вернуться и проверить, не человек ли то был. «Вариативность помогает мозгу обобщить опыт», — объяснил Шимански: постепенно мозг учится снижать тревогу, вызванную обсессией, и пресекать стремление выполнять компульсивное действие.

Шэле Найсли этот метод помог. С помощью психотерапевта она научилась смотреть на холодильник, чувствуя, как неумолимо нарастает страх за Фреда, но не уступая побуждению открыть дверцу. Она прибегла и к разновидности ЭТ, которую можно было бы назвать экстремальной, принуждая себя браться за дверные ручки в общественных местах, даже если ей не нужно было открыть дверь, и есть с пола несколько раз в неделю, чтобы совладать с навязчивым страхом загрязнения. По словам Найсли, «это стоит риска подхватить простуду или другой пустяк» из-за намеренного контакта с микробами, главное — «что ОКР теперь под контролем». «Я все еще больна обсессивно-компульсивным расстройством, — сказала она. — Но хотя временами оно меня беспокоит, теперь это малость».

В среднем больные ОКР обращаются к трем психотерапевтам, прежде чем найдут компетентного, и получают эффективное лечение лет через четырнадцать после того, как обсессивно-компульсивное расстройство пустит первые корни у них в мозгу. Ни один из специалистов по ОКР, к которым обращалась Карли (с навязчивой потребностью считать буквы наряду с прочим), не владел методом экспозиционной терапии. И это в Нью-Йорке, где не наблюдается недостатка в психиатрах! Один применял гипноз, доказательства эффективности которого отсутствуют. Я пообщалась со случайно выбранными психотерапевтами на собрании IOCDF в Атланте, и добрая половина из них — в том числе утверждавшие, что лечили или хотели бы лечить обсессивно-компульсивные расстройства — не имели ни малейшего представления об ЭТ, тем более не знали, как ее проводить. «Сертификационных испытаний по лечению ОКР не существует, — сказал психолог Джерри Бабрик, специалист из Нью-Йоркского Института детской психики. — Врачи-клиницисты берут руководство по лечению ОКР, пролистывают его и заявляют, что умеют лечить эту болезнь. Нет ни стандартизации, ни фактически ответственности». Тем более что многие пациенты, состояние которых не улучшилось, винят в этом себя, а не врача.

Даже встреча с компетентным психотерапевтом еще не гарантия выздоровления. От четверти до половины людей с обсессивно-компульсивным расстройством отвергают экспозиционную терапию, порой еще до ее начала, поскольку просто не могут выдержать такое испытание. Как показывают исследования, у пациентов, реагирующих на ЭТ, выраженность симптомов заболевания снижается на 60–80%. Заметим, что эти цифры относятся только к тем, кто реагирует на терапию, и исключают больных, не сумевших вынести ни одного сеанса. Возникает подозрение, что экспозиционная терапия помогает в самых благоприятных для лечения случаях и что больные, которым она идет на пользу, — это люди, в принципе способные выдержать тиранию обсессивно-компульсивного расстройства.

Как же остальные? При отсутствии квалифицированных специалистов многие жертвы ОКР оказываются на попечении обычных терапевтов, способных разве что выписать рецепт на пароксетин, золофт, прозак и другие селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Любой пациент скажет, что банальное подсаживание на антидепрессанты оборачивается тяжелыми последствиями, нередко вызывая апатию, нервозность, тошноту, бессонницу и утрату сексуального влечения, испаряющегося быстрее, чем вода с раскаленной жестяной крыши.

У лекарств и экспозиционной терапии есть альтернатива, которая многим больным ОКР кажется как более эффективной, так и более переносимой. Это когнитивная терапия, основанная на осознанности. Изначально техника медитации, осознанность предлагает вам мысленно выйти за пределы своей личности и со стороны наблюдать содержание своего сознания без нетерпения, осуждения и эмоциональной вовлеченности. Определение «когнитивная» означает, что осознанность должна быть направлена на оценку ваших мыслей. Прием осознанности в терапии обсессивно-компульсивного расстройства впервые применил психоневролог Джеффри Шварц из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. К примеру, пациенты учатся объяснять себе, что их обсессия — всего лишь ложный сигнал мозга, а не индикатор реальной опасности. «Осознанность задействует эгодистонный характер обсессии», — сказал Шимански из IOCDF. Поскольку примерно для 97% больных ОКР сообщение мозга «что-то не в порядке» противоречит тому, что они считают истинным, они получают преимущество при отслеживании своих мыслей — им проще увидеть в источнике тревоги обычные помехи, аберрацию сознания, нейронный шум. Поэтому применение техник осознанности представляется простым делом, хотя простота эта кажущаяся. Шварц и другие специалисты накопили свидетельства того, что этот метод вносит в работу мозга изменения, сопоставимые с результатами занятий медитацией: снижается активность гиперактивных зон, вероятно, являющихся источником ОКР. Детальные сравнения когнитивной терапии и ЭТ как методов лечения тревоги о здоровье (именно от нее страдал Итан Смит) — например, группой психолога Флориана Века из Майнцского университета в Германии — показали, что при применении обоих методов в течение 12 месяцев достигается ремиссия в 55% случаев. (Результаты исследования опубликованы в 2015 г. в Journal of Nervous and Mental Disease.)

Сегодня, в эпоху повальной киберхондрии — когда люди выискивают в интернете свои симптомы и утверждаются в мысли, что больны страшным неизлечимым недугом, — это благая весть. Когнитивная терапия, основанная на осознанности, продемонстрировала огромную эффективность в борьбе с тревогами, навязчивыми мыслями и сверхнастороженным отношением к ощущениям в теле, которые очень легко вызвать, просто заметив покраснение, до ужаса похожее на поражение кожи при лихорадке Зика. Психиатры Оксфордского университета описывают следующий случай. Женатый мужчина немного за сорок перенес серьезную операцию на сердце и с тех пор в течение десяти лет страдал от тревоги по поводу здоровья. Он постоянно измерял параметры дыхательной деятельности и любую мелочь, включая небольшую одышку, считал признаком приближающегося инфаркта или другой беды, предотвратить которую могла только экстренная медицинская помощь. Когнитивная терапия, основанная на осознанности, помогла ему понять, что «его ум создает сценарии катастроф» (как было сказано в статье 2015 г. в журнале Mindfulness), однако он может научиться видеть в этих сценариях безосновательные выдумки, а в провоцирующих тревогу ощущениях — всего лишь небольшую боль или дискомфорт. После восьми двухчасовых еженедельных сеансов он начал понимать, «что мысли, приходящие ему в голову, — это "просто мысли" и что он может, "не сходя с ума", принять их и впустить в свой разум», писали далее исследователи, благодаря чему «теперь он физически находился в "здесь и сейчас", а не в этих сценариях». Через восемь недель его ипохондрическая тревога в значительной мере развеялась.