Читать книгу "Горбачевы. Чета президентов - Сергей Платонов"

— Михаил Сергеевич, рассказывайте, что полезного привезли из Канады, — предложил после приветствия Генсек.

— Да, доложить есть что.

Затем он долго и подробно поведал о впечатляющих успехах канадских фермеров и предприятий в производстве и переработке сельхозпродукции. Андропов слушал внимательно, не перебивал и только делал короткие заметки в рабочей тетради.

— Вижу, их опыт вам понравился, так?

— Да, Юрий Владимирович, очень.

— Тогда дело сталось за малым — внедряйте этот опыт в наше сельское хозяйство. У вас все, Михаил Сергеевич? — подвел итог Андропов.

— По поездке все. Но есть, Юрий Владимирович, еще один вопрос, кадровый. Правда, не по моей, так сказать, епархии. Разрешите?

— Что еще. Наверно, речь о Яковлеве?

— Именно о нем. Уже десять лет сидит он в Канаде. Не пора ли его возвратить? Он опытный работник, а здесь таких, особенно сейчас, когда вы разворачиваете страну на новый курс, очень не хватает.

— Ну, насчет нового курса вы перегнули. Курс у нас прежний — больше социализма. И в этом деле он не помощник. Скорее наоборот. Особенно опасно подпускать его к идеологии…Помолчав, Андропов добавил: — Вот пройдоха, уже и к вам подобрался. Николай Иванович, — обратился он к Рыжкову, — вы знакомы с Яковлевым?

— Лично нет, Юрий Владимирович, но наслышан. Читал когда-то его нашумевшую статью в «Литературной». Меня она поразила лицемерием в части отрицания классового подхода и откровенной непартийностью.

— И я об этом. Мелкий интриган. Нечего ему здесь делать. Пусть сидит в Канаде.

Вскоре Андропов умер. У власти временно, фактически в роли местоблюстителя, оказался больной и безвольный Черненко. И только в этой ситуации «архитектор» грядущей перестройки Яковлев с помощью ее будущего «прораба» Горбачева смог возвратится в Москву. Однако сразу в ЦК протащить его не удалось. Тогда Горбачев, который стал вторым человеком в партии, «делает» Яковлева директором Института мировой экономики и международных отношений, депутатом Верховного Совета СССР, членом-корреспондентом Академии наук. И уже потом, когда Горбачев станет Генсеком, Яковлев будет избран секретарем ЦК и членом Политбюро.

Смотрины в Лондоне

О Михаиле и Раисе еще чаще стали писать в самых престижных зарубежных газетах и журналах. Из поездки в Канаду он привез много вырезок из газет со своими фотографиями и интервью. Думал ее порадовать. Но она обиделась за то, что поехал без нее. Пришлось долго убеждать, что такой порядок. Она не соглашалась и упрямо твердила, что порядок негодный и требует изменений.

— Хватит советским руководителям делать вид, что у них жены или умерли, или годятся только для кухни. Если кто-то стыдится, пусть ездят сами. А ты, Михаил, больше один не поедешь никуда. И по стране тоже.

Но на этом разговоре она не успокоилась. Когда из Англии Михаилу пришло приглашение посетить их парламент во главе делегации Верховного Совета, она позвонила Председателю Президиума Верховного Совета и получила разрешение на поездку с мужем. С этого времени они везде ездили только вместе.

После пражских событий в борьбе двух систем более чем на десять лет наступило негласное перемирие. Это были и самые лучшие годы Утопии, в которой многие из нас жили и оценили которую только после утраты. Но с ухудшением здоровья Брежнева страна вместе с ним стала ветшать и слабеть. Это состояние оживило надежды ее противников на реванш. В Лондоне собрались лучшие специалисты по Советам. Их анализ привел к выводу, что наступает время решающего удара по Кремлю. И лучший для этого способ — продвижение на пост главы партии и государства либерально настроенного лица из нового, не прошедшего сталинскую школу, поколения. При этом следует вовлечь его в борьбу против общих угроз, за мир без насилия и войн. В борьбу за возрождение попранных во многих регионах мира общечеловеческих ценностей. Прежде всего, прав и свобод людей. В этом процессе собственно социалистические ценности потеряют привлекательность и растворятся в неизбежном стремлении людей от страстей, стесненных идеологией к страстям необузданным и свободе в обладании материальными благами и обогащении. Как только идеологический хребет будет сломан, советская система рухнет. Для реализации завершающего этапа операции был создан объединенный американо-британский комитет под названием «Преемник», общее руководство которым взяла на себя британский премьер Тэтчер.

В этот период в высшем руководящем органе страны «несталинистов» было двое — Романов и Горбачев. Но только второй, по их убеждению, подходил на отведенную роль. Романов в стране и за рубежом имел репутацию ястреба. Да и фамилия напоминала о царской династии, приведшей в начале XX века Россию к катастрофе. Другое дело Горбачев. К этому времени о нем знали все или почти все. И все же было решено перед окончательным решением пригласить его на смотрины.

Перед встречей на стол Тэтчер легло его подробное досье. Второй экземпляр был направлен за океан в Белый дом. В нем содержалась подробная характеристика четы Горбачевых: «Он и она идеалисты. Верят в нравственную политику и мир без насилия. Она умная, властная, честолюбивая, жесткая. Он — посредственного ума, властолюбивый и упрямый, но ей во всем подчиняется. Склонен к лукавству и макиавеллизму, компромиссам ради компромиссов и бесконечным маневрам с целью уклонения от принятия решений. Пленник навязчивых туманных идей. Не ортодокс. Скорее оппортунист. Несмотря на два высших образования, фундаментальными знаниями не обладает. Так как ни юриспруденцией, ни экономикой практически не занимался. Партократ со слабой теоретической базой. Начетчик в марксизме. Иностранных языков не знает. В общении многословен. Поэтому плохо владеет диалогом. Любить назидать прописные истины. Явного хобби нет. Созерцатель. Сибарит. Высокомерен. Самодовольный. Соглашатель. Нерешительный. Двойственен. Одной ногой в коммунизме, другой — на либерально-демократической почве. Похоже, что мечтает в корне изменить советскую систему и встать во главе новой. Душевная и интеллектуальная организации без выраженной индивидуальной окраски. В употреблении алкоголя умерен. Сексуально не активен. Во внебрачных связях не замечен…»

На встречу с Тэтчер Михаил прибыл с Раисой. Уже тот факт, что главу обычной парламентской делегации пригласила на беседу и обед глава британского кабинета в свою загородную резиденцию Чекерс, где принимают только глав государств, да еще с женой, превратило визит из рядового — в знаковый.

Маргарэт была сама любезность. Красивая, умная, женственная. Она стремилась понять и почувствовать эту пару. И это никак не соответствовало ее образу «железной леди». Раиса поддалась обаянию хозяйки и задала вопрос, не соответствующий ее протокольному положению.

«Поясните мне, как вы, женщина, не соглашаетесь с инициативами СССР о ядерном разоружении?» И в ответ услышала: «Да вы, Раиса, идеалист. Только ядерное оружие и сдерживает нас от очередной войны. К тому же в политике нет понятий мужчин и женщин. Она вещь бесполая».

На этом их диалог и закончился. Солировал на приеме Михаил. Он играл мужчину, который производит впечатление. Всю встречу его не покидало состояние эйфории только от сознания того, что он, как ему казалось, на равных ведет дискуссию с самым авторитетным на то время мировым политиком. У него появилось также убеждение, что она искренне хочет ему и СССР добра.