Читать книгу "Петр Великий. Деяния самодержца - Роберт К. Масси"

Поначалу русские солдаты упорно сопротивлялись: «Они ответили сильным огнем и убили многих славных бойцов». Но в проделанную брешь хлынула свежая шведская пехота. В точном соответствии с планом, шведы разделились на два отряда и начали оттеснять русских в противоположных направлениях вдоль внутренней стороны вала. Южный отряд шведских войск, навалившийся на левое крыло русской позиции, сначала столкнулся со стрельцами, которыми командовал Трубецкой. Их без труда обратили в бегство, подтвердив таким образом мнение Петра о том, что стрельцам не под силу противостоять современной армии. Развивая наступление, шведы завязали бой с частями Головина, которые, несмотря на отсутствие командира, поначалу упорно отбивались. Но шведы один за другим рассеяли несколько необстрелянных русских полков, и остальные в смятении отступили. На этом крыле, за оборонительной линией, стояла конница Шереметева. Обрушившись всей массой на атакующую шведскую пехоту, она могла бы задержать ее или даже смять. Но российская кавалерия, состоявшая в основном из дворянского ополчения и неприученных к строю казаков, ударилась в панику прежде, чем на нее напали. Завидев атакующих шведов, всадники повернули коней и сломя голову бросились в реку, думая лишь о собственном спасении. Несколько тысяч коней и около тысячи человек утонули.

Такое же положение сложилось и на северном, правом, фланге русских частей. Когда шведы ворвались в лагерь, русские солдаты пытались удержаться и сперва храбро защищались. Но когда пали их командиры, они бросились бежать с криками: «Немцы нас предали!» По мере того как шведы продвигались на север, захватывая бастион за бастионом, число обратившихся в бегство русских солдат нарастало, как снежная лавина. К реке устремилась такая масса народу, что скоро густая толпа перепуганных пехотинцев, артиллеристов и обозных в панике запрудила единственный мост. Под их тяжестью мост вдруг страшно затрещал, просел, и сотни людей полетели в воду.

И лишь на одном участке держались русские солдаты. На северном фланге, неподалеку от рухнувшего Кампергольмского моста, не дрогнув, удерживали позиции шесть батальонов, включая преображенцев и семеновцев, под командованием Бутурлина. Наспех соорудив новое укрепление – заграждение из сотен телег и подвод, они сопротивлялись, обстреливая из мушкетов и пушек навалившихся на них шведов.

За исключением этого единственного участка, русские войска на северном крыле, так же как и на большей части южного, превратились в беспорядочную, охваченную паникой толпу. Сотни русских солдат спрыгивали наружу со стены вала, ища спасения от штыков шведской пехоты, и попадали под копыта шведской кавалерии, которая загоняла их назад. Иноземные офицеры, которые командовали русскими войсками, изумлялись и негодовали. «Они бежали как стадо, – говорил о своих солдатах саксонец Галларт. – Полки перемешались друг с другом так, что и двадцать человек с трудом можно было поставить в строй». Как только среди солдат пронесся слух об измене иноземных командиров, их невозможно было заставить повиноваться. Видя происходящее, слыша угрожающие выкрики своих подчиненных, герцог де Кроа заявил: «Пусть сам черт дерется с такими солдатами!» Вместе с Галлардом и Лангеном он поскакал в расположение шведов, где они сдались Стенбоку. В шведском плену было безопаснее, чем в окружении своих собственных вышедших из подчинения и охваченных паникой солдат. Стенбок учтиво принял перебежчиков и препроводил их к королю.

С самого начала штурма русских укреплений Карл упивался боем. Бо́льшую часть дня его видели перед валом – он рвался навстречу опасности. Пытаясь объехать место, где вповалку лежали раненые и умирающие, Карл вместе с конем провалился в ров. Его вытащили, но он потерял коня, шпагу и один ботфорт. Карл сел на другого коня, но тот был сразу же под ним убит. В короля попала пуля на излете, которую после сражения он обнаружил застрявшей в галстуке. Увидев, что король остался без коня, один из кавалеристов спешился и отдал ему свою лошадь. Садясь в седло, Карл с улыбкой заметил: «Неприятель, как видно, хочет поупражнять меня в верховой езде».

С наступлением темноты король, забрызганный грязью, в одном ботфорте появился в лагере. Он понял, что, хотя де Кроа и большинство иностранных офицеров сдались в плен, об окончательной победе говорить рано. Несмотря на понесенные русскими войсками потери, на поле боя под ружьем оставалось еще 25 000 русских против всего 8000 шведов. Русские генералы – князь Долгорукий, царевич Александр Имеретинский, Автомон Головин и Иван Бутурлин – пали духом не так быстро, как де Кроа, Галлард и Ланген. Они отступили под защиту сооруженного из подвод заграждения на северной оконечности лагеря, и вокруг этого импровизированного бастиона разразилось самое яростное сражение дня. Кроме того, на левом крыле русских войск оставался корпус генерала Вейде, почти не понесший потерь, поскольку практически не участвовал в баталии. Если бы части Головина нанесли неожиданный удар в северном направлении, а засевшие в кольце из подвод полки вышли им навстречу, шведы попали бы в клещи.

Понятно, что захват импровизированного бастиона русских частей был для Карла настоятельной необходимостью. Он подтянул артиллерию и направил на него пушки, но, как оказалось, в этом уже не было нужды: русские наконец не выдержали. Убежденные в том, что дальнейшее сопротивление бесполезно, русские генералы направили парламентеров, чтобы обговорить условия капитуляции. Карл торжествовал, хотя и не подавал виду. Солдаты, окружившие русский лагерь, в сгущавшейся тьме не могли различить своих и чужих и, случалось, открывали огонь по своим. Капитуляция русской армии положила конец этой неразберихе, и около восьми часов король отдал приказ прекратить огонь. Но капитуляция русских далеко не была безоговорочной. Первоначально они настаивали на том, что покинут свой редут со всеми воинскими почестями. В конце концов пришли к соглашению, что рядовым солдатам оставят их оружие и отпустят, а офицеры останутся в плену. Карлу досталась также вся артиллерия и полковые знамена.

Но даже теперь, когда в руках шведов находилась масса пленных, ситуация продолжала оставаться для них опасной. Почти все их пехотные полки были страшно вымотаны. В русском лагере солдаты обнаружили запасы водки и на пустой желудок перепились. А кроме того, Карл опасался, что при свете дня русские пленники увидят, сколь ничтожно число охраняющих их победителей. Было важно поскорее избавиться от русских солдат, незамедлительно спровадить их из лагеря. Карл приказал русским пленным без промедления браться за работу – восстанавливать рухнувший Кампергольмский мост. Сохранялась также потенциальная угроза со стороны дивизии Вейде, которая стояла твердо на южном фланге русских позиций. Один из шведских офицеров писал: «Если бы у Вейде хватило мужества пойти в атаку, он, несомненно, разбил бы нас, поскольку мы смертельно устала, почти ничего не ели и не спали несколько ночей. К тому же все наши люди так перепились найденной в русских палатках водкой, что немногочисленные офицеры не в состоянии были поддерживать порядок». Но угроза, исходившая от Вейде, быстро испарилась. Хотя его части не понесли больших потерь, сам он был ранен. Когда он узнал о капитуляции, у него не хватило решимости продолжать сопротивление в одиночку. На рассвете Вейде увидел, что окружен шведской кавалерией, и сдался. Наутро последние разрозненные русские отряды сдались шведам.