Читать книгу "Соблазнение по правилам - Элизабет Биварли"

— На самом деле, — поспешно сказала Ава, взглянув на картину, — подобные толкования могут спровоцировать дискуссию, которая продлится несколько часов.

Ее сердце учащенно колотилось, к лицу и груди прилил жар. И тут Ава поступила так, как поступала в средней школе, когда ее начинало неотвратимо тянуть к Пейтону. Она надела маску Снежной королевы и повела себя с ним отстраненно и даже озлобленно. Она наставник Пейтона, а не его… Она не должна переживать прежние чувства, которые не следовало распалять шестнадцать лет назад. В любом случае Аве не удастся конкурировать с современной Джеки Кеннеди. Она совсем не подходит Пейтону для реализации его целей.

— Именно поэтому, — холодно сказала она, — я не хочу, чтобы ты об этом говорил.

Чувствуя, что его раздражает ее ледяной тон, Ава продолжала гнуть свою линию. Наплевать, что она ведет себя с ним так же, как в средней школе, хотя поклялась больше этого не делать. Но рядом с Пейтоном она испытывает слишком много ненужных эмоций.

— Я хочу, чтобы при выполнении этого упражнения, — сдержанно произнесла Ава, — ты был менее проницательным. Надеюсь, это не слишком трудно?

— Менее проницательным? — повторил Пейтон. — Я думал, весь смысл с этой музейной возней — научить меня рассуждать об искусстве, чтобы я не выглядел идиотом.

Она кивнула:

— Потому я и выбрала для сегодняшнего занятия эти картины. Эти художники и полотна известны всем. Тебе нужно освоить только некоторые подходящие комментарии. Не надо углубляться в размышления.

— Тогда скажи мне, о великий художественный гуру, — язвительно попросил Пейтон, — что мне нужно говорить об этой картине?

Глядя на картину — смотреть на сердитого Пейтона было нежелательно, — Ава произнесла:

— Лучше сказать, что картина «Полуночники» похожа на картину Хоппера «Солнечный свет в кафе».

— Но я не видел «Солнечного света в кафе», — заметил Пейтон. — И я вообще не понял, о чем ты, черт по… Я тебя не понял.

— Никто из тех, с кем ты будешь разговаривать, не видел «Солнечного света в кафе», — уверила его Ава. — И ты не должен на этом зациклиться. Как только ты заявишь, что знаешь искусство лучше своего собеседника, он тут же сменит тему. — Она одарила его прохладной и недовольной улыбкой. — Я думаю, тебе нужно выучить основных американских живописцев. Завтра мы займемся импрессионистами, и если останется время, то и голландскими мастерами.

Пейтон простонал:

— Хватит, Ава. Неужели об этой ерунде так часто разговаривают?

— Чаще, чем ты думаешь. И еще нам нужно заняться литературой и музыкой.

Он с вызовом уставился на нее:

— Я не обязан все это учить перед свиданием с Франческой. Мне все это не нужно, чтобы вращаться в деловых кругах. По-моему, ты просто тянешь время.

От удивления Ава открыла рот:

— Какая глупость! Ты считаешь, я хочу проводить с тобой больше времени, чем следует?

— Не знаю, — отрезал он. — Сомневаюсь, что тебе нужны мои деньги, но я уверен, ты потребуешь с меня за сверхурочную работу. Короче, живопись я уже изучил. Что дальше?

— Музыка и литература, — сказала она.

Пейтон раздраженно вздохнул:

— Отлично. Я обожаю Чарльза Диккенса еще со школы. Годится?

Она не сумела скрыть удивление:

— Ты с удовольствием читал Диккенса?

Пейтон стиснул зубы:

— Да, — и прибавил более холодно: — И Камю, и Хемингуэя. Уверен, ты шокирована. Удивлена, что перемазанный бензином и машинным маслом чухонец разбирался в чем-то, кроме спорта, да?

— Пейтон, я не говорила…

— Но подумала!

— Ладно, я об этом подумала. Но ты не был уж очень способным в школе. Тем не менее прости меня. Я не должна была так говорить, особенно учитывая то, чего ты с тех пор добился.

Пейтона удивили и немного смутили ее извинения. Однако он не хотел позволять ей так легко отделаться.

— И учитывая то, чего я добился, тоже, — прибавил он. — Кстати, тебе даже в голову не приходило, что я могу быть смышленым.

На этот раз удивилась Ава. Он по-прежнему казался обиженным на то, что произошло много лет назад.

— Я не единственная, кто не потрудился лучше узнать своих одноклассников. Я тоже была совсем не такой, какой меня считали в школе. Но разве тебе пришло в голову обратить на это внимание, Пейтон?

Он недоверчиво хмыкнул:

— Ага. Хочешь сказать, за твоей красивой внешностью скрывалось что-то, помимо эгоизма? Сомневаюсь.

— Ты по-прежнему так считаешь? — спросила она.

Он ничего не ответил, но уставился на нее так, как смотрел подростком.

— По-твоему, я помогаю тебе ради себя? — произнесла Ава. — А до тебя не доходило, что мне просто приятно помочь бывшему однокласснику?

Пейтон озадаченно рявкнул:

— Ты помогаешь мне потому, что я плачу тебе кучу денег. Если это не эгоизм, тогда я вообще ничего не понимаю в жизни.

Есть только одна возможность оправдаться перед Пейтоном — рассказать ему о том, как она на самом деле живет. Ава, несомненно, может это сделать. Она может признаться, что знает, каково страдать от гордости и стыда, желания и бедности, и ежедневно задаваться вопросом, выживет ли завтра. Она может сказать ему, как каждый день слушала материнский плач в соседней комнате и запрещала себе плакать, потому что слезы не помогали. Она может рассказать ему о том, как стояла во дворе школы Милхаус-Превит каждое утро и набиралась смелости, чтобы войти и снова вытерпеть бесконечные издевательства.

«Расскажи ему, Ава. Будь с ним честной. Возможно, тогда судьба станет к тебе благосклонна».

Но следом за этой мыслью пришла другая: «Вероятно, Пейтон посмеется над тобой и скажет то же, что ты слышала ежедневно в школе Милхаус-Превит. Он заявит, что ты выглядишь так, будто живешь в коробке под мостом, и воруешь фрукты в столовой — тебя застукали, Ава! — и ты не достойна убирать дома своих одноклассников, потому что никто не хочет терпеть в доме твой отвратительный запах. И скорее всего, ты живешь не в коробке под мостом, а в мусорном контейнере».

Она открыла рот, не зная, что скажет. И сказала следующее:

— Верно. Я забыла. Для меня важнее всего деньги и социальное положение. — Она снова повела себя как прежняя Ава, богатая и избалованная. Склонив голову, она одарила Пейтона ледяной улыбкой. Ее голос мог заморозить огонь. — Но ведь они действительно важнее всего на свете, да, Пейтон? Ты сам в этом убедился, не так ли? Ведь в настоящее время тебе нужны только деньги и статус. В этом мы с тобой похожи.

Пейтон удивленно открыл рот, будто никогда не задумывался о том, что стал похож на тех, кого так презирал в средней школе. Он и Ава действительно поменялись местами. И не только с точки зрения социального положения. Только сейчас она понимает, что личность человека определяет его характер, а не автомобиль в гараже или одежда в шкафу. Она обеднела в экономическом смысле, но обогатилась духовно и перестала быть пустышкой, какой была в средней школе.