Читать книгу "Соблазнение по правилам - Элизабет Биварли"

У Пейтона денег куры не клюют, но ему не хватает целостности — об этом можно судить по его бизнес-методам. Он разорил немало семей, а теперь намерен отобрать семейный бизнес у старушек Монтгомери. Ему все равно, что он сократит рабочие места и заставит людей жить на пособие по безработице. И все это он собирается проделать, прикрываясь маской порядочного и воспитанного человека. Так кого же, Пейтона или Аву, должна сейчас мучить совесть?

— По-моему, на сегодня хватит, — решительно сказала она.

— Мы наконец покидаем музей? — спросил он с притворным оптимизмом, по-прежнему злясь на ее последнее замечание.

— Да, урок искусства окончен. Раз ты разбираешься в литературе, завтра займемся музыкой.

Пейтон выглядел так, будто собирается протестовать, но произнес:

— Ладно. Отлично. Как скажешь. Когда мне за тобой заехать?

Ава покачала головой, как делала каждый раз, когда он задавал ей этот вопрос, что происходило ежедневно, и дала ему стандартный ответ:

— Встретимся на месте.

Прежде чем он успел возразить, что тоже бывало ежедневно, она назвала ему адрес магазина звукозаписи и сказала, чтобы он приходил к открытию.

— А потом пообедаем в еще одном шикарном ресторане, — устало произнес он. — Я даже надену новый костюм.

Ава знала, что Пейтон хотел пошутить, но ответила в его манере:

— Ладно. Отлично. Как скажешь.

Ей стало тоскливо, как будто напряжение и усталость, которые они испытывали, объяснялись отсутствием интереса к тому, что они делают. С другой стороны, возможно, Пейтону действительно не интересно. Он никогда не скрывал своего нежелания становиться утонченным джентльменом. Ему в самом деле наплевать на этикет и манеры, он все это делает только ради бизнеса. Жаль, что Ава не может похвастаться таким же безразличием. В ее случае нетерпение и раздражение никак не связаны с отсутствием интереса.

Глава 7

Пейтон мрачно смотрел на Аву. Он был вынужден сидеть за самым крошечным столом, какой мог вообразить, делая все возможное, чтобы игнорировать скатерть цвета лаванды и фарфоровый чайный сервиз с цветами. Еще больше усилий он прилагал, чтобы не замечать кружевные занавески справа и причудливо изогнутую железную чайницу слева. Он с трудом сдержал дрожь, увидев перед собой маленькие треугольные бутерброды с обрезанными корками и гору пышной выпечки.

Итак, чайная церемония. Ава будет пить с ним чай в кафе-кондитерской. Вокруг полно женщин в шляпах и перчатках. Черт побери, даже она надела шляпу и перчатки. Маленькую белую шляпку с вуалью, закрывающей глаза, и белые перчатки выше запястья с кучей пуговиц. На платье у нее тоже много пуговиц.

Ава не надела ни шляпу, ни перчатки, когда водила его в магазин звукозаписи. Она вытащила их из большой сумки, когда они направились в это проклятое кафе! При этом не предупредив его, что они идут именно туда. Она просто сообщила, что им нужно перекусить.

Появление шляпы и перчаток должно было стать первым намеком на то, что «перекус» окажется намного хуже, чем он предполагал. Остается надеяться, что чаепитие входит в программу обучения хорошим манерам, а не используется как наказание за вчерашнее поведение Пейтона в Институте искусств.

Жаль, но он не мог сказать, что Ава выглядит глупо в платье цвета алебастра, шляпе и перчатках. Казалось, она пришла из времен Первой мировой войны. Пейтон счел ее чертовски привлекательной и горячей штучкой.

Сначала он был просто уверен, что не увлечется Авой, пока она занимается его преображением. В конце концов, они не слишком поладили в то утро в ее квартире. Однако с каждым днем Ава очаровывала Пейтона все сильнее. Как когда-то в средней школе.

Он убеждал себя, что это обыкновенное физическое влечение. Не нужно быть влюбленными или друзьями, чтобы испытывать взаимную страсть.

«Чай, — с отвращением напомнил он себе. — Сосредоточься на чаепитии и думай только о том, как не попасть впросак, и от твоего влечения к Аве не станется и следа».

— А теперь, — чопорно произнесла она, — приступим к чаепитию. Вероятно, оно станет для тебя сложнейшим испытанием.

О, в этом Пейтон нисколько не сомневался.

— Многие думают, будто искусство чаепития давным-давно утрачено, — продолжала она, заметив выражение неприязни на его лице. — Но на самом деле оно набирает популярность. Поэтому ты должен познакомиться с чайной церемонией.

— Ава… — Пейтон собрал волю в кулак. — По-моему, можно с уверенностью сказать, что даже в самом изысканном обществе никто не будет ждать от меня предложения поучаствовать в чайной церемонии.

Ава снисходительно улыбнулась:

— Могу поспорить, сестры Монтгомери будут очарованы мужчиной, который пригласит их на чай. И я уверена, такое приглашение не придет в голову ни одному из твоих конкурентов.

Она права, черт побери. Двум милым старушкам южанкам наверняка понравится в кафе-кондитерской.

Пейтон раздраженно выдохнул:

— Отлично. Только не жди, что я напялю белые перчатки.

— Полагаю, в этом нет необходимости, — согласилась Ава. — Продолжаем. Как писал Генри Джеймс в «Женском портрете», нет более приятного периода, чем час, посвященный церемонии, известной как послеобеденный чай.

Ага. По крайней мере, чаепитие продлится не более часа.

— И я, например, — продолжала Ава, — не могу с этим не согласиться.

Пейтон приложил все силы, чтобы выглядеть заинтересованным.

Ава начала рассказывать о трехсотлетней истории чаепития, потом поведала об этикете послеобеденного чая, затем переключилась на меню для послеобеденного чая. Она говорила о различиях между чаем со сливками, к которому подают булочки и джем, «легким чаем», который пьют с булочками и конфетами, и «полным чаем» — с бутербродами, булочками, конфетами и десертом. Пейтон обрадовался, что им предстоит «полный чай», ведь чем дольше говорила Ава, тем сильнее ему хотелось есть. Потом она обратила его внимание на закуски, подразделяя их на острые закуски, сконы и печенье, хотя Пейтону они казались обычными сэндвичами, булочками и коржиками. Когда она закончила свой монолог, у него так урчало в животе, что его перестали раздражать даже нелепые крошечные пирожные с цветочками.

Но как только он потянулся к одному из них, Ава шлепнула его по руке, как несмышленого малыша.

— Нельзя, — сказала она. — Попроси, чтобы их тебе передали.

— Они стоят ближе ко мне, чем к тебе.

— О, конечно, на пару дюймов.

— Тем не менее тот, кто сидит ближе к блюду, должен передавать его тому, кто сидит дальше.

Ну ладно. Пейтон доконает ее своей добротой и любезностью. Он покажет ей, чему научился.

Сидя с прямой спиной на маленьком стуле, он выдал: