Читать книгу "Семейная книга - Эфраим Кишон"

— Идиотка, — прокричал я и бросил в нее швабру, — неужели ты не понимаешь, что я вовсе не хочу тебя трогать?

Мы сдвинули диван, и она побежала к книжному шкафу. Мы вынули из шкафа все книги в течение получаса (рекорд издательского дела)[1], но эта идиотка полезла на стену за гардеробом. За ней тянулся кровавый след, и я взревел как раненый тигр из-за того, что эта мышь никак не хочет понять, что ее жизни ничего не угрожает…

— Не убивай ее, — снова взмолилась женушка, — она такая хорошенькая…

— Ладно, — прокряхтел я, поднимая упавший шкаф, — я отдам ее в лабораторию для опытов в качестве подопытной мыши.

Мы отправились спать в три с четвертью, лишенные всяких сил. Мышь всю ночь что-то грызла в кресле.

* * *

Утром я проснулся от пронзительного крика. Жена стояла у кресла, указывая на дыру в бархате обивки.

— Сволочь такая, — кричала она, — немедленно вызывай специалистов и уничтожь ее!

Я направился в одну фирму, которая давала рекламу об уничтожении мышей под гарантию. Я описал наше отчаянное положение инженеру фирмы, однако он заявил, что они не уничтожают мышей поодиночке, а только целыми семействами.

Я сказал ему, что не собираюсь ради процветания их фирмы выращивать в доме целое поколение мышей, покинул их в гневе и купил в магазине металлоизделий мышеловку с самой сильной пружиной.

* * *

Жена выразила свое бурное негодование по поводу моих «варварских методов», но мне удалось ее убедить, что мышеловка — отечественного производства и в силу этого никого поймать не может. На этом основании жена согласилась инвестировать кусочек сыра и установить прибор посреди комнаты. Всю ночь мы не сомкнули глаз, прислушиваясь к шороху, который на этот раз исходил из ящика письменного стола…

Вдруг шум прекратился. Женушка издала вопль ужаса, я вскочил с постели с победным кличем. Сделав один шаг, я услышал «ккккк», и мышеловка изо всей силы захлопнулась на моем пальце ноги…

— Это не мышь, — простонал я, когда жена перевязывала рану, — это крыса!

Супруга широко улыбнулась — она проявляла большую заботу о жизни маленького существа, которое «делает лишь то, что предназначено ему природой».

* * *

И что же предназначено природой? Утром сидим мы за столом и видим, что нейлоновая скатерть превратилась в кружевную. Жена раскраснелась от гнева:

— Немедленно установи мышеловку, эта тварь не заслуживает к себе никакого уважения!

Я зарядил мышеловку и установил ее под одежным шкафом, дабы покончить с этим делом, а в поликлинике нам с женой сказали, что мы сами должны покрыть расходы по лечению…

— Нельзя убивать невинные существа, — выругала меня жена и наступила на мышеловку, сломав пружину. Ночью шорох доносился из кухонного шкафа…

* * *

— Она испортила весь рис, — сокрушалась жена, держа в руках остатки кулька. В ее глазах сверкала смертная ненависть. — Мышеловку! Немедленно!

Я сходил в магазин и попросил новую пружину. Запчастей к мышеловкам у них не было. Продавец предложил мне купить новую мышеловку, вынуть из нее пружину и вставить ее в старую. Я так и сделал и установил новое устройство в углу. Мало того, я еще и разбросал крошки сыра на пути к орудию казни, чтобы жертва нашла туда дорогу…

* * *

Ночь прошла в страшном напряжении. Мышь поселилась в письменном столе и с шумом жрала мои рукописи. Время от времени она прерывала это занятие, чтобы немного передохнуть, и наши сердца замирали…

— Если мышеловка ее убьет, я не знаю, что со мной будет, — угрожала жена во мраке ночи, — это же просто жестокое убийство! У нее такой носик симпатичный…

— Но она же вредит!

— Почему она? Может, как раз он?

Шорох, слава Богу, не прекращался ни на минуту.

* * *

Уснули мы часам к пяти утра, а когда проснулись, нам открылась жуткая картина. В углу стояла перевернутая мышеловка, а в ней… что-то… серенькое…

— Убийца! — закричала мне жена, и с тех пор мы не разговариваем. Но что самое удивительное: теперь мы просто не можем уснуть без привычного шороха в комнате. Это наказание за наши грехи. Где бы достать мышь напрокат?

Штокс

Вчера у нас лопнул кран на кухне, и из него забила вода. Поэтому я направился к сантехнику Штоксу. Дома у него была только жена, которая обещала передать мужу, чтобы зашел ко мне в обед.

Я ждал, но, поскольку он не появился, я направился к нему снова.

Дома была только жена, которая сказала, что муж куда-то ушел, и обещала передать ему, чтобы зашел вечером. Но он не пришел, поэтому я пришел к нему, но его дома не было. Я оставил ему записку, чтобы он пришел завтра утром. Наутро он не пришел, поэтому я пошел к нему и застал его на пороге. Он обещал, что придет к обеду, ровно в час. Я просил, чтобы он пришел в час тридцать, но он сказал, что может только в час. Я ждал его до трех. Затем пошел к нему спросить, почему он не пришел. Но дома была только жена и сказала, что она ему передаст, чтобы он пришел. Он не пришел, поэтому я пошел к нему вечером и застал его дома. Он сказал, что был очень занят все это время, но теперь отдохнет четверть часика и сразу же придет ко мне. Я ждал его два часа, он не пришел, и я пошел к нему, но его уже не было дома. Я ждал его до полуночи и дождался его возвращения. Он сказал, что не успел прийти, но утром придет в восемь. Я просил, чтобы он пришел в семь, но он сказал, что в семь невозможно, и мы договорились на семь тридцать. Он не пришел, поэтому в десять я пошел к нему, но дома была только жена, которая сказала, что передаст, и спросила, как меня зовут. В обед я увидел, что он не пришел, поэтому я пошел к нему. Он как раз обедал и сказал, что вот-вот придет. Пообедав, он сказал, что хочет немного вздремнуть, и пошел в спальню. Я ждал до шести, а потом жена сказала, что он ушел в три через кухню, но она ему передаст, что я его ждал. Я остался у них до вечера. Штокс вернулся в девять и сказал, что он забыл, что я его жду. Штокс, сказал я, вы хотите починить? Он сказал, что за вопрос, я же с этого живу. Мы договорились, что он придет утром в семь. В шесть я был у него, но он уже ушел в город — в армию на ежегодные сборы. Я пошел с ним, мы делали разные упражнения в военном лагере, а вечером вернулись домой, и он сказал, что только переоденется и придет. Он не пришел, и я пошел к нему, но дома была только жена, и она спросила меня — а в чем дело? Я сказал, что кран течет. Утром я купил пистолет и ждал возле дома Штокса до обеда. Он пришел, пообедал и пошел спать. Я спросил — не будет ли он возражать, если я привяжу к его ноге железную цепь? Он сказал, пожалуйста, почему бы и нет. И мы пошли ко мне. Перед входом ему удалось вынуть ногу из цепи, и он пустился наутек. Я стрелял ему вслед. Он отстреливался. Но у него кончились патроны. И тогда Штокс сдался и починил кран. Теперь кран снова течет.